7
Если вы приезжаете в Иерусалим и обнаруживаете, что все гостиницы заполнены туристическими группами, прибывшими через порт Хайфа, не сомневайтесь, что кто-нибудь предложит вам помощь в поиске места в приюте для паломников.
Чувство страха и паники поражает европейских путешественников, незнакомых с давней традицией и испытывающих дискомфорт где-либо, кроме гостиницы. Слово «приют» само по себе вызывает содрогание и звучит непривычно. Возникают ассоциации с сенбернарами, сиротами, матрацами на полу. Но как мало оснований для подобных опасений! Надо позвонить в колокольчик у небольших боковых ворот посреди высокой стены где-то в Старом городе, и на звонок откликнется монах, почти машинально отступающий в сторону, чтобы пропустить гостя, ведь подобное происходит в Иерусалиме на протяжении свыше тысячи лет.
Монах проводит гостя в скромную комнату с распятием над кроватью, умывальником и комодом. Удовлетворенно оглядевшись в небольшом помещении, путник, если он человек разумный, понимает, что теперь видит Иерусалим под правильным углом.
С тех пор как Карл Великий в VIII веке основал приют с библиотекой и виноградником — позднее его смыло волной исламского завоевания, — Иерусалим специализировался на создании странноприимных домов. Приют рыцарей-госпитальеров предоставлял убежище для паломников в эпоху крестовых походов: он служил также больницей в современном смысле слова, поскольку в те времена многие пилигримы прибывали к святым местам оборванными, раненными и ограбленными. Разные церкви создавали приюты, зачастую с большими трудностями и в опасных ситуациях, чтобы принимать христиан в Святом Городе.
В наши дни существует Каза Нуова — приют, который содержат добрые и очаровательные братья-францисканцы, приют Богоматери Французской, приют отцов Успения, Германский католический приют, Австрийский приют, Русский приют, Англиканский приют при соборе Св. Георгия. Есть приюты маронитов, греческой православной и армянской церквей, Американский колониальный дом (на самом деле это тоже приют), а также большой, новый и предельно американский приют Христианского союза молодежи — благочестивый дар миллионера.
Последняя страна, построившая приют в Иерусалиме, — Шотландия. Это красивое белое здание возвышается на участке, с которого открывается вид на старую городскую стену и гору Сион.
Шотландский приют включает также единственную пресвитерианскую шотландскую церковь в Иерусалиме — храм Св. Андрея. И церковь, и сам приют являются военным памятником, «дополнением» к монументу, выражающему национальную силу и печаль, — Шотландской национальной военной капелле в Эдинбургском замке.
Идея постройки шотландской церкви и приюта для гостей и паломников из Шотландии в Святой Земле принадлежала старейшине пресвитерианской церкви в Эдинбурге. Его искренне поддержал судья Джеймс Гарри Скотт, президент Апелляционного суда в Иерусалиме, который указал, что все христианские нации, за исключением Шотландии, представлены в Иерусалиме церковью или приютом для паломников.
Что может быть лучше, адекватнее в качестве мемориала шотландцам, «которые погибли в безводных пустынях, на боевых полях Газы, среди Иудейских гор, на душных равнинах Иерихона и в долине Иордана… на дважды святой земле», чем церковь, в которой могут молиться шотландские странники, и приют, готовый приветствовать шотландских путешественников и студентов? Идея была одобрена Генеральной ассамблеей, и здания построены в камне в 1927 году.
Как-то утром я шел по пыльной дороге из Яффских ворот, чтобы взглянуть на Шотландский приют. Место было выбрано по-настоящему гениально, потому что здание сияет белизной уже издалека. В его облике нет ничего шотландского, это удачное соединение восточной и западной архитектуры.
Я позвонил в колокольчик и оказался в круглом зале современного дизайна, но по-домашнему уютном. Вскоре я услышал приятный голос с акцентом типичного горца, мне рассказали о приюте. С момента открытия в нем останавливалось более тысячи мужчин и женщин из Шотландии: туристов, студентов, миссионеров.
По-моему, это одно из самых приятных и комфортных мест в Иерусалиме. В спальнях горячая и холодная проточная вода, прикроватные лампы, так что перед сном можно почитать. Для студентов есть хорошая богословская библиотека, кроме того: столовая (уверен, что на завтрак там подают пресные лепешки) и просторная гостиная или комната отдыха, высокие окна которой выходят в мощеный двор, из них открывается прекрасный вид на стены Старого города.
Одной из достопримечательностей Шотландского приюта является мертвец возле центральной двери! Когда строилось здание, рабочие наткнулись на необычное погребение, вырубленное в скале, со скелетом раннехристианских времен внутри. Его сфотографировали и почтительно перенесли под одно из окон первого этажа.
Однако церковь Св. Андрея — незабываемая часть комплекса зданий. Это настоящий урок простоты и чистоты линий и цвета. Белокаменные стены, изящный изгиб арок, мягкость бледных тонов, совершенное отсутствие украшений оказываются великолепным средством исцеления после темных, усложненных старых церквей Иерусалима. Прийти оттуда к красоте и покою церкви Св. Андрея — словно от шума и смятения уличного базара перейти к тишине березового леса, что растет вокруг озера Ментит.
У шотландцев особый талант к внезапным эффектам, вызывающим у зрителя слезы, таким трюком отлично владел сэр Джеймс Барри — и когда этот трюк делается с определенной целью на сцене, он может порой разъярить. Однако снова и снова, вдохновленный искренней печалью и воплощенный в национальной святыне в Эдинбурге, этот прием трогает ваше сердце. Так получилось с церковью в Иерусалиме.
Престол стоит на ионийском мраморе с зелеными прожилками; как мне сказали: «Священник, подавая причастие, словно все время находится в Шотландии». А на латунной табличке, утопленной в полу, написано:
«В память благочестивого пожелания короля Роберта Брюса о том, чтобы его сердце было захоронено в Иерусалиме. Дар граждан Данфермлайна и Мелроуза в ознаменование 6-го столетия с момента его смерти».
Не могу сказать, насколько этот текст поражает в печатном виде, но я прочитал его в чистой и простой маленькой церкви, вдали от Шотландии, и подумал, что это один из самых красивых памятников, которые я когда-либо видел. Я задумался о предсмертном приказе короля Дугласу вынуть сердце из его тела после смерти и понести его в бой против врагов Христа.
Я вспомнил историю смерти Дугласа в Испании, когда он шел на бой с маврами с сердцем короля в серебряной шкатулке, висевшей у него на шее. И еще я вспомнил разрушенные арки аббатства Мелроуз, под которыми, как считается, было похоронено сердце Брюса.
Если бы шотландцы, построившие эту церковь, могли послать сердце Брюса в Иерусалим, я уверен, они бы это сделали, и оно бы лежало теперь на маленьком холме под горой Сион. Но они сделали нечто почти столь же замечательное. Они вспомнили последнее желание короля.
Скамьи в церкви были подарены шотландскими властями, шотландскими масонскими ложами по всему миру и приходом Малл из Галлоуэя, посвященного Джону Гроутсу (Иоанну Грошовому). Все имена вырезаны на задней стороне скамей. Я прочитал строки: «Максвеллтаун, Метлик, Линтон (Тевиотдейл), Линлитгоу» и так далее, будто вся Шотландия каким-то образом собралась в этом маленьком строении в Иерусалиме.
