О результатах сделки Беляк доложил руководству группы. Капитан Серебров остался доволен:
— Молодец!
— Деньги большие, — сказал Кулешов. — За двадцать тысяч можно купить две «волги»!
— Или три «жигуля», да еще на мотоцикл останется, — уточнил Кононов.
— Деньги большие, — подтвердил Паршин. — Одному ехать опасно. С тобой поедут Кулешов и Хромов.
Чувство страха у летчиков было притуплено. Чего бояться?! Они находились не в Афганистане, где отовсюду стреляют, а у себя на родине. Но по настоянию Паршина, взяли по автомату, в карманы курток сунули гранаты, в кобуры — табельные пистолеты.
Юлдаш пригнал старенькую «волгу», в ее объемистый багажник загрузили товар. Узбек сел рядом с шофером, а веселые и довольные летчики разместились на заднем сидении.
Неподалеку от аэродрома завернули в узкую пыльную улицу, с двух сторон стиснутую высокими глинобитными заборами и домами без окон, словно они повернулись спинами к дороге. Вскоре заехали вот двор, чистенький, просторный. Дом с плоской крышей и большой террасой. В стороне под навесом пожилой узбек в полосатом халате, подпоясанный свернутым платком, разделывал тушу барана.
— Это мой дом, — сказал Юлдаш, — проходите.
В довольно просторной комнате, после солнечной улицы, было полутемно. Пол устлан стертыми коврами. В нишах стопками громоздились ватные одеяла. На высокой кровати, обложенная продолговатыми восточными подушками, полулежала пожилая узбечка. Полное лицо ее, темное, почти коричневое, испещренное многочисленными морщинками, светилось приветливой улыбкой, словно она встречала близких и знакомых ей людей.
— Келиньг! Заходите, пожалуйста!
Летчики выложили привезенное из сумок.
Юлдаш внимательно осмотрел каждую вещь, пересчитал количество и что-то коротко сказал на узбекском пожилой женщине. Она одобрительно кивнула.
— Все верно! — улыбнулся Юлдаш. — Все правильно! Деньги получите, как договорились!
— У нас без обмана, — солидно произнес Кулешов.
Пожилая узбечка приподнялась, вытянула из-за спины подушку. И стала доставать из нее пачки денег, перетянутые резинками. Александр смотрел не на ее смуглые руки, не на пухлые пальцы, на которых сверкали кольца, а на деньги. В одних пачках — двадцатипятирублевые купюры. В других — полусотенные. В третьих — сотенные.
Александр смотрел широко раскрытыми глазами. Он никогда в жизни не видел столько денег! Вспомнилось, как почти год назад он получал свое месячное денежное содержание в финчасти полка, и кассир вручил ему всего десять двадцатипятирублевок.
Не видели таких денег ни капитан Кулешов, ни старший лейтенант Хромов, которые тоже молча смотрели, как пожилая узбечкам передает пачки купюр сыну. Тот пересчитал — не деньги, а пачки! — и повернулся к летчикам:
— Считайте! Ровно двадцать тысяч, как договорились.
— Давай, Саня, действуй! — шепнул Кулешов.
Александр деловито, словно он часто обращается с такими крупными суммами, пересчитал пачки купюр:
— По пачкам все правильно! Двадцать тысяч.
— И в пачках правильно, без обмана. Можете пересчитывать, — сказал Юлдаш.
Беляк взял пачку с полусотенными, снял резинку и, не спеша, пересчитал банкноты.
— Точно! Ровно сто штук!
— Пять тысяч рублей, — подсказал Хромов.
— У нас без обмана, — повторил Юлдаш, — мы деловые люди.
Кулешов и Хромов стояли настороже, положив руки на автоматы.
В комнату из открытых дверей доносился аппетитный запах. Кулешов повел носом и понимающе хмыкнул.
— Приглашаю к столу, — с дружеской улыбкой сказал Юлдаш. — По нашим законам нельзя отпускать друзей без хорошего угощения. А мы теперь с вами друзья! Вы знаете наш дом, и мы всегда будем рады вас видеть.
— Нам долго задерживаться никак нельзя, — сказал Беляк и добавил: — Служба!
— Понимаю, все понимаю, но обед будет короткий. Мой дядя уже приготовил вкусную шурпу из молодого барашка, — уговаривал Юлдаш.
Он обращался к Беляку, мысленно удивляясь, что этот «просто лейтенант» был главным, даже важнее и старшего лейтенанта и капитана.
— А после обеда я сам вас отвезу на своей машине.
— Только без выпивки, — согласился Беляк.
2
— Когда вы еще приедете? — спросил Юлдаш, выруливая на автостраду, ведущую к аэродрому.
— Точно не знаем, — ответил капитан Кулешов, удобно устроившись на мягком сидении «волги». — Накормил ты нас до отвалу!
— Может через неделю, а может позже, — сказал Хромов, вытирая рукой засаленные губы. — Шурпа была классной, даже афганцы так сготовить не могут.
Александр молчал. Он мысленно уже распоряжался своими деньгами. Только не мог окончательно решить, сколько отправить по почте родителям, сколько определить на закупку водки, оставить себе на личные расходы и, конечно, выделить на «культурное обмывание успеха».
В военной гостинице в своем номере их ждали Серебров и Паршин. В пепельнице — полно окурков.
— Почему так долго? — хмуро спросил Серебров.
— Шурпой угощали, — начал объяснять Кулешов и осекся, встретив суровый взгляд Сереброва.
— Какая такая шурпа? — спросил Паршин.
— Суп из баранины с курдючным жиром, — поспешно пояснил Хромов, — Перекупщик обед устроил.
— Деньги привезли?
— Так точно! Вот двадцать тысяч! — Беляк отодвинул пепельницу с окурками и выложил деньги на стол.
— Считали? — спросил Паршин, поглядев на купюры.
— Выборочно, — ответил Александр.
— Надо было каждую пачку пересчитать, — назидательно произнес Серебров и, неодобрительно оглядев сытые лица подчиненных, добавил приказным тоном. — Собрать сюда всю группу!
Летчики собрались быстро. В комнате стало тесно и шумно. Каждый мысленно уже распределял вырученные деньги, отправлял их родным и тратил на свои нужды.
Серебров встал. Все примолкли.
— Товар реализовали, деньги получены и больше, чем планировали. С хорошим наваром. Это заслуга лейтенанта Беляка. Общая сумма составила двадцать тысяч рублей, — доложил командир звена и показал рукой на стол. — Деньги перед вами!
Послышался одобрительный гул. Раздались возгласы:
— Ну, Беляк, ты даешь!
— А мы и не знали про такие твои таланты!
— Молодец, Санек!
Серебров, унимая восторженный гул, поднял руку. Все притихли.
— А теперь внимание! Слушайте мой приказ! — капитан сделал короткую паузу и четко произнес: — Никто из нас ни одного рубля, ни одной копейки не отправит отсюда домой, своим женам и родным.
