Дальний план мозаики весьма примечателен. Он представляет группу зданий в римском стиле, крытых красной черепицей и весьма характерных для IV века. Возможно, из-за того что я незадолго до этого ознакомился с базиликой Константина над Гробом Господним в Иерусалиме, мне пришло в голову, что эта сцена является изображением церкви Константина и Голгофы; и чем больше я всматривался в мозаику, тем больше крепла моя уверенность в правильности предположения. Вал, на котором высится крест, располагается точно за спиной Христа, вершина имеет поразительное сходство с Голгофой, какой она была во времена Константина. Самое подробное, современное той эпохе описание Голгофы оставила сестра Этерия, о путешествии которой на Синай я уже упоминал. Она посетила Иерусалим примерно в 460 году и утверждала, что императорские зодчие превратили Голгофу в отдельно стоящую скалу посреди прекрасного двора, с галереей по периметру. Скалу украсили мозаикой, а на вершине поставили высокий крест, покрытый золотом и драгоценными камнями. Помолившись у могилы Христа, паломники, как было принято, в сопровождении епископа шли к этому кресту и, у подножия Голгофы, многократно пели «Кирие елейсон», а престол епископа обносили вокруг скалы.
Моя радость от мысли, что я угадал намерения художника, возросла несколько месяцев спустя, когда я обнаружил, что два авторитетных специалиста, чье мнение в данной области стоит намного дороже моего, предполагают ту же интерпретацию: это русский исследователь Д. Айналов и Джордж Джефрис в книге о гробе Господнем. Если объяснение правильно, насколько интереснее становится сама мозаика, которую исполнил, вероятно, очевидец (или мастер, слушавший советы очевидца), — человек, который посещал первую церковь, построенную над Гробом Господним по распоряжению Константина Великого в 336 году.
Ризничий церкви Св. Пуденцианы показал мне часть нефа, которая была раскрыта, чтобы продемонстрировать красные кирпичи римского здания. Остатки дома I века лежат прямо под церковью, на глубине около двадцати-тридцати футов, и предание гласит, что это был дом Корнелия Пуденса, одного из первых членов апостольской церкви. Считается, что здесь жил, проповедовал, крестил и совершал священные таинства святой Петр. Глядя на эти руины, я попытался представить себе, как дневной свет свободно проникал в атриум, а за закрытыми дверями собиралась группа верующих, и Петр просил приготовить стол для таинства Последней Вечери.
Несмотря на все бедствия, обрушившиеся на раннюю христианскую церковь, дом Пуденса окружал ореол необычайной святости. Стол, на котором Петр совершал евхаристию, хранился здесь три с половиной столетия. Когда собор Св. Иоанна в Латеране в начале IV века стал кафедральным собором Рима, этот стол перенесли из церкви Св. Пуденцианы в новый храм; там его поставили в алтаре. Ассоциации, связанные с этим столом, были настолько важны для христиан IV века, что они решили оставить одну доску от стола на изначальном месте; сегодня ее можно увидеть встроенной в алтарь церкви Св. Пуденцианы. Монсеньор Уайзмен, служивший титулярным кардиналом данной церкви, пожелал проверить это предание; в частности, он велел выяснить, действительно ли доска из алтаря церкви Св. Пуденцианы и стол из алтаря собора Св. Иоанна сделаны из одного и того же дерева. Древесину подвергли научному анализу; отчет показал, что дерево идентично.
Стоя в доме Пуденса, я вспоминал слова Павла из Второго послания к Тимофею, возможно, написанные в Риме, незадолго до смерти апостола. Он передает Тимофею привет от «Пуда, и Лина, и Клавдии»
[32]
. Упомянутый Лин — это святой Лин, первый преемник Павла и глава церкви. Пуд (или Пуденс), вероятно, был хозяином дома или его сыном. Однако мнение, что Клавдия была женой Пуденса, остается лишь гипотезой.
Многие заманчивые теории связывают этих двоих с Британией, причем строятся они на римской надписи, найденной в Чичестере, в которой якобы содержится имя Пуденса. К несчастью, в критическом месте по надписи прошла трещина, так что остались лишь четыре последние буквы имени (ente), что в равной мере может означать «Clemente» или «Pudente». Так что все эти теории — чирто умозрительные построения.
И все же, когда спускаешься в комнаты под церковью Св. Пуденцианы, когда твоя нога касается камней, в I веке служивших мостовой Рима, когда вокруг поднимаются стены, дававшие, вероятно, убежище апостолам и их первым последователям, совсем по-иному звучат слова апостола Павла:
«Постарайся прийти до зимы. Приветствуют тебя Еввул, и Пуд, и Лин, и Клавдия, и все братия. Господь Иисус Христос со духом твоим. Благодать с вами. Аминь».
8
Пожалуй, больше всего в Риме меня очаровала церковь Св. Климента. С 1623 года она принадлежит ирландским доминиканцам, и это единственная церковь в Риме, которая благополучно пережила архитектурное торжество Ренессанса.
Прелестное здание сохранило неизменными все черты ранней базилики. Открытый небу атриум, фонтан в центре и галерея по периметру двора, основной вход с востока, из дверей которого видишь алтарь у западной стены. Внутреннее пространство строго разделено колоннами, интерьер отделан мрамором, в куполе апсиды мозаика, хоры, которые называют еще schola cantorum — школа пения, расположенные за невысокими мраморными стенками и снабженные воротцами в восточной стороне. Позади алтаря изгибается линия апсиды, а в центре установлен полукруглый мраморный престол для епископа. Как и в соборе Св. Петра, лица тех, кто служит литургию, обращены к востоку — и к конгрегации, а между ними находится алтарь.
Согласно традиции, церковь Св. Климента построили на месте дома самого Климента, ученика Петра и третьего преемника апостола на папском престоле. В 385 году святой Иероним упоминал эту церковь как весьма почитаемое здание. Вплоть до 1857 года считалось, что существующая ныне церковь — та самая, о которой говорил Иероним. Однако приор отец Малули долгие годы подозревал, что под ней есть остатки более ранней постройки; он начал раскопки и почти сразу выяснил, что его предположение правильно.
В течение пятнадцати лет отец Малули трудился, чтобы пролить свет на раннюю историю этой церкви, и в конце концов сделал большое открытие, которого, увы, не увидел «проявленным», так как он умер в 1880 году. Внизу был найден дом Климента, над которым выстроили первую церковь.
Туда ведет лестница из баптистерия. Я вошел вместе с обычной компанией туристов и паломников, которых вел молодой доминиканец, исключительно похожий на Т. Э. Лоуренса. Он говорил по-итальянски, поскольку большинство собравшихся были итальянцами, но, когда мы общались один на один, он переходил на английский и отвечал мне с очаровательным ирландским акцентом.
— Откуда вы родом? — поинтересовался я.
— Графство Корк, — ответил он и улыбнулся; видимо, воспоминание о родине вызвало у него удовольствие.
Он поведал мне любопытные детали относительно работы отца Малули. Когда появились первые признаки дома I века, руины стала заполнять вода. Ни надежного способа, ни денег для осушения участка не нашлось до конца жизни отца Малули, и лишь в 1912 году этим занялись всерьез при поддержке кардинала О’Коннелла, архиепископа Бостона, который стал титулярным кардиналом церкви Св. Климента. Было решено прорыть и выложить кирпичом туннель к церкви со стороны Колизея, расположенного в семистах ярдах. Работы закончились в 1914 году, и теперь вода из-под церкви Св. Климента бежит к Колизею и попадает в старинную римскую дренажную систему, которая до сих пор действует и направляет влагу в Тибр.
