Сергей прибыл в заведение пешком. На свою машину пока не накопил, но мечтал. Зато ему очень шла форма полицейского. Поэтому вышибала сразу согнулся в легком поклоне и открыл дверь. У всего есть свои маленькие плюсы.
«Щорс Михайлов» сидел за столиком не один. С молодым человеком, напрочь лишенным волосяного покрова на голове. На обоих были не рабочие спецовки, а довольно дорогие костюмы. Сатин уже избавился от повязки. Лишь пластырь телесного цвета на правом виске подсказывал, что в его жизни не так давно случились интерактивные приключения. Заметив участкового, он тут же поднялся и отодвинул от стола свободный стул:
— Сергей Иванович! Прошу!
Участковый не возражал. Чистая тарелка и приборы намекали, что он сможет угоститься на халяву. А угоститься было чем. Пара диковинных салатов, блюдо с морепродуктами, сырное ассорти и ароматные соления. Все это запивалось белым итальянским вином с потертой этикеткой, говорящей о выдержанности напитка и, соответственно, о высокой стоимости. Нет, не так питается пролетариат, не так. Никакой шавермы, газировки и жира в сухарях.
— Это мой компаньон. Игорь Темнов, — представил Сатин лысого собутыльника.
— Здравствуйте, — протянул руку тот, — очень приятно.
Тут же появился официант и положил на стол папочку в сафьяновом переплете:
— Пожалуйста.
— Спасибо, я не хочу есть… Стакан воды, — Сергей прикинул, что за любое блюдо, упомянутое в папке, он оставит треть зарплаты.
— Сергей, не стесняйтесь, — успокоил Сатин, — я вас пригласил, я угощаю. Возьмите стейк из ягненка. Здесь его вкусно готовят.
— Нет-нет, — участковый, хоть и не обедал, но не поддавался на соблазн, — только воду.
— С газом или без?
— Чего?
— Воду газированную?
— А-а… Обычную.
Расстроенный халдей убрался. Хотя и не особо ожидал от полицейского достойных чаевых. Да и чего можно ожидать от человека, не знающего, что такое вода с газом.
— Как самочувствие? — из вежливости поинтересовался Сергей.
— Тьфу-тьфу, вчера сделали томограмму мозга, все извилины вроде на месте. Хотя голова побаливает, особенно по вечерам. Сергей, возьмите хотя бы салатик.
От салатика участковый не отказался, дабы не обижать гостеприимного потерпевшего. Положил пару ложечек, отпробовал. Лепота. Но прежде всего дело. Обычно дорогой снедью угощают, если что-то от тебя хотят.
Не угадал.
— Я действительно строитель, — Сатин протянул визитку, — возглавляю фирму. Срубы, бани. Надумаете строиться, обращайтесь. Сделаем хорошую скидку.
— Спасибо. Пока не на что.
— Ну, как говорится, от сумы и от тюрьмы…
— Что вы хотели, Леонид Анатольевич?
— Мне вчера звонили из прокуратуры, — Сатин поправил салфетку, воткнутую за воротник.
Сергей предполагал, что именно по этой причине они и встречаются, но надеялся и на более позитивный повод. В животе неприятно защекотало. И срочно захотелось выпить, хотя участковый не поклонялся богу Дионису.
— И… И что?
— Интересовались, почему в больнице я сказал, что меня ограбили, а вам — будто упал сам.
— И как вы объяснили?
— Как договорились, — без тени волнения ответил Леонид Андреевич, отправляя в рот кусочек несчастного ягненка, — шел с вечеринки, упал с лестницы. Но, похоже, они не поверили. Крови-то в алкоголе нет… Ой, наоборот — алкоголя в крови. С чего падать? Завтра вызывают к себе. Я и позвонил вам — обсудить детали. Дело в том, что мои ушибы не очень соответствуют этой версии… Сергей Иванович, а может, рассказать, как было на самом деле?
Это совсем не радовало. Получишь тогда служебную площадь. В Нижнем Тагиле. На верхней шконке.
— Не стоит… У меня будут проблемы.
— Серьезные? Просто я не очень разбираюсь в тонкостях вашей работы.
— Как минимум, увольнение.
— А максимум?
— Статья за укрывательство… Но… Я хотел, чтобы вам было удобней.
— Конечно! Благодарю! — Сатин взял бутылку вина и, не спрашивая, будет ли участковый пить, плеснул ему в бокал на пару пальцев. — Угощайтесь! Великолепный букет.
Сергей выпил. Никакого букета не распознал. Вернее, ему было не до букетов.
— Не стоит о грустном! Вы хороший человек, и я скажу все, что надо. Только объясните задачу.
Михалев немного успокоился. Сатин не походил на шантажиста. Да и что можно получить от обычного участкового?
— Конечно… Например, в больнице придумали историю с ограблением, чтобы обставиться перед женой. Не хотели скандала, из-за того что выпивали. И что потеряли бумажник. А мне рассказали правду.
— Резонно! — Сатин повернулся к компаньону. — Она меня действительно пилит за каждую рюмку и каждую копейку, гы-гы-гы!
Игорь доброжелательно улыбнулся, мол, понимаю.
— А падая со ступенек, сломали ребра и ушибли лицо. У вас в доме есть ступеньки?
— Разумеется! Скажите, в каком доме их нет? Но я упал, если б спускался. А я то поднимался.
— Смотря сколько выпить. Если много, это не принципиально. Думали, идете вверх, а шли вниз.
— В больнице зафиксировали, что я был трезв… Есть справка. Ноль промилле.
Сергей не сдавался. На кону, ни много ни мало — свободное будущее и честь фамилии.
— Попросили врача, чтобы не писал про алкоголь… Опять-таки, из-за жены. Это реально?
— Более чем! — Сатин отведал устрицу. — Я даже заплатил ему. Он, конечно, это не подтвердит, что и понятно. Но в данном случае — все зависит от моих слов, а не от его. Я верно понимаю?
— Верно, — подтвердил Сергей, — если вы будете настаивать, что упали сами, никто не будет дальше копать.
— О’кей!
Леонид Анатольевич вынул салфетку, встал из-за стола.
— Так… Видимо, сначала я упал на спину, затем ударился виском, — он присел на корточки, — хм… Не очень получается. Ребра у меня сломаны справа, а голова разбита слева. Попробуйте сами.
Гостей в зале почти не было, Сергей решил провести следственный эксперимент. Тоже присел на корточки, после завалился на лежащий рядом ковер, словно актер, исполняющий роль раненого бойца. На что только не приходится идти ради спокойного светлого будущего. Официанты окаменели, точно мамонты.
— Все получается… Вы же могли удариться о перила, о стену… Господи, да никто не будет заставлять вас падать!
— Я делаю это исключительно ради вашего блага.
— Хорошо-хорошо, спасибо, — Сергей поднялся с ковра, отряхнулся и вернулся за стол. Сатин тоже присел.
— Значит, остановимся на том, что я испугался жену. Она у меня страшная. В моральном плане.
