1
Мне кажется, Капитолийский холм — это одно из самых совершенных мест в Риме. Приподнятое над городской суетой, не затронутое конфликтом между новым и старым. Туда по-прежнему проходят через ворота XVI столетия, а вся красота этого века навечно застыла в изысканных, персикового цвета зданиях, ограничивающих площадь с трех сторон. В центре — Марк Аврелий со своими кудрями и как будто только что подстриженной и надушенной бородой, верхом на бронзовом коне, на котором все еще сохранились остатки позолоты, точно он только что, а не много веков назад, выехал на утреннюю прогулку. Во всех городах есть такие места — какая-нибудь церковь или сад, куда можно прийти, как в святилище, в минуту счастья или скорби; и, несмотря на ее великую и бурную историю, площадь Капитолия — это для меня как раз такое место. Столетия лижут ее края и откатываются от нее крутыми волнами, и скала Капитолия, на которой застыл философ на золотом коне, высится над потоком Времени.
Это невысокий холм, около ста шестидесяти футов, с акрополем, на вершине которого римляне, за шесть столетий до Рождества Христова, построили величайший храм мира — храм Юпитера Капитолийского. В своей первоначальной ипостаси Юпитер был примитивным этрусским персонажем, и чтобы придать его лику пунцовый цвет, его раз в год красили красной краской — minium. Когда какой-нибудь цезарь или военачальник праздновал победу, он выезжал, одетый Юпитером, с раскрашенным лицом, в колеснице, запряженной непременно белыми, как кони Юпитера, лошадьми; и процессия всегда заканчивалась на Капитолийском холме, где триумфатор приносил жертву богу. В более поздние, имперские времена примитивный краснолицый бог был заменен золотой статуей. Черепица на крыше храма — золотая, двери тоже, а порог — бронзовый, так что здание сияло в солнечном свете над Форумом.
По правую руку от Капитолийского холма, отделенная от него в древние времена узкой полосой болота, — длинная гряда Палатинского холма, где цезари строили свои дворцы. А в долине между этими двумя холмами находился древний Форум. Главная улица Форума называется Виа Сакра — Священная дорога. Она считалась священной, потому что вела мимо храма Весты, дома верховного жреца, понтифика максимуса, к храму Юпитера на Капитолийском холме. Итак, Форум смотрел на Капитолий снизу вверх, в то время как Капитолий взирал сверху вниз на сердце Римского мира, этот центр цивилизации, куда вели все дороги и где все дороги начинались.
Существует легенда, что во время раскопок первого храма Юпитера была найдена человеческая голова, которая, как решили, принадлежала мифическому герою по имени Толлий. Авгуры истолковали находку как знак того, что однажды Рим станет главой (caput) всего мира. И тогда холм назвали Capitolium (capite Toll) — «голова Толия», так появилось слово Капитолий, которое используется сейчас во многих государствах, прежде всего в Вашингтоне, где так называют место заседаний парламента. Соседний холм, Палатин, дал Европе слово «дворец» — palatium. Еще одно слово повседневного употребления родилось на Капитолии, где рядом с храмом Юпитера стоял храм его жены, Юноны — Juno Moneta. Так как римский монетный двор находился именно в этом храме, то слово Moneta перешло в европейские языки в формах money, monnaie, moneda, munt и mtinze. Храмы разрушились и исчезли с лица земли, но слова, зародившиеся на этих римских холмах, до сих пор на устах у всех.
Капитолийский холм — это еще и символ. Во времена Древнего Рима подход к нему был через Форум, и великие храмы Юпитера и Юноны и все остальные строения фасадами смотрели на Форум, повернувшись спиной к современному Риму. Но потом наступили столетия упадка. Форум умер, превратился в руины, самого Юпитера едва помнили. Его великий храм разрушился на куски и рассыпался по склону холма. Жизнь затеплилась здесь снова, когда в раннем Средневековье на месте бывшего храма Юноны построили церковь, посвященную Деве Марии, а неподалеку от бывшего храма Юпитера воздвигли укрепленный дворец магистрата. Он смотрел уже не на старый, умерший мир, а на новый. И главное, история сделала потрясающий по своему изяществу жест: оба здания были обращены к собору Святого Петра.
Всякий раз, поднимаясь на Капитолий, я нахожу новые поводы для восхищения. Во-первых, лестницы-двойняшки, ведущие на холм. Возможно, красота и очарование римских фонтанов, столь восхваляемых всеми, затмили грациозность и необычность римских лестниц. Редкий день я не останавливался, чтобы задуматься о том, как прекрасно устроен какой-нибудь обыкновенный лестничный пролет, ступени, отшлифованные подошвами тысяч пешеходов, которые всегда воспринимали их как нечто само собой разумеющееся. Воспользовавшись волнистостью здешнего рельефа, архитекторы Возрождения не упустили возможности создать величайшее разнообразие ступеней: если Испанская лестница — воплощение искусства строить ступени, то две лестницы, ведущие к вершине Капитолия, — великолепный пример хороших манер в архитектуре. Эти два пролета идут бок о бок, при том, что их разделяют два столетия. Крутые мраморные ступени — их сто двадцать четыре, — ведущие к церкви Санта-Мария-ин-Арачели, были построены в XIV веке — как попытка задобрить Деву Марию во времена эпидемии Черной смерти. Они были доставлены с Квиринальского холма и когда-то вели к великому храму, построенному Аврелианом, — храму Солнца. До эпохи Возрождения это были единственные ступени, ведущие на Капитолий, и если вы взглянете на них, а еще лучше, по ним подниметесь, они скажут вам, что были устроены для крепких римских икр. Первое, что вы узнаете о древних римлянах, прогулявшись по Риму, — это то, что они презирали лестницы, по которым легко подниматься. Вскарабкаться по лестнице, ведущей к церкви Санта-Мария-ин-Арачели, тяжелее, чем преодолеть сотни мелких ступенек времен Возрождения. Когда архитекторы создавали площадь на Капитолии, они столкнулись с проблемой — сделать подъем, который был бы достоин уже существовавшего древнего пролета и в то же время не соперничал бы с ним. Итак, они сделали не лестничный марш, а что-то вроде пологого пандуса, он начинается рядом с более древними ступенями, имеет небольшой уклон и легко и изящно ведет к вершине. Что-то в этом есть от вежливости молодого человека, пропускающего старших вперед.
Значительный разворот римской мраморной лестницы влево, как я уже сказал, — испытание для икроножных мышц, и мне приходилось видеть старинные гравюры, на которых женщины преодолевают лестницу на коленях. Они делали это, умоляя Деву Марию уладить их домашние неурядицы, прося Царицу Небесную дать им мужа или ребенка. Любопытно отметить, что здесь постепенно происходила довольно необычная религиозная трансформация: люди поднимались к храму, когда-то посвященному языческой Царице Небес, Юноне, богине, которая занималась делами женщин от рождения до смерти. Без сомнения, женщины древнего мира обращались к Юноне с теми же просьбами, с какими идут сегодня к Пресвятой Деве.
Хоть мне и случалось несколько раз преодолеть эту лестницу, но все же я предпочитаю более милосердную Кордонату. На самом верху, на балюстраде, стоят Кастор и Поллукс, и не в доспехах, а почти обнаженные, давая понять всю странность своего происхождения причудливой формы маленькими шапочками, представляющими собой половинки лебединого яйца, ведь их матерью была Леда. Итак, передо мною на коне восседал Марк Аврелий, а за ним стоял Дворец сенаторов (палаццо Сенаторе), и белые статуи на его крыше четко вырисовывались на фоне римского неба. Слева от императора — Капитолийский музей, а справа — Дворец консерваторов (палаццо деи Консерваторе); оба здания сейчас хранят прекраснейшие сокровища Древнего Рима.
