Ответ пришел неожиданно быстро. Бадера вызывали на новый медицинский осмотр. Он отправился в Лондон, предвкушая, как вечером увидит Тельму и сообщит ей, что возвращается в эскадрилью. В здании на Кингсвэй его встретил пухлый уоррент-офицер. Он видел множество летчиков, после аварий снова проходящих медицинскую комиссию, и тепло приветствовал Бадера:
«Хэлло, сэр. Вернулись снова. Минутку, сэр, я только найду ваше дело».
Он вскоре вернулся и сообщил:
«Вам не нужно идти к докторам еще раз, сэр. Только к подполковнику».
Бадер решил, что это хороший знак. Пустая формальность. Он вошел в знакомый кабинет, и человек, сидевший за столом, сказал:
«А, Бадер. Рад видеть вас снова. Присаживайтесь».
Он сел, ожидая только хороших известий. Подполковник откашлялся и полистал бумаги, лежащие перед ним. Снова откашлялся и сообщил:
«Я только что прочитал, что о вас пишет начальство Центральной летной школы. Они говорят, что вы летаете достаточно хорошо».
Бадер вежливо ждал.
«Однако, к несчастью, мы не можем допустить вас к полетам, потому что в уставе нет никаких указаний на сей счет».
Глава 9
На какое-то мгновение Бадер еще не осознал услышанного, но потом его обдало холодом. Еще несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина, а потом он сумел выдавить:
«Разумеется, в наставлениях нет ничего подобного, сэр. Но именно поэтому меня и направили в Центральную летную школу. Чтобы проверить, могу ли я летать. Только там можно было сделать окончательный вывод. Мне казалось, что этого достаточно».
Подполковник еще раз откашлялся.
«Мне жаль. Мне действительно очень жаль, но я боюсь, что вынужден отказать. Мы много думали об этом, но мы совершенно ничего не можем сделать».
Забыв дисциплину, Бадер резко спросил:
«Хорошо. Тогда какого дьявола вы отправили меня на проверку?»
Ошарашенный подполковник ответил извиняющимся тоном:
«Вам очень хотелось этого, и мне ужасно жаль, что все повернулось таким образом».
Только теперь до Бадера дошло, что все, похоже, было решено еще до того, как он отправился в Уитеринг. Они ожидали, что Бадер провалится во время испытаний, и хотели дать ему возможность самому убедиться, что он не сможет летать. Теперь они сами оказались в неловком положении. Он еще немного поспорил, но было ясно, что решение официальное и принято на самом высоком уровне. Он достаточно долго прослужил в Королевских ВВС, чтобы узнать — такие решения не меняются, и не следует биться лбом о стену. Ему даже не позволят узнать, кто именно так решил.
Совершенно разбитый и больной от разочарования и злости, Бадер больше не мог спорить. Поэтому он просто поднялся на ноги, сухо бросил: «Большое спасибо, сэр», и вышел. Он смутно сознавал, что в этом нет вины врача, они, скорее всего, знали, чем это кончится, посылая его в Уитеринг. Но это не утешало. Проходя мимо уоррент-офицера, Бадер угрюмо буркнул: «Эти ублюдки меня провалили», и вышел на улицу.
Он поехал в Авонмор-Мэншн и снова одолел 96 ступеней. Тельма сидела в гостиной и шила. Удивленная и обрадованная, она спросила, что привело его из Уитеринга. Бадер все рассказал, едва сдерживая свой гнев. Она слушала молча, а потом спросила:
«Ну и что теперь?»
«Совершенно не представляю. Я полагаю, мне предложат работу на земле», — мрачно ответил он.
«Хорошо. Это значит, что ты продолжишь службу в Королевских ВВС», — попыталась утешить его Тельма, но Бадер взорвался:
«Будь я проклят, если соглашусь на такую работу. Лучше я уйду в отставку».
Они разговаривали два часа, и Бадер все-таки пообещал спокойно дождаться, что будет дальше. Через неделю — на дворе уже стоял ноябрь — он был вызван в Даксфорд, базу истребителей, находящуюся в 40 милях от Лондона в графстве Кембридж. Там он увидел 19-ю эскадрилью, которая летала на «Бульдогах». Часть инструкторов тренировала пилотов эскадрильи Кембриджского университета. Невозмутимый подполковник, командовавший базой, сказал:
«Рад снова видеть вас, Бадер. Вы возглавите отдел наземного транспорта».
Работа была достаточно простой: сидеть в маленьком кабинете целый день, гонять чаи, подписывать накладные и распределять грузовики. Бадер знал нескольких летчиков эскадрильи и решил, что с ними можно будет договориться о полетах. Официально он все еще числился в разряде «строевой состав», который был допущен к полетам. Бадер упрямо цеплялся за малейший шанс летать, хотя совершенно не представлял, как этого можно добиться. Его спросили, не желает ли он перевода в «административный» или «технический состав», однако Бадер категорически отказался. К несчастью, довольно быстро выяснилось, что он не сможет остаться в КВВС даже в наземном персонале, так как его продолжали преследовать несчастья.
Он подружился с Джо Коксом, одним из инструкторов, обучавших студентов Кембриджа. В один из декабрьских дней, когда комендант отсутствовал, Кокс взял его в полет на армейском биплане Армстронг-Уитворт «Атлас». Кокс позволил пассажиру какое-то время вести самолет, и действия Бадера произвели на него большое впечатление. Несколько раз после этого они летали вместе. Наслушавшись рассказов Кокса, остальные пилоты начали возмущаться бюрократическими проволочками, мешавшими Бадеру снова начать летать.
Однажды вечером в офицерском клубе они обсуждали это, и Кокс в запале сказал:
«Давайте посмотрим завтра, как Дуглас сумеет посадить самолет на площадку». (Такие посадки совершались на самой малой скорости. Самолет должен был сесть на узкую асфальтовую площадку и при этом не выкатиться на траву, что требовало исключительно точного расчета. Подобные посадки были официально запрещены, и потому пользовались особой популярностью.)
На следующее утро в 11.00 пилоты собрались у ангара. Они видели, как «Атлас» идет вниз, причем Кокс демонстративно высунул руки из кабины, чтобы показать, что не он управляет самолетом. Но в самый критический момент, когда самолет мягко коснулся колесами площадки, появился подполковник. Он незаметно вышел из-за ангара и видел весь спектакль. Поднятые руки инструктора сразу показали, что посадку на площадку совершает ученик. Когда Кокс выбрался из кабины, его румяное лицо вмиг побелело, так как перед ним стоял разъяренный комендант авиабазы. Подполковник уже открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но тут из передней кабины с трудом выбрался Бадер. Подполковник холодно поинтересовался:
«Это вы пилотировали самолет, Бадер?»
«Да, сэр».
«Но вам запрещено летать!»
«Нет, сэр».
Подполковник повернулся к Коксу.
«Кокс, вы что, не знаете, что Бадеру запрещено летать?
Бадер вмешался и соврал:
«Нет, сэр. Старший лейтенант Кокс этого не знал. Я об этом ему не говорил».
