В последний раз экипаж использовался за два дня до знаменитого Venn' Settembre
[121]
в 1870 году — последний государственный выезд Пия IX. Незадолго до этого он дал разрешение английской компании на реставрацию старого акведука Марция и на возобновление поставки этой воды в Рим. Это было сделано 18 сентября 1870 года, но фонтана. У которого состоялась официальная церемония инаугурации, больше не существует: он бил там, где сегодня железнодорожный вокзал. Папа выехал с Квиринала в государственном экипаже, толпа приветствовала его криками «Да здравствует папа!». Он выпил воды и похвалил ее, поблагодарив чиновников за то, что они дали воде его имя: «Марция Пиа». Через два дня в Рим вошли войска Виктора Эммануила, и Пий IX стал первым «пленником Ватикана». Хотя старый экипаж по-прежнему пружинист на ходу и может выехать на дорогу хоть завтра, грумы, форейторы и прекрасные белые лошади все умерли, и преемников у них не появилось.
На стенах развешены седла: красные бархатные седла форейторов и верховых, сопровождавших экипаж, золотые плюмажи лошадей, украшенные чеканкой уздечки. Сталь сверкает, позолота блестит, кожа начищена. Я видел висящую сбрую белого мула, принадлежавшего папе; она сохранилась с тех времен, когда еще ездили на лошадях, и вновь избранный папа проезжал через весь Рим, вниз по Виа Сакра, чтобы стать хозяином Латеранского дворца. На такие вещи смотришь удивленно, и перед мысленным взором возникает зрелище великолепное, галантное, символическое, какого больше не увидишь в этом мире. Последние отблески былого великолепия — величественные церемонии в соборе Святого Петра, и коронации королей и королев в Англии. Невозможно уйти от экипажей папы, не вспомнив тот день в 1769 году, когда папа в последний раз проехал по Риму.
Это был Климент XIV, избранный папой в мае 1764 года, крепкий и добродушный шестидесятичетырехлетнии человек, который решил возродить блеск прежних дней и проехать от Квиринала до Латерана. Толпа с нетерпением и жадным вниманием ожидала его. Жители были разочарованы, убедившись, что фонтаны по-прежнему бьют водой, а не вином, как они рассчитывали; а разбросанные повсюду шестьдесят шесть тысяч «хлебных карточек», хотя и достаточно точно отразили дух времени, не заменили им звонкую монету, которую, как они надеялись, будут пригоршнями швырять в толпу. Процессия спустилась с холма на площадь Святых Апостолов, потом к Капитолию и по форуму, по Виа Сакра к Латеранскому дворцу. Первыми ехали всадники в розовом бархате и золотых кружевах, в медных шлемах и с позолоченными копьями — они расчищали дорогу, следом — четыре офицера охраны, за ними — обершталмейстер, за ним — лакеи и жезлоносцы кардиналов в алых плащах. Затем, на случай если папа устанет ехать верхом, несли пустые носилки, portantina, покрытые алой с золотом тканью, с десятью белыми мулами с грумами в красной одежде с капюшонами. За ними следовали четверо трубачей верхом, возглавляющие длинную очередь камерариев — их было не меньше нескольких сотен — все в алом; за ними — графы: Одескальки, Альбани, Джустиниани, Маттеи, Альтемп, Фиано, Каффарелли, Сальвиати, Ангвиллара и другие, со своими пажами и слугами. За ними следовал отряд швейцарской гвардии в полном вооружении, с огромными мечами и в стальных шлемах, за ними — князь Колонна, наиболее приближенный к папскому трону, в полном вооружении, на испанском жеребце. За ними, вытянувшись в линию, ехали важные сановники и деятели Церкви и аудитор высшего суда с папским крестом; за ними еще некоторое количество швейцарских гвардейцев, и только потом уже — сам папа.
В Британском музее есть печать, где Климент XIV показан таким, каким он предстал перед своими подданными на той памятной процессии. Вероятно, это было удивительное зрелище. Он ехал не на традиционном муле, а на резвой белой лошади, украшенной розовыми кисточками и розовой с золотом попоной. Драгоценная ткань, покрывавшая седло, плотная от вышивки золотом, свисала почти до земли, но самого седла не было видно, так как фигура папы на первый взгляд напоминала фигуру дородной старой Дамы. Папа ехал, подоткнув свои текучие одежды, в кружевном стихаре, епитрахили с золотой тесьмой и красном плаще, отороченном белым мехом. Впечатление довершала огромная широкополая шляпа, надетая поверх его маленькой шапочки. По пути он благословлял собравшихся; его сопровождали двадцать четыре пажа в одежде из серебристой ткани, в белых шелковых чулках и с белыми перьями на маленьких круглых шапочках. Мальчиков отбирали по знатности рода и внешним данным, и каждый из них нес какой-нибудь предмет, который мог бы понадобиться папе: весьма предусмотрительно, как оказалось, захватили запасную шляпу, — когда Климент проезжал через арку Септимия Севера, лошадь встала на дыбы, и его святейшество упал в дорожную пыль. Он не ушибся и по-королевски невозмутимо снова забрался в седло.
Вторая часть процессии, столь же роскошная, как первая, включала в себя коллегию кардиналов в алых одеждах и в шапочках вместо кардинальских шляп. Они ехали по двое, предваряемые слугами с оружием на золоченых щитах. Среди кардиналов был и Генри Стюарт, кардинал Йоркский.
Все, что осталось от этого великолепия, висит теперь на стенах в папском гараже и, что характерно вообще для Ватикана, находится в хорошем состоянии и надлежащим образом вычищено. Носилок portantina, однако, там не держат, и я не смог посмотреть на них. Другие носилки, sedia gestatoria, конечно, хорошо всем известны и часто используются по сей день, а вот третьи, talamo, возможно, не столь известны, и их не видели уже несколько лет. Название, которое, скорее всего, происходит от слова talaris (длинная, до щиколоток одежда), дано любопытному устройству, изобретенному, полагаю, в XVII веке для праздника Тела Христова. В этот день по улице проходила процессия, и папа должен был в продолжение всего шествия стоять на коленях. Так как никто не смог бы пребывать в коленопреклоненном положении так долго, придумали talamo, низкую скамеечку, на которой папа сидел, а одежды его были задрапированы так, что казалось, он стоит на коленях.
Примерно в ста ярдах от гаража, напротив мощной стены Музея, находится ватиканская пожарная команда, известная под любопытным названием vigiles — так называлась римская полиция, реорганизованная Августом и размещенная им во всех округах и районах города. У папских vigili есть дежурное помещение с телефонной связью со всеми уголками Ватикана.
— И какой же номер у золотого телефона папы? — спросил я.
— Код Ватикана — 101, — ответили мне. — Но у вас возникнут некоторые сложности, если захотите поговорить с его святейшеством!
Противопожарное оборудование, не говоря уже о насосах (зимние наводнения иногда представляют серьезную опасность на Ватиканском холме), не могло бы быть эффективнее. Каждый день после закрытия Ватиканского музея vigili патрулируют бесконечные галереи, заглядывая в каждый угол. Раз в году, 17 января, в день Святого Антония, чьи искушения были так серьезны, что не уступали костру, и который поэтому считается святым покровителем пожарников, vigili устраивают парад по всей форме и идут к мессе в церкви Святой Анны; потом, вечером, в своих богато украшенных апартаментах они принимают викария папы римского. Его приветствует сержант-майор. После ухода викария пожарные садятся за пиршественный стол.
