– Что? Для какой еще пристрелки? – резко повысил тон полковник. – Может быть, из своих понтонов палить по немцам будешь? Сейчас не до шуток, капитан! В спешном порядке здесь организуем линию обороны, ясно?
– Нет, не ясно, товарищ полковник! – ответил ему уже Кривошапов. – Это не просто автоколонна, а часть особого назначения, и гаубица придана ей для выполнения задания! Дайте команду, чтобы пропустили нас дальше.
– А у меня приказ командующего фронтом! Подчинять любые подразделения и боевую технику, которые сочту необходимыми для выполнения приказа! В Орше скапливаются крупные немецкие пехотные части, танки и артиллерию выгружают. Они в любой час могут двинуться сюда. А у нас что? Пусто у нас, капитан! Пусто! Две противотанковые пукалки-сорокопятки и одна зенитка. Много с такой техникой навоюешь? – Полковник вздохнул и произнес тоном, пресекающим любые возражения: – Выполняй приказ, капитан, и укатывай с понтонами в тыл, к своему саперному начальству.
– Где штаб фронта? – спросил Кривошапов, пропуская мимо ушей обидные слова.
– Где штаб, мне не известно, а начальник артиллерии фронта рядом, в лесу, – полковник, кивнув за опушку, добавил: – Не советую сейчас попадаться ему на глаза. Не только гаубицу, а всех твоих солдат снимет с машин и бросит в окопы.
– Он-то как раз нам и нужен, – обрадовался Флеров и, распахнув дверцу легковой автомашины, пригласил полковника: – Садитесь! Показывайте дорогу.
Глава тринадцатая
1
Штаб находился в лесу. В просторной армейской палатке, поставленной под кронами двух сосен, один брезентовый полог был откинут, как занавес, открывая внутреннее пространство. За раскладным походным столом, на котором лежала большая карта, сгрудились несколько офицеров, среди которых выделялся не очень высокий осанистый мужчина с генеральской звездочкой и скрещенными пушками на крупных петлицах. Он отчитывал полковника, рослого, упитанного, усталое лицо которого багровело на глазах, а пальцы рук, вытянутых вдоль туловища по стойке «смирно», заметно подрагивали.
– Для военного человека война естественное состояние! И ее невзгоды тоже, и всякие непредвиденные случайности и ситуации! А у тебя что? Сплошные нервы! Одни нервы! Сплошная нервотрепка и себе, и подчиненным! Пора с этим кончать, это ясно? И делать то, что тебе доверено, – воевать! Воевать, а не дергаться!
Рядом с палаткой, справа в тени деревьев, стоял черный легковой автомобиль «ЗИС», кузов которого был изрисован крупными царапинами и вмятинами, и два открытых армейских «козла». За кустами, в глубине чуть заметно дымила походная кухня, распространяя аппетитный запах мясного кулеша. А слева от палатки, задрав тупые стволы, с кузова автомашины смотрел в небо зенитный счетверенный пулемет.
– Ну, держитесь, – шепотом предупредил седоголовый полковник Кривошапова и Флерова, и сам скорым шагом вошел в палатку, вскинув руку к виску.
Генерал повернулся, хмуро в упор глянул на вошедшего и, опережая его доклад, сам произнес:
– Ну, что у тебя? Организовал артприкрытие?
– Две «сорокопятки», одна зенитная, товарищ генерал, поставлены на прямую наводку, – единым духом выпалил полковник и тут же, не сбавляя тона, кивнул на Кривошапова и Флерова: – А эти саперы не хотят отдавать гаубицу! У них и запас снарядов к ней полный комплект.
– Как так не хотят? – не громко, но властно спросил генерал, меряя взглядом незнакомого ему подполковника и капитана в новеньком обмундировании с орденом на груди. – Они что, первый день в армии? – И добавил, не повышая голоса: – На машинах оставить только шоферов. А всем – в окопы!
– Разрешите доложить, товарищ генерал, – начал Кривошапов, вскинув ладонь к фуражке.
На него дружно зашикали офицеры штаба. Мол, куда лезешь, опомнись.
– Выполняйте приказ, – оборвал его генерал и, давая понять, что разговор окончен, повернулся к столу, где лежала карта.
– Разрешите доложить, товарищ генерал! – уже громко и настойчиво повторил слова Кривошапова капитан Флеров и, шагнув к столу, отчеканил: – Отдельная экспериментальная артиллерийская батарея особого назначения резерва Главного Командования прибыла в ваше распоряжение!
При этих словах генерал повернулся к Флерову и Кривошапову и с нескрываемым удивлением посмотрел на обоих. Магическое слово «батарея» прозвучало в ушах командующего сладкой музыкой. Это было как раз то, чего ему так не хватало в данной критической, если не сказать отчаянной, ситуации. Ему нужна, очень была нужна батарея! Хотя бы дюжина полевых орудий, и он смог бы выправить положение, остановить, задержать продвижение немецких подразделений на этом участке. Ему было известно, что гитлеровцы навели переправу через Днепр и что в Орше идет выгрузка крупных сил врага, а танковый клин, рассекая фронт, врезался в наши тылы и с юго-запада устремился на восток, к Смоленску. Но генерал не знал, что значительно севернее, такой же танковый клин, из Витебска, прорвав нашу оборону на стыке армий, так же движется лавиной на восток, чтобы где-то за Ярцевым, в районе Вязьмы, взять в клещи, в гигантские тиски войска Западного фронта...
– Нет у них, товарищ генерал, никаких пушек, кроме одной гаубицы! – не выдержал седоголовый полковник. – Одни зачехленные понтоны на автомашинах! Какая ж там еще батарея? Драпают полным ходом в тыл, саперники!
– Мы не драпаем, а проскочили далеко вперед мимо штаба, – уточнил Кривошапов и протянул генералу конверт с сургучными печатями. – Мы из Москвы! Разрешите вручить вам, товарищ генерал, пакет из Ставки!
Генерал разорвал конверт, вынул лощенный лист бумаги, с грифом «совершенно секретно», быстро пробежал глазами текст и снова, уже дружески и приветливо, посмотрел на Кривошапова и Флерова. Он вспомнил о полученной на днях непонятной шифрованной телеграмме из Ставки, в которой сообщалось, что на Западном фронте предполагается применить против фашистов «эрэсы» и что фронту выделяется одна батарея. Тогда в штабе долго ломали головы над непонятным и таинственным словом. Но потом командующий фронтом маршал Тимошенко, а вместе с ним и маршал Буденный вспомнили, как незадолго до войны, возглавляя государственную комиссию по испытанию новых видов оружия, на одном из подмосковных полигонов они видели эти самые «эрэсы», хотя тогда они назывались как-то по-другому... И вот это новое, строго секретное оружие прибыло на фронт в его распоряжение, и надо было же так случиться, что появилось оно в критически сложной ситуации, в самое неблагоприятное время. У генерала от внезапно свалившегося на его плечи тяжкого груза государственной ответственности за сохранение нового оружия неприятно похолодело внутри. Ему было сейчас вовсе не до испытания реактивных установок, названных в документе Ставки «БМ-13». Другая задача стояла перед ним – нужно было во что бы то ни стало задержать продвижение гитлеровцев, сорвать выгрузку войск противника на железнодорожной станции в Орше.
Генерал, воевавший на фронтах Гражданской войны, бивший японцев на Дальнем Востоке во время конфликта на КВЖД, сражавшийся в Испании, привык брать ответственность на себя и самостоятельно принимать решения. В данной обстановке у него просто не было иного выхода. И он спросил:
