– Рулевой… Нос влево… Сильно! – начав эту фразу спокойным голосом, Назия закончила ее криком.
Совершенно неожиданно в этот миг парус захлопал, потеряв ветер, судно резко довернуло влево.
Когда новый порыв ветра наполнил ткань, корабль уже шел в совершенно другом направлении.
– Кирнук, отпусти угол, – спокойным голосом приказала надсмотрщица. Вечером без ужина.
Назия, довольная эффектным маневром, подошла к Посланнику и небрежным тоном сообщила:
– Теперь спокойно пойдем. До берега далеко, банку не зацепим. Через три часа войдем в устье.
– Мастерская работа, – похвалил правитель.
Вообще-то, он так и не понял, в чем заключалась сложность и умение хозяйки корабля. Но, судя по тому, как светилась гордостью Назия, она сотворила нечто на грани возможного.
– Ветер был удачный, – решила, наконец, выказать скромность морячка. Грех не воспользоваться.
– Посланник Богини, – добавила Райя.
– Что? – не поняла Назия.
– Обращаясь к повелителю, нужно говорить «Посланник Богини», – холодно сообщила главная надсмотрщица.
Назия вспыхнула, однако принципиально идти на нарушение не рискнула, и склонила непокорную голову:
– Прошу прощения, Посланник Богини. Я слишком увлеклась.
– Ничего. На море редко встречаются Посланники Богини. Будем считать, ты просто не знала, как ко мне обращаться.
– Ты можешь обращаться «повелитель» или «мой господин», – с искренней прямолинейностью объяснила Райя. К незнакомым смертоносцам первый титул предпочтительней.
Назия молча проглотила издевательскую лекцию, поклонилась и отошла к корме. Спустя минуту невезучий Кирнук схлопотал за что-то еще один удар кнутом.
Найл подумал, что морячке здорово повезло – Смертоносца-Повелителя больше не существует. Иначе честная надсмотрщица Райя наверняка сообщила бы первому встречному смертоносцу о нарушении субординации надсмотрщицей Назией, паук несомненно передал бы известие о преступлении повелителю вселенной, а тот без малейших колебаний приказал бы публично разорвать морячку на площади в назидание прочим двуногим.
Райя, с любопытством осматривая корабль, забрела на нос, взглянула вниз и надолго замерла, завороженная зрелищем разбивающего волны форштевня. Очнулась она только когда удар особо крупной волны забрызгал ей лицо.
– Как много воды, Посланник, – оглянулась надсмотрщица на правителя. Столько времени плывем, а она все не кончается и не кончается.
– Ты же, считай, всю жизнь на берегу моря провела, – удивился Найл.
– Пески могут быть бесконечны, Посланник, – ответила Райя. Но ведь соль когда-нибудь кончается, правда?
– Вообще-то, да, – согласился правитель. Причем кончается всегда не вовремя.
– А раз соль всегда кончается, – сделала логический вывод женщина, – значит должно кончиться и море, из которого мы его добываем.
Найл промолчал, не зная, как ответить на столь интересное умозаключение.
– Ведь мы постоянно выпариваем его, правда? – молчание Посланника надсмотрщицу явно не устраивало. Раз мы вычерпываем его, то воды в море должно становиться все меньше и меньше.
– Нет, – вздохнул Найл. – Это не совсем так. Понимаешь, когда вода испаряется из твоих прудов, она поднимается вверх и собирается в облака. Когда ее становится слишком много, она падает обратно вниз. Идет дождь. Понятно?
– Плохо, – кивнула Райя. Это значит, дождь пресный потому, что всю соль из него собрали мы?
– Можно считать и так, – не стал спорить правитель. А почему плохо?
– Дождь пресный, Посланник, – объяснила надсмотрщица, – падает в море. Значит, в нем становится все меньше и меньше соли. Скоро мы совсем не сможем ничего добыть.
– Не так уж и скоро, – это все, что смог сказать Найл ей в утешение. Из вложенных Белой Башней ему в голову знаний он имел представление о круговороте воды в природе, но слабо представлял себе круговорот морской соли.
– Посланник!
Найл оглянулся на Назию. Морячка указала куда-то в сторону. Правитель вгляделся в серую черточку вблизи горизонта и с большим трудом угадал в ней рыбацкую лодку.
– Поворачиваем?
– Нет, – покачал головой Найл.
Как поступать со встречными чужаками, они с Дравигом обсудили еще в Провинции и решили их не трогать. Ни боевые пауки, ни сам Тройлек никак не могли просматривать все мысли всех двуногих. Наверняка обращали внимание либо на мысли об агрессии, либо на предсмертные восклицания и мольбы о помощи. Если топить рыбаков, то их призывы могут достичь города и поднять тревогу. А если не трогать, так наверняка и внимания особого не обратят: корабли и корабли. Мало ли кто куда плывет?
У братьев по плоти сложилось ощущение, что обитатели города пребывали в расслабленно-безмятежном состоянии.
Слева пустыня, справа пустыня, снизу море, сверху владения князя. Чего опасаться? Откуда взяться врагам?
От разгромленных восьмилапых больше года ни единого известия. Наверняка сгинули в безводных песках…
Однако военная сила в городе имелась, и немалая. Сто тяжело вооруженных воинов и девять опытных в бою пауков.
Когда человек и смертоносец сходятся в бою один на один, почти всегда побеждает паук. Восьмилапый воин имеет возможность парализовать врага волей еще до того, как тот сможет применить оружие.
Когда сходятся крупные отряды тех и других, исход боя становится далеко не так однозначен. Достаточно хоть одному из пауков получить рану – например, от пущенной издалека стрелы, как волна боли прокатывается по всем сознаниям смертоносцев, постоянно состоящих в мысленном контакте. На некоторое время пауки становятся беззащитны – и дальше вопрос состоит лишь в том, успевают двуногие воспользоваться этим моментом, или восьмилапые приходят в себя раньше.
Северяне в своей тактике пошли дальше. В их отряды всегда входят насколько десятков боевых пауков, которые прикрывают воинов ВУРом от ударов парализующей воли и позволяют стрелять по врагу до тех пор, пока болевой шок не свалит всех на долгое время.
Зелье Магини спасает смертоносцев от общей болевой волны, но одновременно лишает главного оружия – возможности наносить волей парализующие удары. А в прямой рукопашной схватке ничем не защищенный паук с его короткими хелицерами против одетого в кожаный доспех, закрытого щитом, вооруженного длинным копьем или мечом человека…
Да, если горожане успеют поднять тревогу и встретят братьев в воинском строю – погибнут все. Лишенные способности к мысленному контакту пауки не смогут даже согласованно отступить.
– Входим в устье! – предупреждение Назии отвлекло Посланника от тягостных раздумий. Отступать поздно, военная операция уже началась.
Райя неуверенно смотрела на хозяйку корабля. Если предупреждение относилось к правителю, то надсмотрщицу следовало наказать за злостное несоблюдение субординации. Если фраза произнесена для всех, то возмущение будет выглядеть глупо. Сколько нам еще до города? – громко спросил Найл.
