План действий войск Одесского военного округа в прикрытии госграницы предусматривал разделение территории округа на четыре сектора, включавшие не только сухопутную, но и морскую границу Советского Союза. Они также назывались районами прикрытия и имели сквозную нумерацию на всем юго-западном направлении. Район прикрытия № 5 занимал 35–й стрелковый корпус в составе управления с корпусными частями 176–й, 95–й стрелковых дивизий в первом эшелоне, 30–й горнострелковой дивизии в резерве и 24–го и 2–го погранотрядов. Район прикрытия № 6, простиравшийся до Черного моря, должны были оборонять 25–я, 51–я стрелковые дивизии, объединенные в 14–й стрелковый корпус, 9–я кавалерийская дивизия, Дунайская военная флотилия, 25–й и 79–й погранотряды. Район прикрытия № 7 находился в ведении Одесской военно-морской базы, Очаковского сектора береговой обороны и 26–го погранотряда. Задачей войск района прикрытия № 8 была оборона Крыма. Для ее решения в Крыму дислоцировался 9–й особый стрелковый корпус в составе 106–й и 156–й стрелковых дивизий, 32–й кавалерийской дивизии. Задачи у войск Одесского военного округа были типичными для планов прикрытия: «Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа»
[63]
, не допустить высадки морского десанта на побережье, прикрыть действиями авиации сосредоточение своих войск и ударами по железнодорожным узлам противника попытаться сорвать сосредоточение войск противника.
Очевидно, что сдержать удар главных сил противника войска по планам прикрытия не могли. Нормативы на плотность построения войск в обороне по ПУ–39 (Полевому уставу Красной Армии 1939 г.) предусматривались следующие:
«Ширина фронта боевого порядка обороны определяется шириной фронта сковывающей группы. Дивизия может оборонять полосу по фронту 8–12 км и в глубину 4–6 км. Полк может оборонять участок по фронту 3–5 км и в глубину 2,5–3 км»
[64]
.
Плотность построения войск по планам прикрытия была в несколько раз больше. Соответственно этим планам приграничные армии могли лишь сдержать мелкие вылазки противника в период сосредоточения и развертывания. Достаточно четко по этому вопросу высказался А. М. Василевский:
«Какой силы, спрашивается, нужны были на границе с нашей стороны войсковые эшелоны, которые в состоянии были бы отразить удары врага указанной выше силы и прикрыть сосредоточение и развертывание основных вооруженных сил страны в приграничных районах? По-видимому, эта задача могла быть посильной лишь только при обязательном условии своевременного приведения их в полную боевую готовность и с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии»
[65]
.
От качества собственно планов прикрытия мало что зависело. Даже если бы они были разработаны идеально, остановить наступление главных сил вермахта они не могли.
Планы прикрытия границы ни в коей мере не являлись советским изобретением. Это было вполне обычное мероприятие военного планирования. Например, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии В. Кейтель в указаниях по подготовке операции «Барбаросса» написал:
«При этом оборонительные приготовления, предпринимаемые против превентивных мероприятий русских в воздухе и на земле, должны продолжаться в увеличенном объеме и с большей интенсивностью»
[66]
.
Верховный Главнокомандующий французской армии Ж. Жоффр описал те же задачи так:
«Для обеспечения сосредоточения, по плану 17, предусматривалось расположение прикрытия, цель которого была позволить нашим армиям произвести выгрузку, сформироваться, соединиться и, в случае необходимости, перейти в наступление без того, чтобы противник мог помешать этим различным операциям»
[67]
.
Везде схема была одна и та же: прикрытие границы, развертывание, а потом первая наступательная операция.
Оперативно-стратегические игры января 1941 г.
Одной из форм подготовки к войне являются штабные игры на картах. В ходе этих игр отрабатываются как вопросы теории проведения наступательных и оборонительных операций, так и вполне конкретные положения существующих оперативных планов. После декабрьского, 1940 г., совещания высшего командного состава РККА Генеральный штаб провел две оперативно-стратегические игры. Первая игра, проходившая 2–6 января 1941 г., отрабатывала боевые действия на западном и северозападном направлениях. Именно эта игра, в которой Г. К. Жуков выступал в роли командующего войсками «западных», то есть немцев, а Д. Г. Павлов в роли командующего «восточных», то есть Красной Армии, получила впоследствии наибольшую известность. О ней писали в мемуарной и исторической литературе, не обошел ее вниманием и кинематограф. О второй игре, проводившейся 8–11 января 1941 г., известно куда меньше. Однако именно она интересует нас больше всего, поскольку в ходе этой игры отрабатывалось развитие боевых действий на юго-западном направлении.
Задачами игры было:
«1. Изучить и освоить основы современной наступательной операции фронта и армии.
2. Усвоить и отработать основы ведения оборонительных операций в условиях горного театра и при обороне крупных речных преград.
3. Изучить юго-западный театр военных действий.
4. Дать практику высшему командному составу в оценке обстановки и принятии решения в сложных условиях, в организации, планировании и материально-техническом обеспечении фронтовых и армейских операций, а также в области вождения крупных оперативных и прежде всего подвижных соединений во взаимодействии с авиацией.
5. Добиться понимания и единства взглядов на ведение современной наступательной операции при массовом использовании артиллерии, танковых соединений и ВВС»
[68]
.
Во второй игре руководители противоборствующих сторон поменялись ролями. Генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов исполнял обязанности командующего Юго-Восточным фронтом «западных», а генерал армии Г. К. Жуков исполнял обязанности командующего Юго-Западным фронтом «восточных». Помимо этого, на стороне «западных» играл командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант Ф. И. Кузнецов, руководивший в игре Южным фронтом «южных».
Обе стороны приняли решение вести наступательные операции с решительными целями. То есть и «западные», и «восточные» вели наступление с целью разгрома противостоящего им противника. Тот, чьи наступательные операции окажутся более успешными, выигрывал сражение в целом. Это прекрасно иллюстрирует вышеописанный принцип решения задач обороны страны наступательными действиями. Замысел «западных» предусматривал широкий охват Юго-Западного фронта «восточных» с задачей окружения до пяти армий западнее Львова. Для этого предусматривались удар Южного фронта на проскуровском направлении и два удара Юго-Восточного фронта в направлении на Золочев (3–я армия с 13 августа) и в направлении Хелм, Ковель (24–я армия, переданная с Восточного фронта накануне операции) с ближайшей задачей к 19 августа выйти на рубеж Хелм, Домачево. Наступление Южного фронта противника Г. К. Жуков планировал отразить двумя ударами под основание вбитого в оборону Юго-Западного фронта клина 4, 5 и 6–й армий Ф. И. Кузнецова. Эта задача возлагалась на 13–ю и 15–ю армии ЮЗФ. 9–я армия ЮЗФ должна была наносить удар 12 августа на Краков с целью его захвата к исходу 18 августа и удержания города. Этот удар имел задачу обеспечить фланг наступления на Будапешт, в глубокий тыл обоих фронтов «западных» и «южных».
