— Ваше Преосвященство, я ваш друг.
— Что? — Брови де Лерро подскочили. Такого он не ожидал.
— Мне вы можете верить.
— Верить вам? — В голосе епископа прозвучала горькая насмешка.
— У вас просто нет другого выбора. Лосский решил поставить на Наярру. И у них получился вполне взаимовыгодный союз. Если герцог сядет на Львиный трон, он поможет Пауку повлиять на Церковный совет. Его деньги могут многое. Они сделают дорогу «серого» к кардинальскому посоху менее тернистой. Наярра в свою очередь закроет глаза на переворот и убийство членов правящей династии. Последнее в случае победы де Фонсека вопрос времени. На первом этапе правления поддержка Церкви будет крайне важна для Его Светлости. Как видите, оба остаются в выгоде. Один получит посох, другой — корону. Вот только куда приведет это страну и Веру? Человек, который обратил свой Дар во зло, принесет в Церковь много… нового. Можете не верить, но мне небезразлична судьба религии. Раскол приведет к рекам крови. И даже Папа не сможет остановить этого. Как говорят, драконам нельзя давать вылупляться из яиц, иначе мир сгорит в огне. Я искренне хочу помочь.
— И какую же вы предлагаете помощь? — Его Преосвященство хорошо владел своим лицом.
— Прежде чем я скажу, вам придется доказать, что вы мне доверяете. Что случилось с Его Высокопреосвященством?
Епископ молчал долго, как видно просчитывая варианты:
— На следующий день после того, как вы с ним говорили, он умер. На ступеньках, ведущих к морю. И не смотрите так! Мои руки чисты. Он был стар. Сердце не выдержало. Я пока скрываю факт его смерти — это не дает Совету действовать.
— Ваше Преосвященство, я считаю, что вы будете куда лучшим кардиналом, чем Жозе Наярра. Я прошу вас объявить, что все, кто пошел против Его Величества, не находят одобрения у Святой матери Церкви. Поддержите короля. Осудите заговорщиков. И призовите одуматься. Это остудит многие горячие головы. Пока Церковь молчит, может происходить все что угодно. Но стоит ей сказать слово… Только дураки будут спорить с Верой и отцами-дознавателями. Те, кто сложит оружие, будут прощены. Остальных обвинят в ереси и поддержке слуг Искусителя. Верные королю люди вас поддержат. С нами у вас есть шанс стать кардиналом, оказать услугу королю, избавиться от своего соперника, уничтожить «серых». «Гарпии» топчут заветы Спасителя. Предотвратите грядущий раскол Церкви. Вы поможете нам, а мы поможем вам.
Фернан сказал последние слова и замолчал. Он сделал все что мог. Теперь решение за епископом. Очень хотелось надеяться, что Его Преосвященство рискнет. Мигель Алессандро де Лерро был умным человеком. Он понимал, что с поддержкой армии у него гораздо больше шансов победить ловкого Паука.
— Брат Агирре!
Тяжелая портьера дрогнула, и из-за нее появился отец-дознаватель.
— Потрудитесь объявить Святой поход против еретиков и заблудших овец. Поднимите Церковную гвардию и всех «озаренных». Также сообщите славным монахам Ордена Святого Луиша, что пришло время войны за Веру.
Бордовый Палач бесстрастно выслушал указания и вышел.
— Видите, сын мой. У нас тоже может быть взаимовыгодное сотрудничество. — Де Лерро впервые позволил себе расслабиться, и его губ коснулась легкая улыбка.
— Вы приняли верное решение, Ваше Высокопреосвященство.
Епископ конечно же услышал, как к нему обратился Фернан, но не подал виду.
— Мне следует отдать несколько распоряжений, сын мой. Не согласитесь подождать меня во дворе? Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Он ненавидел розы и, чтобы избавиться от одуряющего запаха, витавшего в просторном дворе особняка, зашел в часовню. Здесь царил полумрак. Лишь несколько лампадок чадило в утопленных в стену нишах да десяток свечей горело возле алтаря. Висящая над ним фигура Спасителя купалась в тенях. Фернан равнодушно скользнул взглядом по деревянной фигуре и, вопреки собственной воле, пошел вперед. В дремлющей часовне его шаги звучали… бесцеремонно. Он не знал, зачем пришел сюда. Уж явно не молиться тому, кто сейчас смотрит на него со стены. Маркиз раздраженно дернул плечом и уже было решил уйти, но почувствовал справа от себя едва заметное движение и резко обернулся.
Графиня де Коста. Железная графиня. Мать Мигеля. Уставшая. Постаревшая. Она сидела на ближайшей лавке и не отрываясь смотрела на сеньора де Суоза. Фернан не понимал, как он не заметил свою воспитательницу раньше. Маркиз не был готов к встрече. С момента смерти виконта де Турсеко он боялся этого разговора и уж никак не ожидал, что это произойдет столь скоро. «Василиск» просто не знал, что сказать женщине, которая когда-то спасла его от кровников, приняла под крышу своего дома и воспитала.
— Сеньора… — он не узнал своего голоса, — как вы здесь…
— Его Преосвященство был столь добр, что предоставил мне убежище. В городе неспокойно. Вы тоже пришли молиться, сеньор?
— Нет, — тихо ответил он.
Воцарилось напряженное молчание. Мучительные минуты ожидания.
— Как он умер? — спросила графиня, когда тишина стала невыносима.
Фернан вздрогнул, облизал пересохшие губы и начал рассказывать.
— Кара Спасителя опять настигла мой род, — сказала она, дослушав, и устало прикрыла глаза, — Я думала, что отмолила, но как оказалось — нет.
— Я… — начал он и замолчал.
Графиня как будто не услышала его. Продолжила:
— Наверное, мы это заслужили… Вам тогда было двенадцать. Ваш отец и мой муж заключили договор, что ваша сестра Тереза станет женой моего старшего сына. А потом маркиз де Нарриа неожиданно разорвал договор. Не объясняя причин. Это было оскорблением и плевком в лицо де Турсеко. Такого граф простить не смог. И решил отомстить. Я бы и слова не сказала, если бы месть совершил он, но муж решил действовать чужими руками. Это было бесчестно. Я молила его не поступать подобным образом. Спаситель не простит. Род будет проклят. Но он не послушался и сделал так, как считал нужным. Де Доресы и де Муора были натравлены на ваш род. То, что случилось дальше, вам известно. Думаю, ваш отец знал, кто явился причиной нападения на ваш род. Кому-то из его людей удалось выжить и отомстить. Мой муж ненадолго пережил маркиза де Нарриа. Зуб за зуб… — Она надолго замолчала. — Когда появились вы, я посчитала это знаком Спасителя. Подумала, что, если воспитаю вас как собственного сына, мой род будет прощен…
Фернан затаил дыхание. От правды было больно. Лучше бы он не знал.
— Ошибалась. Наверное, этого было слишком мало для искупления. Даже через годы кара настигла. Мой сын… мой младший сын…
— Сеньора, я…
— Молчите! — В ее глазах вспыхнула ярость. — Он сражался за свою правду. Вы за свою. На все была воля Спасителя…
Вновь тишина, а затем усталый голос графини:
— Уходите, сеньор. Оставьте меня одну. Я не хочу вас больше видеть.
Он не двинулся с места, не зная, что сказать. В груди стыл холод. Сеньора де Турсеко расценила эти колебания по-своему:
