Но тут движение колонны застопорилось. Закомолдин сквозь увеличительные линзы прицельного устройства отчетливо увидел, как из леса на дорогу выбежал, размахивая руками, немецкий солдат. Лейтенант сразу узнал его. Это был тот самый рыжеволосый, который отчаянно швырял наши «лимонки», а потом, бросив своих товарищей, драпанул в лес. Ждать дальше не имело смысла. Закомолдин уже успел усвоить простейший, а может быть, и главный закон войны – первые выстрелы могут стать решающими.
– Огонь!
Лейтенант, не отрываясь от прицельного устройства, нажал спуск, и тут же грохнул пушечный выстрел. Снаряд угодил как раз в то месте, где на дороге находился рыжеволосый фашист. Взрывом его разнесло на куски. Но не по солдату же палил Закомолдин. Бил по переднему танку. Недолет. А точнее – позорно промазал, хотя расстояние небольшое, каких-то триста метров, не больше. Не играя с судьбой, он повернул механизм и чуть поднял ствол орудия.
– Готово! – доложил заряжающий Силиков, и послышался щелчок орудийного замка.
Опережая Закомолдина, Коршин и Вакулин дружно выстрелили из своих неподвижных танков. Сквозь увеличительные стекла прицела лейтенант видел, как оба снаряда стеганули по передней боевой машине, дырявя ее. Она еще двигалась, но как-то странно, завалившись на бок, на котором белой краской был выведен крест. Из танка повалил дым, и он вспыхнул, запылав ярким факелом.
– Молодцы! – похвалил Закомолдин своих бойцов, словно они находились рядом и могли услышать. – Бить по второму!
А сам, еще подняв ствол, ловил в перекрестье прицела серый штабной автобус, который давал задний ход, стремясь развернуться. За автобусом затормозили грузовики, и, под пулями, – пограничники открыли огонь по немцам изо всех стволов, – вражеские солдаты выпрыгивали на дорогу, падали убитые, сноровисто разбегались живые, стреляя наугад из автоматов в сторону моста. Два танка, поводя стволами пушек, выплескивая вспышки огня, стреляя на ходу, объезжали стороной пылающую боевую машину. А в небо снова взлетела целая пачка ракет: немцы, недоумевая, сигналили, мол, свои!
Закомолдин выстрелил в автобус и с радостью увидел, что попал. Снаряд угодил в кабину и разорвался внутри, автобус дернулся, как живой, из него повалил густой черный дым.
– Есть, – деловито отметил Сергей удачное попадание.
– Давай, давай, подходи ближе! – кричал Сагетелян, стреляя из пулемета короткими очередями по солдатам. – Зачем прятаться?
Первые минуты боя внесли сумятицу и подняли переполох в колонне. Но только первые минуты. Материальные силы, перевес и в огневых средствах и людском составе, был на стороне фашистов. Да и опыта ведения войны у немцев имелось больше. Воюют не первый год и победно. Растерянность прошла быстро. Гитлеровцы рассредоточились и под прикрытием танков и двух бронетранспортеров повели наступление на мост по всем правилам.
В пылу боя, в грохоте пальбы Закомолдин искал в перекрестье прицела черную легковую машину, но ее почему-то нигде не было. Вероятнее всего, она шмыгнула в лес. Закомолдин, досадуя на себя, что упустил такую важную цель, стал наводить ствол пушки на двигающийся бронетранспортер, делая поправки на скорость и опережение, и выстрелил. Попал! Бронетранспортер дернулся, словно напоролся на каменную стену, и пошел юзом, подставляя под удары свой борт. Из бронетранспортера выпрыгивали солдаты в серых мундирах и с касками на головах и попадали под пулеметный и автоматный огонь.
– Готово! – крикнул хрипло Силиков, загнав новый снаряд и закрыв замок.
В танке от пушечной пальбы и стрельбы пулемета стало нечем дышать. Пороховой перегар смешивался с запахом машинного масла и синтетического бензина, на котором работал мотор, и вся эта смесь противно царапала горло, забивала дыхание. Но открывать люки никто не думал.
Выстрелить по бронетранспортеру Закомолдин не успел. Вражеский снаряд, видимо, выпущенный из танка, наотмашь стеганул по стальной башне. Раздался такой грохот, словно сидишь в закупоренной железной бочке, а по ней ударили тяжелой кувалдой. К счастью, снаряд срикошетил, оставляя крупную вмятину. Но оглушил всех основательно. Да по броне горохом застучали пули. Закомолдин понимал невыгодность своей позиции. Танк открыт со всех сторон, как орех на столе. А лес рядом, там можно укрыться и вести стрельбу.
– Отходи к лесу, – приказал он водителю. – Задним ходом!
А сам стал целиться в немецкий танк, который обошел справа горящую машину и стрелял по Закомолдину с ходу. Нажал на рычаг спуска. Пушка дернулась назад, покачнув слегка весь танк. Сергей слышал, как из казенника выпала гильза. Вдыхая резкий запах пороховой гари, Закомолдин сквозь запотевшие стекла линзы видел, как под башней вражеского танка вспыхнул ослепительный голубой огонек разрыва и башня с пушкой, словно шапка с головы человека, чуть подпрыгнула и слетела на дорогу. Танк остановился, из переднего люка выпрыгнул сначала один, а потом и второй немец, оба в темных комбинезонах. Второй, хромая, побежал к краю дороги и плюхнулся в кювет.
Но Закомолдин не успел порадоваться своему удачному попаданию.
– Наш горит! – вдруг закричал Батюк. – Подбили!
В смотровую щель хорошо было видно, как танк, в котором находился Иван Коршин, пылал факелом и конвульсивно содрогался от взрывов внутри стальной машины. Густые снопы огня и искр выскакивали в разные стороны сквозь щели и пробоины. В танке рвались снаряды боекомплекта. Закомолдин инстинктивно по командирской привычке отметил, как не раз отмечал на полигоне, что немецкие танкисты стреляют довольно метко, поражая цели с хода. И тут же содрогнулся от сверкнувшей молнией догадки – танки у моста отвлекали внимание и принимали весь огонь на себя! Надо скорее этим воспользоваться.
– Жми задним ходом! – приказал он Батюку, стараясь перекричать грохот пальбы. – Скорее! К лесу!
Батюк и сам понимал всю отчаянность своего положения. Бросая танк из стороны в сторону, срывая на крутых поворотах траками травяной дерн, он зигзагами отступал, вернее, уводил машину к спасительной опушке.
Там, на шоссе, – откуда только они брались! – выползали все новые и новые вражеские танки. Стреляя с ходу, они катилась к мосту, стремясь овладеть переправой. Закомолдин выпустил подряд четыре снаряда, два из которых угодили в цель, – он видел, как один немецкий танк закружился на месте, разматывая гусеницу по дороге, а второй, словно его подтолкнули, завалился боком в кювет, обнажив днище. В утренних лучах солнца блестели отполированные сотнями километров дорог стальные траки, непрестанно двигавшиеся живой лентой.
– Бронебойный! – крикнул он заряжающему и с какой-то неуемной злой радостью увидел, как посланный им снаряд, пробив днище, взорвался в немецком танке, круша и разворачивая все внутри стального корпуса.
– Что, съели? Знай наших!
Но радость была горькою. Два немецких снаряда один за другим угодили в танк. Первый, гулко стукнув по броне, отскочил рикошетом от верхней части башни, а второй, чиркнув по макушке, сорвал тяжелую крышку люка с шарниров и отбросил ее куда-то в сторону. Оглушенный грохотом Закомолдин, подняв голову вверх, увидел кусок синего неба и край белого пушистого облака. В танк дохнуло свежим воздухом.
