Я вспомнил, как, позвонив в службу бронирования авиабилетов, Камила положила трубку на заставленный чашками и тарелками столик, где в суматохе и оставила его. Поблагодарив служащего ресторана, я сообщил ему, что мы уже уехали из Мехико, но пообещал, что через пару недель обязательно зайдем, чтобы поблагодарить его лично. Домашний телефон Камилы не отвечал, и я решил перезвонить позднее. На этот раз Камила подняла трубку.
— Я заставила тебя поволноваться?
— Конечно, — сказал я. — Когда вместо тебя по телефону мне ответил мужик.
— Приревновал? — в ее голосе прозвучали кокетливые нотки.
— Нет, вспомнил о Ромео и его бандитах.
— Мы за тебя боялись, — крикнул в трубку подошедший Ник.
— Извините, ребята, — голос Камилы сразу стал серьезным. — Не подумала об этом.
Она рассказала, что уже успела встретиться с риелтором и обговорить предварительные условия аренды дома. Завтра ей предстояло подписать договор, и уже вечером следующего дня она могла присоединиться к нам. А мы с Ником, дабы не терять времени, утром собирались взять в аренду машину и отправиться в Эль-Пайсанос. Там нам предстояло закупить все необходимое для поездки в пустыню и дождаться Камилу.
— Я куплю новый сотовый телефон и восстановлю прежний номер, — сказала она на прощание. — Перезвони мне вечером из Эль-Пайсаноса.
— Хорошо, — согласился я и добавил. — И купи еще, пожалуйста, GPS‑приемник и металлодетектор. Боюсь, в Эль-Пайсаносе их невозможно достать, а без них наши поиски будут бессмысленны. Да и не хотелось бы светиться такими покупками в Эль-Пайсаносе, мало ли кто начнет нами интересоваться невзначай?
— Конечно, — смеясь подтвердила Камила. — Хотя, думаю, ваши поиски и с металлодетектором будут не менее бессмысленными. Целую, любимый, и до встречи.
Мы проснулись поздно, часов в десять утра, умылись, привели себя в порядок и спустились в расположенное на первом этаже кафе позавтракать. Официант был заспанным, помятым и плохо соображающим. Он окинул нас рассеянным взглядом, оценивающе разглядывая нашу одежду, затем перевел глаза на длинные волосы. Его брови удивленно приподнялись:
— Вы чьи такие военные? — полюбопытствовал он, тупо посматривая то на меня, то на Ника.
— Иди-ка лучше кофе нам принеси, — недовольно пробурчал Никита, всем видом показывая, что не желает вступать в дискуссию.
Пожав плечами, официант развернулся, подошел к стойке, поставил на поднос кофейник и две чашки и вернулся к нам. На этот раз он молчал. Кофе оказался отвратительным, а пятна на затертом белом фартуке официанта не позволили нам заказать еще что-либо. Выйдя из кафе, мы зашли в ближайший магазин, купили по паре хлопчатобумажных рубашек, джинсы, толстенный путеводитель по Северной Мексике, три одеяла, палатку, фонарь и два ножа. Продавец широко улыбался, надеясь всучить нам еще что-нибудь, но мы решили, что пока с нас хватит и этого. Мы намеревались дождаться Камилу, а затем все вместе решить, что еще может пригодиться в нелегком путешествии. Переоделись мы прямо в магазине, но высокие армейские ботинки менять не стали — такая обувь удобна и для пустыни, и для горной местности.
Машину мы арендовали без труда — большой джип, способный, как нам казалось, преодолеть любые пески и колдобины — и лишь к двум часам были готовы к отъезду. Дорога предстояла длинная. Санта-Ану от Эль-Пайсаноса отделяло не менее семи часов пути, и добраться до него мы должны были только к ночи. Ник мчался со скоростью сто двадцать километров в час, тихо напевая себе под нос какую-то песенку. Я некоторое время смотрел на проносящиеся мимо пейзажи, а потом закрыл глаза, сквозь полудрему слушая, как Никита вслух размышляет о предстоящих поисках таинственных сокровищ. Он перечислял все радости жизни, которые в скором времени станут ему доступны — он говорил, что не станет сразу покупать замки, а для начала перекупит футбольный клуб «Челси» и отправит его играть в свой родной Мурманск, чтобы людям там было жить не так холодно, заведет себе наконец большую собаку, о чем мечтал с детства, но до сих пор не мог, поскольку любит скитаться по миру, а собаку оставить не с кем…
Никита разбудил меня, когда мы подъезжали к Эль-Пайсаносу. Смеркалось. Мы остановились на окраине города у бензозаправочной станции, наполнили баки, после чего поехали дальше в поисках гостиницы. Очень хотелось есть, и не в силах более терпеть муки голода мы остановились у первой же попавшейся на нашем пути забегаловки. Внутреннее убранство ее не отличалось чистотой, но благодаря скверному освещению — из десятка лампочек горело лишь четыре — это не сразу бросалось в глаза. Полутемное, квадратное помещение, тесно утыканное пластиковыми столиками, было забито людьми, лениво потягивающими пиво, зажевывая его кукурузными чипсами.
— Мрачные рожи, — пробубнил Ник по-русски, искоса скользнув взглядом по жующим лицам, обратившим свои взоры на нас, едва мы ступили на порог. Женщин в забегаловке не было, только мужчины разных возрастов, но все одинаково удручающие и омерзительные.
— И правда, — я присел за свободный столик. — Словно в террариум попали.
Никита опустился на стул рядом и, скривившись, смахнул крошки со служащей скатертью цветастой клеенки.
— Ты лицо попроще сделай, — посоветовал ему я. — А то ты, по-моему, оскорбляешь святые чувства местного населения.
Ник согласно кивнул, выпрямился и заулыбался так широко и счастливо, что я подумал: еще немного — и его губы порвутся от натяжения.
Крупный мексиканец с баджиком на кармане рубашки, надпись на котором гордо возвещала посетителям, что перед ними «Официант», подошел к столику и молча положил перед нами заламинированный лист с меню.
— Не нравится мне здесь, — сказал я, пока Никита увлеченно разглядывал меню. — Думаю, это как раз тот случай, когда стоит последовать мудрой поговорке и отдать ужин врагу.
— Ну, уж нет. — Никита оторвался от меню и поднял на меня глаза. — Только человек, страдающий ожирением, мог придумать эту глупую поговорку. — Он сделал заказ на двоих и водрузил локти на столик. — Ты стал очень подозрительным. Эти люди редко видят иностранцев, а потому их любопытство вполне оправдано. А то, что рожи у них отвратительные — так это мы на отдыхе, а они работали, небось, весь день, устали. Зато души у них добрые.
Я пожал плечами, подумав, что, возможно, он был прав, и события последних дней сделали меня невротиком, страдающим манией преследования. Надо было расслабиться.
— Пожалуй, рюмка текилы мне не повредит, — я повернулся, ища глазами официанта. Он стоял у дальнего столика спиной к нам, возбужденно разговаривая с сидевшими в дальнем углу тремя посетителями. Те исподволь кидали на нас взгляды, согласно кивая, после чего один из них вытащил из кармана сотовый телефон и, прикрывая ладонью трубку, что-то коротко сказал в нее.
— Не нравится мне все это, — еще раз повторил я Нику, обращая его внимание на странную беседу официанта с тремя мексиканцами. — Они точно нас обсуждают.
