Книга Безногий ас, страница 81. Автор книги Пол Брикхилл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Безногий ас»

Cтраница 81

Держась за веревку, Бадер высунулся в окно и попытался затащить ноги на подоконник. Они показались ему страшно тяжелыми и неуклюжими, как никогда раньше. Совершенно непослушные. Весь взмокший, он оторвал правую руку от веревки, схватил правый протез и согнул в колене. Затем каким-то чудом протиснулся в окно и повис на руках. Страшная боль ударила по ребрам, перехватив дыхание.

Хэлл прошептал:

«Удачи!»

Бадеру показалось, что это слово прозвучало, как пистолетный выстрел. Он прошипел:

«Заткнись!»

А потом начал спускаться, бросив Хэллу:

«Спасибо».

Спуск оказался довольно простым. Он не мог упираться ногами в стену, однако после катастрофы в Ридинге он так натренироват руки, что они без труда удерживали вес тела. Он начал спускаться, перебирая веревку руками. Держаться за простыни было легко, к тому же помогали узлы. Вскоре он добрался до окна внизу. Бадер знал, что это та комната, где он пил шампанское вместе с летчиками Люфтваффе. К его ужасу, окно оказалось открытым, но в комнате было темно. Бадер присел на подоконник, чтобы перевести дыхание, надеясь, что врач не спит в кабинете. Немного посидев, он посмотрел вниз, но так и не смог различить, достигла веревка земли или нет. Возвращаться было поздно. Он снова взялся за «канат» и продолжил спуск.

Очень мягко его протезы коснулись каменных плит двора. Бадер осмотрелся и увидел, что несколько ярдов веревки лежат петлями на земле. Он сделал пару шагов к газону, проклиная грохот своих шагов. Выбравшись на траву, Бадер осторожно пошел туда, где, по его расчетам, должны были находиться ворота. Оставалось надеяться, что таинственный француз будет его ждать.

Внезапно перед ним появилось какое-то темное пятно. Ворота! Отлично. И новый удар — ворота закрыты. Он сунул пальцы в проем, и створки разошлись на фут. Кое-как Бадер протиснулся в щель и вышел на дорогу. И тут же прямо на другой стороне он увидел тусклый огонек сигареты. Он заковылял через дорогу, и огонек поплыл ему навстречу. Наконец Бадер различил черный силуэт, который прошептал с сильным французским акцентом:

«Ду-угласс!»

«Oui» , — ответил он, вспомнив школу.

Силуэт крепко пожал ему руку, и они вместе пошли по дороге. В городе было тихо, как в могиле, только его протезы производили невероятный шум, который эхом отдавался в темноте. Бадер ничего не видел, но молчаливая фигура уверено двигалась во мраке. Потом француз дернул его за руку, они повернули направо и замерли.

Через некоторое время Бадер подумал, как все это смешно. Он идет глубокой ночью по занятому немцами Сент-Омеру за человеком, которого днем даже не сможет узнать. Он начал хихикать, и француз прошипел: «Т-с-с». Но это заставило Бадера снова рассмеяться. Он попытался было остановиться, и понял, что не может. Перенапряженные нервы не выдержали, и он потерял контроль над собой. Француз тоже начал посмеиваться, и картина получилась совершенно безумная. Два человека покатываются от смеха на ночной улице, в то же время умирая от страха, что этот хохот услышат немцы. Наконец истерика кончилась, и смех перешел в сдавленное покашливание.

Потом они двинулись дальше — и дальше — и дальше. 5 минут, 10, 20. Бадер натер себе правую ногу, на которой не было носка. 30 минут… Нога разболелась уже всерьез. Однако они шли все дальше. Бадер начал сильно хромать, но француз обернулся и произнес какую-то фразу, которая, как понял Бадер, означала, что осталось совсем немного. Прошло уже больше 40 минут. Стальной протез натер ногу до крови, и теперь при каждом шаге ее словно пронизывала раскаленная игла. Шатающийся и измученный, Бадер буквально повис на плечах у француза. Наконец тот просто закинул руку Бадера себе на шею и потащил дальше. Через сотню ярдов он остановился, усадил Бадера и принялся шумно отдуваться. Бадер увидел перед собой каменную стену и калитку. Человек открыл ее.

Он вошел внутрь, и Бадер заковылял следом по садовой дорожке. Впереди показалась дверь, из которой лился свет. И тут Бадер очутился в маленькой низенькой комнатке, оклеенной обоями в цветочек. На столе горела керосинка. Старые мужчина и женщина в черных блузах поднялись из кресел. Женщина обняла Бадера и поцеловала. Мадам Хике было уже больше 60 лет, ее лицо избороздили морщины. Ее муж был сухощав и сутул. Он царапнул щеку Бадера седыми усами. Молодой человек пожал ему руку и исчез за дверью.

Старушка ласково спросила:

«Vous etes fatigue?»

Тяжело опершись о стол, Бадер ответил «Oui» . Она взяла свечу и повела его вверх по лестнице в комнату, где стояла большая двуспальная кровать. Бадер так и рухнул на нее. Женщина поставила свечу на стол, улыбнулась и вышла. Он отстегнул протезы, испытав огромное облегчение, сорвал одежду и нырнул под одеяло на упоительно мягкую постель, еще успев подумать: «Они провели поганых фрицев. Через пару дней я увижу Тельму». И тут же заснул.

В 7 утра его потрясли за плечо и разбудили. На него смотрел старик, показывая в улыбке прокуренные зубы. Он оставил бритву и горячую воду. Бадер привел себя в порядок и осмотрел культю, из которой сочилась кровь. Нога жутко болела. Помощи ждать не приходится, нужно просто перетерпеть. Как делал это раньше. Он перевязал ногу и с трудом спустился по лестнице. Мадам ждала его, приготовив кофе, хлеб и джем. Пока он закусывал, она нацепила старую соломенную шляпу и вышла. Бадер просидел около двух часов в красном плюшевом кресле, пытаясь поговорить со стариком.

Мадам вернулась назад страшно возбужденная. «Боши — круглые дураки», — радостно сообщила она. Бадер кое-как сумел понять, что она ходила к госпиталю и видела, как мечутся немцы, обыскивая все вокруг. Прекрасная шутка! На своем увечном французском Бадер попытался объяснить женщине, что ему не следует оставаться здесь. Если немцы найдут его, то бросят в камеру, а потом отправят в лагерь военнопленных. Зато семью Хике вполне могут расстрелять. Он должен покинуть дом и спрятаться где-то в другом месте.

Мадам ответила: «Non, non, non…» Немцы никогда не найдут его здесь. Этим вечером придет ее племянник, который говорит по-английски, и они все обсудят. Он передаст Бадера подполью. Женщина осмотрела его правую ногу и принесла пару длинных шерстяных подштанников. Она отрезала одну штанину, быстро зашила конец, и получился прекрасный колпачок для ноги. Затем она припудрила культю, Бадер надел колпачок и почувствовал себя гораздо лучше.

В полдень над головой раздался знакомый гул моторов, и они вышли из убежища на задний двор. Затаив дыхание, он следил за каруселью в небе, крошечные искорки самолетов сверкали на солнце. Из окон домов высовывались женщины, которые размахивали швабрами и полотенцами и кричали « Vive les Tommies! Vive les Tommies!» Это было прекрасно. Скоро он вернется назад, но будет уже на самолете, который оставляет точно такой же инверсионный след…

* * *

На высоте 15000 футов, чуть южнее Сент-Омера, авиакрыло Тангмера сомкнулось вокруг «Бленхейма». Краули-Миллинг, возглавлявший непосредственное прикрытие, увидел, как открылся бомболюк, и длинный тонкий ящик с запасным протезом вылетел из него. Он походил на маленький фоб. Потом над ним развернулся парашют, и ящик мягко закачался, окруженный черными пятнами разрывов зенитных снарядов, которые выпустили озадаченные зенитчики.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация