Сложные условия обстановки и упорное сопротивление противника, опиравшегося на сильно укрепленную местность, вызвали сравнительно высокие потери среди наступающих войск. Так, например, войска 2-го Белорусского фронта за период прорыва тактической зоны обороны врага потеряли свыше 37 тыс. убитыми и ранеными; войска 3-го Белорусского фронта – более 27 200 человек. Абсолютные цифры не должны вводить в заблуждение. Среднесуточные потери в людях во 2-м Белорусском фронте достигали почти 1,3 % к боевому составу фронта. На 3-м Белорусском фронте ситуация была заметно хуже. Из шести общевойсковых армий на направлении главного удара наступали три армии (39, 5 и 28-я). Среднесуточные потери в этих армиях составляли свыше 1,5 % их боевого состава. Наибольшие потери понесла 5-я армия (12 769 человек). Ее среднесуточные потери достигали 2,2 %.
Тем не менее оборона немецких 2-й и 3-й танковой армий была прорвана. Противник, потерпев поражение в тактической зоне обороны на направлениях главных ударов 3-го и 2-го Белорусских фронтов и введя в бой все имеющиеся резервы, начал отход. Командующие 3-м и 2-м Белорусскими фронтами принимали меры по организации и осуществлению преследования противника на кёнигсбергском и мариенбургском направлениях. Начался второй этап операции. Установившаяся с 19 января летная погода позволила авиации 2-го и 3-го Белорусских фронтов развернуть более активные боевые действия.
Развитие наступления войск 2-го Белорусского фронта к заливу Фриш-Гаф и р. Висла
С утра 19 января войска центра и левого крыла 2-го Белорусского фронта перешли к преследованию разгромленной 2-й немецкой армии. Танки и мотопехота 5-й гвардейской танковой армии, устремившись на север, к исходу дня вышли к Найденбургу и пересекли тем самым границу Восточной Пруссии. Успешно преследовали противника также и войска 48-й и 2-й ударной армий. В этот день их основные силы продвинулись вперед до 30 км и вышли на рубеж Дзялдово, Бежунь.
Обстановка складывалась настолько благоприятно, что открылись возможности не только для танков, но и для кавалерии. Рокоссовский решил использовать успех в полосе 48-й армии и ввести в прорыв на этом направлении 3-й гвардейский кавалерийский корпус Осликовского. Исходя из плана операции и сложившейся обстановки, корпусу была поставлена задача к 20 января выйти на рубеж Вилленберг, Найденбург и в дальнейшем наступать на Алленштайн. С утра 19 января корпус был введен в прорыв. В 17.00 он овладел Яновом и повел наступление на Алленштайн. Оторвавшись на 20–25 км от передовых частей 3-й и 48-й армий, корпус значительно содействовал успеху этих армий.
Большую помощь наземным войскам оказала 4-я воздушная армия. В течение 19 января она совершила 1820 самолето-вылетов бомбардировщиков и штурмовиков.
Особо важная роль на этом этапе операций возлагалась на 5-ю гвардейскую танковую армию. Ей надлежало первой выйти к заливу Фриш-Гаф в районе Эльбинга и перерезать все сухопутные коммуникации восточнопрусской группировки противника.
Выполняя поставленные задачи, войска фронта 20 января овладели узлами шоссейных и железных дорог Найденбург и Лидзбарк. 5-я гвардейская танковая армия после овладения Найденбургом развивала наступление на Остероде. Войска левого крыла фронта за день продвинулись более чем на 40 км, овладев городами Серпц, Бельск, Вышогруд. Быстрое продвижение войск 2-го Белорусского фронта привело к потере немцами последних козырей. Из состава 507-го батальона «тигров» во время отступления были потеряны или даже попросту взорваны экипажами ввиду поломок или отсутствия топлива 19 танков. К 21 января из 51 «тигра» к началу советского наступления в строю осталось 29 машин. Вскоре и они растаяли в хаосе отступления – на 30 января в строю осталось всего 7 танков. Большей частью потерянные танки были брошены или взорваны при отходе собственными экипажами.
Авиация 2-го Белорусского фронта 20 января также успешно поддерживала войска, сделав за сутки 1744 самолето-вылета.
В результате быстрого продвижения войск 2-го Белорусского фронта на эльбингском, а 3-го Белорусского фронта на кёнигсбергском направлениях создалось положение, при котором действовавшая ранее в районе Мазурских озер немецкая 4-я армия была глубоко охвачена с флангов. Положение 4-й армии вызвало бурную дискуссию между командованием группы армий «Центр» и Верховным командованием. Начальник штаба группы армий «Центр» Гейдкемпер писал в своем дневнике:
«20 января. Ситуация, в которой 4-я армия удерживает свою выступающую вперед позицию, сейчас выглядит полным абсурдом. В 8.30 вечера шеф (командующий группой армий «Центр» Георг Рейнгардт. – А.И.) снова объяснял фюреру причины, которые делают отход 4-й армии настоятельной необходимостью. «Мой фюрер, – начал шеф, – серьезное беспокойство за Восточную Пруссию вынуждают меня снова обратиться к вам лично. По моему суждению, мы обязаны считаться с крупномасштабной атакой на Восточную Пруссию. Захваченная карта противника показывает, что русская 5-я гвардейская танковая армия с четырьмя танковыми корпусами идет на Данциг. Силы 2-й армии, которые мы можем этому противопоставить, так слабы, что не смогут удержаться. Вторая опасность сейчас – это прорыв противника в полосе 3-й танковой армии. Если русская гвардейская танковая армия прорвется, мы будем атакованы в тыл, где нет войск вообще». Ответ Гитлера был молниеносным: «Это долгая дискуссия, высвобождает отход силы или нет». Он остался при своем мнении»
[97]
.
В итоге отвод 4-й армии был вновь запрещен. В качестве компенсации Гитлер пообещал командованию группы армий «Центр» 4-ю танковую дивизию, перевозившуюся морем из Курляндии. Что-либо возразить на такое предложение было затруднительно – подвижное соединение было заведомо лучше высвобождавшихся в результате отхода 4-й армии пехотных дивизий. Позднее тем же днем Рейнгардт обратился к Гудериану с прежним вопросом об отводе, но снова получил отказ. 21 января все повторилось. На этот раз настойчивые просьбы Рейнгардта отбивал только Гудериан, уговаривавший командующего группой армий «Центр» выполнять приказы Гитлера. Обещанная 4-я танковая дивизия к тому моменту пока еще не прибыла. Впрочем, ее прибытие не могло радикально изменить обстановку. Только утром 22 января в ходе очередного разговора с Гитлером Рейнгардту удалось вырвать разрешение на отвод 4-й армии. Из уст фюрера, наконец, прозвучали слова «Я даю разрешение на отход…».
По советским данным, отвод 4-й армии с рубежа Гумбиннен, Августов, Ломжа начался уже в ночь на 22 января. Возможно, командующий армией Хоссбах начал отход по своей инициативе. Отступление противника в северо-западном направлении было своевременно обнаружено разведкой 50-й армии 2-го Белорусского фронта. Рокоссовский с нескрываемой досадой написал в своих мемуарах: «Командование 50-й армии не заметило вовремя этого маневра и продолжало докладывать в штаб фронта, что неприятель держится крепко. Только через два дня разведка боем показала, что перед армией – пустое место. Последние мелкие группы гитлеровцев поспешно уходили на север. Такое упущение нельзя было простить командарму. В командование 50-й армией вступил начальник штаба генерал Ф.П. Озеров»
[98]
.
