— А-а! — испуганно шарахнулся правитель от упершихся в самое лицо черных глаз.
— Ты жив, — с облегчением понял Лазун. — Я тебе рыбы принес. Ты ведь тоже ничего не ел.
— Жив, — подтвердил Посланник Богини, забирая из пасти паука еще трещащую рыбу. — Просто выспался немного.
За время его сна уровень воды под куполом заметно опустился.
Теперь от его полки до поверхности получалось никак не меньше двух метров. Так просто уже не слезешь, нырять придется, как с трамплина. Видать, потрудился Лазун на совесть.
— Послушай, — окликнул его правитель. — А до открытого моря отсюда далеко? Ну, до таких мест, чтобы этой травы над головой не было вообще?
— А знаю. Многие про те места говорили. Но там жить нельзя. Когда волны сильно гулять начинают, они все купола рвут. Это тут, под «крышей», тихо. А там — кошмар.
— Туда можно пройти, Лазун? Ты можешь меня туда проводить?
— Зачем, там плохо, — заюлил паук. — Давай лучше еще камней для домашнего купола принесем?
— Принесем, — согласился Посланник. — Но при одном условии: после того, как доставляем сюда камни, ты ведешь меня дальше, к открытому морю.
Лазун, скрепя сердце, согласился.
Но при первой же попытке совершить переход между шатрами, они наткнулись на неожиданное препятствие — Найлу не хватало дыхания перенырнуть от одного жилища до другого.
Таща за собой купол с камнем, он мог хоть каждые полминуты засовывать под него голову и делать вдох, но проплыть под водой полсотни метров самостоятельно правителю оказалось не по силам.
— Все, попался, — грустно пошутил Найл. — Придется сидеть здесь до самой смерти. — А мой воздух брать сможешь? — неожиданно предложил болотный житель.
— Это как?
— Бери меня за брюшко, — сказал паук.
Стоило человеческим рукам сомкнуться вокруг его тельца, как восьмилапый стремительно кинулся в воду и поплыл вперед. Около минуты Найл боролся с удушьем, потом начал потихоньку выпускать пузырьки воздуха. А когда перед глазами поплыли черные пятна, а легкие резало болью, словно изнутри их залило крутым кипятком, правитель ткнулся носом в сверкающую серебром шкуру паука и сделал отчаянный вдох. И легкие наполнились воздухом!
— Щекотно, — пожаловался Лазун, не переставая двигаться вперед.
Новый способ перемещения приоткрыл перед напарниками еще один свой плюс — теперь они двигались со скоростью плывущего паука. То есть, раз в десять быстрее. В результате до берега им удалось добраться уже к вечеру этого же дня.
За ночь Найл перекатил в воду целых четыре довольно крупных валуна, после чего напарники отправились в обратный путь уже привычным маршрутом.
* * *
После возвращения домой Лазун поставил хороший, крупный домашний купол на четырех камнях.
Иногда такие ставили и на трех, но паук решил обустроить свой участок с роскошью, благо возможности неожиданно обретенного напарника позволяли брать камни исходя не из своих сил, а из своего желания.
В течение двух дней Найл его не беспокоил, поскольку сам без сил валялся на полочке жилого шатра, но потом напомнил об обещании.
— Завтра пойдем, — испустил импульс сожаления болотный житель. Но восьмилапый, как и всякий паук, понимал, что данное кому-то обещания нужно держать.
На утро, когда из колодца в морскую бездну упал столб солнечного света, человек оседлал напарника и они отправились в путь.
— От нас к морю два пути, — объяснял Лазун, переплывая к дальнему домашнему куполу. — Одна мимо Хромоножки, другая мимо Чернуна. От Чернуна получается ближе, но через Хромоножку безопаснее. Вокруг нее соседей больше. Всегда дорогу выбрать можно, если у кого колодец закроется.
Они набрались воздуха, а потом переметнулись к скромному дорожному шатру.
— Еще два, и под колодцем будем, — пообещал паук. — Она в эту сторону «домашних» не ставила. Говорила, что рыбы здесь почему-то нет.
Они миновали следующий купол, потом переплыли к третьему. Поднырнули под него. Найл попытался вдохнуть — и вместо прохладной свежести вдруг ощутил в легких резкую боль.
— Мертвый! — паук шарахнулся назад и торопливо поплыл к последнему дорожному шатру. — Купол мертвый.
— Как это может быть? — с трудом отдышавшись, спросил правитель.
— Колодец мог закрыться, — пояснил Лазун. — Она выжидала, сколько могла, под ближайшим куполам. Потом ушла. А воздух менять нечем, таким и остался. Пойдем дальше, здесь его тоже мало, испортим весь.
Они вернулись к жилому куполу, и Найл пару часов отлеживался на своей полочке, пытаясь избавиться не столько от боли в легких, сколько от воспоминания об этой нестерпимой боли.
Однако вскоре он потребовал:
— Лазун, теперь нужно попробовать другой путь.
— Не нужно, — попросил болотный житель. — Встретить мертвый купол — плохая примета. Значит, Смерть где-то рядом гуляет. Переждать хорошо бы, пусть домой уйдет.
— А, ничего, — отмахнулся правитель. — Авось не заметит. Поплыли.
Теперь они начали путь от другого домашнего купола: северного, южного, восточного — Найл не представлял. Он уже давным-давно потерял ориентацию в подводном мире.
Они миновали два дорожных купола, поднырнули под первый домашний.
— Странно, — с тревогой отметил Лазун. — Чернун не отвечает.
— Может, ушел куда?
— Не похоже. За камнями ему через мой участок проходить надо, а у моря делать нечего.
— Колодец цел, смотри, — сквозь полупрозрачную стену вытянутый столб света различался без малейшего труда.
— Подожди здесь… — с еще большей тревогой попросил паук и ушел в воду.
Найл тоже ощутил нечто неладное, только не понял сразу что. Он вглядывался сквозь стенки воздушного шатра в толщу воды, путаясь определить причину несоответствия, пока его вдруг не осенило: жилой купол! Под колодцем или поблизости от него не стояло жилого купола!
— Похоже, акулы, — сообщил испуганный болотный житель, выныривая рядом с правителем. — Стая где-то ходит. Бежать надо.
— Куда?
— Домой, конечно, — даже удивился паук, — у нас купол теперь глубокий, из-под него не достанут.
Попрекать человека в случившейся беде восьмилапый не стал, хотя явно получалось, что зловещая примета показала свою истинность в полной красе.
Ночь Посланник Богини опять провел у постели своей жены. Все равно в темноте город спал, бродить по нему в поисках событий было бесполезно. Ямисса спала тревожно, метясь по постели. Иногда просыпалась и, вслушиваясь в темноту, с надеждой спрашивала:
— Найл, ты здесь?
Но его ласковых слов она не слышала.
