— А чаще всего неприятные, — усмехнулся я.
Вернулся Шен. Разговор пришлось завершить. Целитель, хмуро посмотрев на нас, понял, что помогать разжигать костер мы не собираемся, и взял в руки кристалл огненного камня.
— Не стоит, — тут же встрепенулась Лаэн. — Сегодняшнее задание состоит в том, чтобы зажечь огонь с помощью Дара. Огненные плетения, даже столь простые — первый шаг к боевой магии и хорошая проверка, как ты контролируешь «искру».
— Не уверен, что у меня получится.
— Не говори ерунду! В тебе есть «искра», а у «искры» достаточно жара, чтобы спалить целую груду бревен. Что уж говорить о жалком пучке травинок? Ты ведь научился касаться Дара. Пытайся использовать искусство в любое время. Запоминай плетение.
То, что она нарисовала пальцем в воздухе, больше всего напоминало дорогу перепившего рески паука, которому предварительно додумались оторвать несколько лапок. Шен сосредоточенно засопел, пытаясь запечатлеть в памяти столь сложный узор. Затем уставился на хворост так, словно желал испепелить его взглядом.
Минка проходила за минкой. Лаэн, затаив дыхание, следила за Целителем. Мне страшно хотелось есть, но никого, кажется, это не волновало. Наконец, по правому виску Шена скатилась одинокая капелька пота. Вот и весь результат. Большего, если честно, я от него и не ожидал.
Парень сокрушенно вздохнул и покачал головой:
— Не выходит. Это просто не мое.
— Как ты можешь знать, что не твое, если не приложил к этому никаких трудов?! — нахмурилась Ласка.
— Эй! А чем я, по-твоему, занимался последние десять минок?! — возмутился он.
— Вот уж не знаю! Наверное, в облаках витал. Огня я так и не увидела. Так что продолжай.
— Больше мне делать как будто нечего! — взорвался Ходящий. — Не собираюсь терять время на такую чушь!
— Ты, кажется, забыл наш уговор, малыш, — угрожающе тихо сказала она. — Так мне не сложно тебе напомнить. Или ты делаешь, что я скажу, или ищешь себе другого учителя.
Они столкнулись взглядами, и Шен отступил:
— Ладно. Если хочешь сидеть голодной, я не против. Буду пытаться, пока тебе не надоест.
— Вот и славно. А без ужина мы как-нибудь перебьемся.
Обучение продолжилось, но и спустя нар никаких существенных изменений не произошло (разве что окончательно стемнело, а мне пришлось с ожесточением грызть сухари). Я страдал, Лаэн наблюдала, Шен пыхтел и потел. Костер не загорался.
Я потерял интерес к действу и начал скучать.
Неожиданно сверкнуло! Мне показалось, что в землю, совсем недалеко, ударила молния. На лице Лаэн сияла довольная улыбка, а у Шена был такой вид, словно его хорошенько приложили поленом по голове. Рядом с ним, весело пожирая хворост, плясало пламя ослепительно-белого цвета.
Глава 18
Закат догорал, когда Тиф ощутила призыв Митифы. Проклятая удивленно хмыкнула, но приглашение на беседу приняла.
— Прости, не хотела тебя отвлекать, — поспешно сказала Серая мышка, доверчиво заглядывая ей в глаза. Тиа тут же с досадой поморщилась. Она и думать забыла, как раздражает ее эта дура. — Но… я волнуюсь.
— Я тебе, конечно, сочувствую, однако не понимаю, чем могу помочь.
— Аленари. Она молчит. Уже очень давно. Даже вызов не рвет. Просто не отвечает. Я так и не смогла до нее докричаться.
— Возможно, наша благородная красавица попросту не желает общаться.
— Такого раньше не было. Это на нее не похоже.
— Люди со временем меняются, — пожала плечами Тиф. — А что Тальки?
— Все также. И про Аленари ничего не знает.
«Или говорит, что не знает», — закончила про себя Дочь Ночи.
— Если ты вызвала меня спросить, не общалась ли я с милой Оспой, то отвечаю — нет. Я с ней не разговаривала с момента вторжения.
— В том-то и беда, — вздохнула Митифа. — А где ты сейчас?
Святое простодушие! Так ей все и расскажи! Тиф натянуто улыбнулась:
— Это мое дело.
— Ой, прости! Не знала, что это тайна. Тальки поведала мне, что Рован не продвинулся дальше Внешней стены Альсгары. Кажется, он застрянет там на всю осень.
— Печально. У тебя все?
— Д-да…
— Тогда до свиданья. У меня много дел.
— Постой! Что у тебя с глазами?
— А что с ними? — удивилась Тиа.
— В прошлый раз они были голубыми. Ну, не буду тебя отвлекать. Если что-то узнаешь, сообщи, пожалуйста. До встречи.
Как только плетение оборвалось, Проклятая бросилась к седельным сумкам и достала небольшое зеркало. Вокруг была ночь, и ей пришлось зажечь огонек, чтобы рассмотреть свое отражение.
Митифа не соврала. Очи Порка больше не были голубыми. Убийца Сориты долго-долго рассматривала светло-карие, с золотистыми искорками вокруг края, радужки. Они были хорошо знакомы Тиа. У пастуха оказались ее глаза.
Лук не предполагал, что после долгого путешествия через весь Лесной край ему вновь придется вдоволь находиться по дремучим чащобам. А все из-за того, что северо-восточный тракт оказался отнюдь не пуст, как думали друзья. Несколько раз они едва не попались набаторским отрядам, и Га-нор принял решение снова срезать часть пути через леса. Лучше пробираться через дебри, беспокоя говов руганью и проклятиями, чем лезть на рожон к сдисцам и набаторцам.
Спутникам понадобилось полторы недели, чтобы преодолеть дикие места и выйти к небольшой, всего-то на пять домов, деревеньке. Но и тут, на самой окраине, возле старого колодца, они увидели двух набаторцев, поивших коней. Те удивлялись незваным гостям недолго. Один из них схватился за арбалет, а второй вскочил в седло. Северянин прыгнул за всадником, и в его руке сверкнул нож.
Арбалетчик промахнулся. Вместо Лука, болт попал в ни в чем неповинный осиновый ствол.
— Хей хватай! Налетай! — заорал бывший стражник и, крутанув над головой кистень, кинулся в атаку. Но не успел. Подскочивший с другой стороны Га-нор завершил дело одним ударом, а затем хмуро посмотрел на ухмыляющегося друга:
— Чему ты радуешься?
— Подарку судьбы! Мелот услышал наши молитвы и послал лошадей.
— Мы откажемся от этого дара. Отпусти их.
— Что?! — завопил Лук. — Как это отпустить?! Как?!
— Молча. В лесу от них толку еще меньше, чем от тебя. С ними мы застрянем.
— Мы без них застрянем! Здесь полно троп. Сам же видел. И дорог нехоженых. Больше случая обзавестись ездовыми нам, может, и не представится. А у меня все ноги в мозолях!
— Кормить их ты чем собираешься?
— Травой! Опять же, овса попросим у местных.
