— Многие люди утверждают, будто видели здесь привидения, — поведал мне рабочий. — Может, оно, конечно, и так, но я сам ничего не видел, врать не буду.
Дойдя до конца участка, он развернулся и покатил свою машинку в обратном направлении.
— Видите тот куст? — продолжал он. — Это и есть Священный терновник! С самым первым кустом вышла накладка — его срубил фанатик-пуританин. Но Бог покарал его за это преступление: щепка отскочила и попала святотатцу прямо в глаз, он помер, не сходя с места. Вот так-то, сэр… А куст дал новые побеги, они проросли в нескольких местах Гластонбери. Вы даже не поверите, сколько желающих получить саженцы. Недавно мы отправили один в Нью-Йорк, они там строят новую церковь. А перед этим послали отросток тоже в Америку, для могилы президента Вильсона.
Бывший алтарь Гластонбери разрушен и ныне зарос травой, но Священный терновник продолжает жить!
Солнце садилось, и археологи заканчивали работу. Кость куда-то унесли…
— Я побывал в Гластонбери!
Шестьсот лет назад некий человек написал, что посещение Гластонбери станет главным событием его жизни. Он навсегда запомнит эту величайшую церковь за пределами Рима, звон ее колоколов, запах ладана, слова непрерывной молитвы, позолоченную усыпальницу, толпу пилигримов у дверей — святые в экстазе, грешники в слезах; и у каждого в душе непоколебимая вера в чудесную историю, возникшую здесь, на месте тростниковой хижины на острове Авалон.
— Я побывал в Гластонбери!
Сегодняшние посетители приходят на пустую лужайку. Они сидят на опрокинутых камнях, слушают вечернюю песню птиц и наблюдают, как дрозды пируют в траве, выросшей на месте алтаря. Те же дрозды с тревожным чириканьем взлетают с места, где некогда стояли часовня и главный придел, а по бывшему алтарю ходит человек с газонокосилкой…
Из раскопа вылез рабочий. Он вскинул лопату на плечо и тяжелой походкой трудового человека направился в поселок. Он равнодушно прошел мимо развалин, сиротливо стоящих в том месте, где Англия впервые услыхала величайшую в мире историю.
3
В Уэллский кафедральный собор я попал около полудня. Сначала он показался мне пустым, но, пройдя в северный трансепт, я обнаружил целую толпу. Люди стояли, прислонившись к колоннам и надгробным плитам, сидели на каменных скамьях, тихо перешептывались и все до единого с волнением поглядывали на западную стену. Здесь были экскурсанты с междугородных автобусов, американские семьи, торговки с рынка, фермеры с женами, а также девушки и молодые люди в костюмах для велосипедной езды.
— Что они делают? — поинтересовался я у церковного служителя.
— Ждут, когда часы пробьют полдень! — отвечал он
И тут я вспомнил. Ну конечно же, в Уэллском соборе находятся одни из самых удивительных часов во всей Англии, а возможно даже, и во всем мире — если не считать часы в Страсбурском кафедральном соборе. Их придумал шестьсот лет назад гластонберийский монах по имени Питер Лайтфут. Больше всего эти часы напоминают первую попытку человека изобрести автоматическую счетную машинку. На круглом диске диаметром шесть футов и шесть дюймов нанесено множество линий и цифр. Большой внешний круг поделен на двадцать четыре сектора в соответствии с часами суток; на внутреннем круге отмечены минуты. По внешнему кругу движется большая медленная стрелка, по внутреннему — стрелка поменьше и порезвее. Непосредственно над диском имеется темная ниша, в которой каждый час — в тот момент, когда часы бьют, — происходят интересные вещи, но об этом я расскажу в свое время.
Помимо своей основной функции чудесные часы брата Лайтфута показывают фазы луны и положение планет на небосклоне. Под золотой луной — надпись на латыни; «Вечная странница Феба». Пока я пытался разобраться во всем, что Питер напихал в свои часы, в голову мне пришла любопытная мысль: может, говоря о луне, он имел в виду вполне конкретную женщину? Кто знает? Я вполне допускаю, что какая-то неизвестная Фиби покинула мастера и отправилась в странствия, тем самым подтолкнув его к уходу в монастырь и в конечном счете к изобретению знаменитых часов. А что? Ведь влияние женского коварства на искусство и изобретательство — неизученная область. А впрочем, возможно, все это мои глупые фантазии, и Питер был старым серьезным профессором, который сосредоточенно изучал карты и рисовал диаграммы на столе в трапезной, вызывая негодование аббата и насмешки со стороны своих менее продвинутых товарищей…
А-ах! По толпе пробежал шумок. Минутная стрелка приближалась к двенадцати.
Слева и сверху от часового диска на западной стене была укреплена маленькая деревянная фигурка человека в костюме эпохи Карла I. Если не ошибаюсь, имя ему Джек Блэндайвер. Он сидит, упираясь каблуками в два колокола…
Полдень!
Джек Блэндайвер дернул деревянной ногой и ударил по одному колоколу, затем проделал то же самое с другим. И так восемь раз. Тем временем на часовом диске тоже происходило нечто интересное. Послышался жужжащий звук, и из ниши над диском появились четыре конных рыцаря: два из них поскакали налево, двое оставшихся — в противоположном направлении. Каждый раз, совершив полный оборот, они сталкивались, и один из рыцарей поражал копьем своего противника. Этот крутящийся турнир продолжался некоторое время, затем все остановилось. Сражение, которое ежечасно происходит в Уэллском соборе, завершилось. Я огляделся: на лицах всех собравшихся играла по-детски восторженная улыбка — наверное, точно так же улыбались зрители шестьсот лет назад.
Если положить, что английский театр возник из церковного действа, то родоначальником кабаре уж точно являются эти церковные часы. Браво, Питер Лайтфут!
Надо было чувствовать это нервное возбуждение, которое царило в Уэллском соборе! Как описать журчание воды, движущейся где-то в недрах старого здания, ее мелодичные переливы на истертых ступенях? И пусть по лондонским дорогам давно уже ходят большие междугородные автобусы, я по-прежнему слышу цоканье копыт и дребезжание старых рессор. Уэллс — само совершенство. Он абсолютно искренне, без всякой рисовки сохраняет средневековый дух, который не могут истребить никакие туристические нашествия. За массивной стеной кафедрального собора вас ждет зрелище, которого вы не увидите больше нигде в Англии. Здесь стоит настоящий средневековый замок — с фортификационными укреплениями и крепостным рвом. В этом невероятном месте живет епископ Уэллса!
Устроившись на зеленой травке на берегу рва, я стал наблюдать за лебедями и утками его преосвященства. Совершенно очаровательные создания! Вдруг один из лебедей подплыл к воротам и дернул за колокольчик. Ничего себе! Я не поверил собственным глазам. Неужели я попал в сказку? Затаив дыхание, я глядел на белую птицу и почти верил, что вот сейчас она встряхнется и превратится в прекрасного принца в белой бархатной мантии. Лебедь повторил свой трюк! Он подхватил клювом веревочку, плававшую на воде и потянул за нее — колокольчик в воротах звякнул. Окно привратной сторожки тут же растворилось, из него полетели хлебные корки (одна из них угодила лебедю прямо в голову). Он ловко подхватил угощение, потрепал хлеб под водой и заклекотал, созывая свое семейство. Далее процедура повторилась: колокольчик снова зазвонил, показалась новая порция еды!
