Я вспомнила слова Марго. «Сглазили ее эти стервы, сглазили»,
— сказала она.
«Так вот о ком идет речь, — наконец догадалась я. — Под
стервами Марго имела в виду подруг Алиски: Фаину, Лору, Нюрку и Карину».
— Понятно! — воскликнула я. — Слишком ты радовалась. Кому-то
радость твоя костью поперек горла встала. Признаться, я считала глупостью твою
затею с колдуньей, но теперь так не считаю.
Алиса воспряла духом. Начала рассказывать, что Марго
отыскала ей приличную ворожею, которая и прошлое, и будущее видит, и любое
проклятье может снять, и приворожить, и все остальное.
Я поинтересовалась:
— Кстати, а куда подевалась твоя Марго?
— Ах, — вздохнула Алиса, — Маргуша сказала, что и шагу не
ступит в мой дом, пока я не посещу ворожею. Она вообще уехала в деревню к маме.
— А мы сегодня же и поедем к ворожее, — скомандовала я.
* * *
Ворожея отнеслась к своим обязанностям серьезно, долго
крутила Алису, выспрашивала о ее болячках, непонятно с чего вдруг
заинтересовалась ее позвоночником, потом напоила нас кофе, разложила карты,
бросила кости и вынесла приговор.
— Сглазили! — сказала она. — Сглазили из-за крашеной ткани!
— Нельзя ли поподробней, — попросила я, по собственному
опыту зная уже, как тяжко извлекать информацию из ворожей.
— К чему подробности? — удивилась она. — Тут лечить надо,
сильно лечить. Лечиться будете? — с надеждой спросила она Алису.
— Будем, — решительно ответила я за подругу.
— Тогда устраивайся вон на том диване и не мешай, —
скомандовала ворожея.
Она извлекла из антикварного шкафа зеркало.
Поставила на стол металлическую плошку и сноровисто развела
в ней огонь, используя для этого сухой спирт.
Широким жестом ворожея провела зеркалом над головой Алисы.
Подняла глаза к потолку и заунывно загундосила:
— О, Предвечный! О, Предвечный царь! Бог неизреченный,
создавший все из любви к людям и для блага их. Воззри на меня, Алису, твою
недостойную слугу, на мое чистое намеренье. Удостой послать ко мне ангела
своего Анаеля…
«С таким лечением и Марго отлично справилась бы, — подумала
я. — Молитву к гномам весьма шустро читала».
Между тем ворожея бросила в огонь щепотку желтого порошка, и
в комнате запахло шафраном.
— Предлагаю тебе курение, о боже мой. Триединый, благий,
стоящий превыше херувимов, — громогласно сообщила она.
Я заскучала, Алиса же преисполнилась благоговения. Заметив
это, ворожея вдохновилась, раскраснелась от удовольствия, заважничала. Она
сунула зеркало в дым, струйкой поднимающийся над плошкой, и жалобно
запричитала:
— Приди, Анаель, приди! Приди ко мне добровольно…
Я же мысленно добавила: «Пока по-хорошему просим».
Ворожея, словно услышав мои мысли, сердито буркнула:
— От вас плохая энергия исходит.
— Мой бывший муж целиком с вами согласен, — ответила я.
— Со-оня, — взмолилась Алиса.
Взгляд ее был полон укора. Я примолкла, а ворожея,
торжествуя, продолжила свое дело.
В общем, это все довольно долго тянулось; я умирала с тоски.
Скукотища невообразимая. Лучше бы на эти деньги раз сто сходила в оперу.
Ворожея, по-моему, уже повторяться начала, но все же до конца процедуры
добралась. Передать не могу моей радости, когда она, повизгивая, закончила:
— Восхваляемый небесными духами, живущий и царствующий в
вечности! Да будет так!
Алиса была близка к оргазму, когда ворожея истово
перекрестила зеркало и облегченно сказала:
— На сегодня все.
— Как это все? — изумилась я. — Алиса что же, выздоровела?
— Ишь, какая скорая! — возмутилась ворожея. — Сорок пять
дней еще повторять процедуру буду. Тогда зеркало окурится и в нем появится
Анаель в виде прекрасного ребенка. Вот тогда его можно просить исполнить все
желания.
— Какие желания, какие желания? — заинтересовалась Алиса.
— А любые, — махнула рукой ворожея. — Можно ту, что сглазила
тебя, совсем извести. А можно порчу на нее наслать. Ну уж само собой нужно
просить, чтобы Анаель с тебя снял порчу.
Ворожея шустро собрала все свои магические вещички.
— Ты бы заплатила, милая, — сказала она, обращаясь почему-то
ко мне.
— Сколько? — спросила Алиса.
Наглая ворожея назвала такую сумму, что у меня дыхание
перехватило. Я перемножила ее на сорок пять дней и пришла в ужас.
— Нельзя ли что-нибудь покороче и поэффективнее? —
поинтересовалась я и мысленно добавила: «И подешевле».
— Можно, — кивнула головой ворожея. — Но за этот сеанс плату
все-таки внесите. Иначе Анаель разгневается.
— Ладно, — согласилась я, — заплатим, но только после
окончательного излечения.
Поумневшая ворожея на этот раз связываться со мной не стала,
а увела Алису в другую комнату.
Лечила она ее там недолго, а сумму запросила, на мой взгляд,
астрономическую. Я попыталась спорить, но Алиса безропотно заплатила.
— Скажите хотя бы, когда она выздоровеет? — в глубине души
обливаясь слезами, спросила я.
— Уже здорова, — отрезала ворожея, и мы отправились домой.
Через каждые десять минут я интересовалась у Алисы:
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, лучше, — улыбалась она. Когда мы проезжали мимо
цветочного салона, она попросила притормозить.
— Зачем? — удивилась я. Алиса загадочно улыбнулась.
— Сонечка, ты знаешь, что нынче в моде бутоньерки? —
спросила она.
— Знаю, — ответила я, — и очень люблю приколотые к одежде
цветы, но они, к сожалению, недолго живут.
В глазах Алисы появился озорной блеск.
— В этом салоне продаются чудесные бутоньерки с каким-то
французским составом! — ликуя, воскликнула она. — Представляешь, цветок в такой
бутоньерке способен жить дня три, если не неделю. Я подарю тебе, это чудо!
— Зачем? Пойду и сама куплю.
— Ты так много со мной возишься, хочу тебя отблагодарить, —
обиженно надула губки Алиса.
— Что ж, пожалуй, я действительно заслужила. Иди, подари мне
эту бутоньерку.
Алиса выпорхнула из машины. Вскоре на моем воротнике
красовался букетик живых цветов: в малюсенькой пробирке жили три миниатюрные
розочки. Прелесть! Прелесть!
