Книга Медный страж, страница 31. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Медный страж»

Cтраница 31

— Весть мы получили из Мурома, токмо четыре дня назад рать с победой в стены возвернулась, — ласково ответил Всеволод. — Мыслимо ли: рать четыре дня как возвратилась, а ты уж несколько дней как тут?

— О том и речь веду, княже, — повысил голос Олег. — Третье утро я тут всего встречаю. Из Мурома торопился долю свою здесь продать. В Муроме-то цены уж раз в десять, поди, упали. Посему путников по зимнику ловить да в лесу с сотоварищи уговариваться я никак не мог. Времени у меня на это не имелось.

— Слова ладные, — согласился Всеволод. — Да кто подтвердить их сможет?

— Дозволь слово молвить, княже! — выступив вперед, поклонился Словей Ратин.

— Говори, старшина, — указал на него пальцем угличский правитель.

— Слушай меня, княже, слушай люд честной. Третьего дня пришел ко мне этот гость. Привел на продажу коня ратного с седлом степным, со снаряжением воинским, по всему на торкское похожим, невольница при нем была, тоже пленница степная, недавняя. Даже приодеть ее служивый не успел. О походе князя Муромского рассказал он мне во всех подробностях. Посему свидетельствую пред людьми и богами: правду речет ведун. Ходил он в поход с муромцами и с ними же вернулся.

— А может, он специально степняцкое оружие подобрал? — вскинулся слободской выборный. — Дабы людям разум морочить.

— Ты ври, да не завирайся, старшина. — Воевода, признав в Олеге собрата по ремеслу, тут же встал на его сторону. — Где же ты за ради разум поморочить снаряжение степное соберешь? Да еще чтобы свежее, в сундуках не запылившееся, кровью пахнущее?

Толпа загалдела, причем, по тону, уже не требуя крови, а поддерживая обвиняемого. Даже ратники впервые за все время отвели копья и перестали колоть своего пленника. Однако выборный не сдавался:

— А конь-то наш, родионовский!

— Откель коня взял, служивый? — немного расслабившись, откинулся на спинку кресла князь.

— Вдвоем с невольницей на трех конях скакали, княже. Второго заводного не хватало. Минуя Суздаль, встретили на дороге мужика с конем оседланным. Вот этим как раз. Пешим шел, рыжебородый, в тулупе овчинном, в колпаке таком же. Я спросил, не продажный ли конь. Тот полгривны спросил. У меня было, я отдал да рабыню на коня посадил. У степного и без того спина стерта вся под потником.

— Aral — обрадовался выборный. — Где же это видано: на дороге, коня, да под седлом — на продажу ставят? Кто — неведомо, разыскать — никак. Врет служивый, как есть врет!

— И вправду странно, Олег из Новгорода, — согласился князь.

— Думал ли я, что сыск по сему делу возникнет? — пожал плечами Олег, мысленно молясь, чтобы никто не догадался расспросить Урсулу. Она ведь его вранья не слышала, повторить не сможет. — Обрадовался везению своему, коня взял да дальше помчался.

Всеволод задумчиво почесал себя по переносице, потом вскинул голову. У Олега все ухнулось внутри, но…

— Помнишь ли ты вещи детей своих, женщина?

— Конечно, княже.

— Выложите перед ней, что в узлах у служивого. Может, чего и опознает…

Использовать в интересах следствия вещь, пусть и говорящую, правителю в голову не пришло.

Несчастная мать, зачесав волосы, подошла к сумкам и узлам, принялась в них рыться. Над площадью повисла мертвая тишина. Один мешок, другой-Скрутка с тряпьем, чересседельные сумки… Наконец женщина поднялась, вытерла глаза:

— Нет, нет тут ничего нашего, батюшка-князь.

Над горожанами пронесся вздох, который Олег принял за вздох облегчения. Похоже, большинство сочувствовало именно ему.

— Я в затруднении, — громко признал Всеволод. — По всему, не мог воин сей душегубом оказаться. Однако же конь к нему сомнительно попал, тоже спору нет. Что скажете, бояре?

Свита сдвинулась, принялась что-то нашептывать.

— Да ты совсем обезумел, Кареслав! — вдруг громко возмутился воевода. — С похода воин вернулся, а ты его на дыбу вздернуть желаешь!

— То не я, то по «Правде Русской» положено! — ответил волхв. — Коли нет свидетелей по делу о душегубстве, то испытанию надлежит подвергнуть того, кто под подозрение попал.

— А отчего ты помыслил, что не имеется свидетелей? Не искал их никто пока, сыска не чинил.

— А вот это мысль верная, — неожиданно прервал их ссору Всеволод. — Сыска мы не учинили. Засим повелеваю… Отправить до Мурома из дружины двух гридней, а от слободы меховой снарядить четырех родичей промысловиков сгинувших. Спросы по дороге чинить повелеваю, приметы сгинувших смердов и лошадей их указывать. Может статься, и попали они кому на глаза. Понятна тебе воля моя, старшина?

— Понятна, княже, — склонил голову выборный.

— На рысях до Мурома три дня, — пригладил бороду Всеволод. — Коли с расспросами — то все десять выйдут. Да еще назад вертаться… Посему суд новый пусть через пятнадцать дней состоится. До утра сыск снарядите, слышишь, старшина? А ты, служивый… Поручителей у тебя, я так мыслю, нет. Посему время это ты у меня в порубе посидишь.

— Я за него поручусь, княже! — крикнули из толпы.

— Кто это? — не поверил Всеволод.

— Купец наш, Елага Скотин за гостя ручается, — узнал выкрикнувшего купеческий старшина.

— Коли поручается, то пускай, — поднялся с кресла князь. — Скроется — будет с кого за убыток спросить. Стража, отпустите служивого купцу под поручение. И добро ему отдайте, коли чужого там не нашли.

— Держи, служивый. — Опустив копье и похлопан Олега по плечу, один из ратников протянул ему поясной набор. — Как на поганых-то сходили?

— Поганых на наш век хватит, — ответил, опоясываясь, Середин. — Но торков среди них более нет.

— Добре! — довольно кивнул ратник. — На нас зла не держи. Бабы дуры. Увидела коня — и сразу в слезы. А то невдомек, что сынок и сам мерина продать мог. Иной раз в загул пойдешь, так ничего не считаешь. Нагуляется, глядишь, и вернется. Дело-то молодое.

От такого утешения в душе Олега что-то нехорошо провернулось. Промолчав, он пошел к скакунам укладывать и увязывать разворошенное добро.

— Видать, так складывается, у меня тебе придется маненько погостевать, — услышал он ласковый голос купца Скотина и выпрямился.

— За заступничество благодарю, уважаемый Елага. Однако же за что такая честь?

— Рази не должны люди помогать друг другу? — удивился купец. — Опять же, слыхивал я про странствия твои, ведун. Ты от суда не сбежишь.

— Не сбегу, — согласился Середин, забрасывая вьюки чалому на спину.

Связанному честным словом гостю и его невольнице Скотин отвел обширную горницу, внешней стеной упиравшуюся в городскую стену, а единственным небольшим оконцем выходившую во двор над хлевом. Впрочем, через слюдяные пластинки, вклеенные воском в причудливо изогнутый медный каркас, все равно нельзя было разглядеть ничего, кроме светлых голубых и белых разводов наверху и темных прямоугольников внизу. А распахивать створки было рановато. Весна потихоньку вступала в свои права — но еще не травень на улице.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация