– Она? – задумался тот и озадаченно почесал затылок. – Ну да, она знала, где я живу. Так и Зойка знала. И Ритка…
– Кто кого «застучал»? – взвизгнула Катька.
– Зойка где? – спросил Никита. – Ритка где?
– Не знаю.
– А Катька где?
– Как где? Здесь Катька.
– А почему она здесь?
– Ну, сама пришла…
– Зачем?
– Соскучилась…
– Она же к ростовским переметнулась.
– Ушла она от них…
– Это она так тебе сказала?
Катрин водила глазами из стороны в сторону – то на Никиту посмотрит, то на Макса. До нее, похоже, стал доходить смысл разговора, поэтому лицо пошло красными пятнами.
– Ну да.
– Да нет, на ростовских она работает. Сейчас напоит тебя, а потом… Хочешь проснуться, а голова в тумбочке?
– Голова в тумбочке? – завис Макс, тупо глядя на Катрин.
– Думай, пацан, думай.
– А правда, зачем ты приперлась? – хищно сузив глаза, спросил парень.
– Эй, Макс, ты чего? Ты кому веришь? – бросив на Никиту злобный взгляд, возмущенно протянула Катрин. – Ты же сам говорил, что у него в башке одна…
Или солома в голове у Никиты, или труха, или еще что-то в этом роде. Макс запросто мог такое сказать, и Никита это понимал, поэтому ни одна черточка не дрогнула на его лице.
– Что я говорил? – перебил ее Макс. – Ты на меня стрелки не переводи! Ты за себя отвечай! Зачем ты сюда пришла?
– Тебя увидеть пришла!
– Ты же меня сдала!
– Да нет, это ты меня Горобцу сдал!
– Кто такой Горобец? – пристально глядя на Катрин, спросил Никита.
Он вспомнил низкорослого сутенера с Каланчевки, который махал руками перед лицом длинноволосой путаны.
– Ну, я на него работаю… работала…
– Так работаешь или работала?
– Работала.
– Да нет, работаешь ты. Прямо сейчас на него и работаешь. Что ты узнать хочешь?
– Ничего! – мотнула головой Катрин.
И куда только делся ее прежний гонор, помноженный на визги-брызги?.. Похоже, протрезвела она от страха.
– Я в этой жизни не первый год. И знаю, что бывает с проститутками, если они себя плохо ведут. Или ты не проститутка?
– Э-э…
– Ты попала в очень плохую историю, девочка. И карта твоя бита, а знаешь, почему? Потому что твой Горобец на самом деле дятел. Тупой он как пробка. Но настырный. На Макса по второму разу наехал, сегодня тебя заслал… Глупую он игру ведет, а потому проигрышную. Для него проигрышную. И для тебя… Я ведь просто телохранитель, я тебе ничего не сделаю. Но папа Макса знает людей, которые тебе могут сделать очень много плохого. Ты проститутка, и эти люди с тобой церемониться не будут. Правда, Макс?
– Да не вопрос! Колись, Катька! Кит не шутит, тебя ведь со всех сторон зашьют, давать будет нечем! – глумливо ухмыльнулся Макс.
Лариса не должна была слушать столь жесткие и грубые разговоры, но Никита нарочно не выводил ее из комнаты. Пусть видит, какое это позорное дело быть проституткой. Пусть знает, что их жизнь ничего не стоит…
– А что я такого сделала? – взвизгнула Катрин.
– Вот это ты нам сейчас и расскажешь, – в упор посмотрел на нее Никита.
– Нечего мне рассказывать!
– Макс, звони отцу.
– Не вопрос…
Макс потянулся за телефоном, и Катрин не выдержала.
– Ну, хорошо! Только вы меня потом отпустите!
– Не торопись…
Никита мягко взял Ларису под локоток, она все поняла и сама поднялась с кресла, прошла за ним на кухню.
– Ты будешь ее бить? – в смятении спросила она.
– Я похож на человека, который может ударить женщину?
– Нет.
– Катрин не женщина, она проститутка… Но бить я ее не буду.
– А кто будет? Что это за люди, которые могут ее зашить?
– У олигархов бывают бандитские «крыши», – переступая порог кухни, сказал Никита.
Он закрыл за собой дверь и вернулся в комнату, где тряслась от страха Катрин. А может, это на нее надвигалась наркотическая ломка.
Галки в комнате не было, возможно, Макс отправил ее в спальню, а может, и за порог выставил, хотя Никита и не слышал, как закрывалась входная дверь.
– Горобец на тебе крест поставил! – глядя на Макса, на одном выдохе проговорила она. И тут же перевела взгляд на Никиту: – И на тебе!
– Крест? Золотой? Серебряный?
– Деревянный!
– Зачем ему это?
– Обидели вы его!
– И что, сразу «мочить»? – усмехнулся Никита.
Ну, не мог он поверить, что какой-то ростовский сутенер осмелился бросить вызов московской братве, причем из-за какой-то личной обиды.
– Смешно? А зря! У Горобца с головой не все в порядке!
– Это я уже понял.
– Псих он! Его все боятся!
– Кто все? Все проститутки, которые на него работают?
– Там не только проститутки. Там и пацаны есть.
– Два гоблина с битами?
– Не два. Там больше… У них точки по всей Москве. И на трассах они работают. У него много людей…
– А кого ты знаешь?
– Ну, Кривой и Пыря.
– Кривой – это с кривым носом? – спросил Никита.
– Ну да, ты их знаешь.
– Они тоже мне предъявляют?
– Да нет, они не хотят.
– Чего не хотят?
– Ну, ввязываться во все это.
– Во что?
– Кривой говорил, что за вами братва серьезная стоит.
– А что, Горобец не поверил?
– Ну, может, и поверил, только ему все равно.
– Страх потерял?
– Я же говорю, псих он!
– Зачем же ты за него подписалась?
– Так мы с Марго как сестры! Он сказал, что Ритке кирдык сделает, если я откажусь! А он может!
– Кирдык – это серьезно, – выразительно глянув на Макса, произнес Никита. – Кирдык, он ко всем прийти может, и неважно, кто у тебя папа. И все равно, кто его выпустил, реальный человек или конченый психопат… И что ты, Катюха, узнать здесь хотела?
– Ну, не узнать.
– А что?
– К Максу в доверие втереться, – опустив глаза, вздохнула Катрин.
У Макса был весьма бледный вид, и пальцы на руках нервно подрагивали. Охоту на него фактически объявили, убить хотят, потому и затряслись поджилки.
