«Штуки» над городом встали. Пикирующие бомбардировщики VIII авиакорпуса над Сталинградом. 23 августа 1942 г. город подвергся жестокой бомбардировке с воздуха
Через горящий город вечером 23 августа шли колонны 2-го танкового корпуса. Уже в 15.20 23 августа командир корпуса А. Г. Кравченко получил приказ заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова на выдвижение в район Гумрака в готовности действовать против прорвавшихся к Волге танков и мотопехоты противника. Уже через 25 минут приказ был доведен до командиров бригад. В 17.00–18.00 бригады выступили на марш. Уже в 20.00 они вышли в указанный Голиковым район и вошли в состав так называемой танковой группы генерала А. Д. Штевнева (заместитель командующего Сталинградским фронтом по автобронетанковым войскам). Численность танкового парка бригад корпуса Кравченко см. в таблице.
ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВОГО ПАРК 2-го ТАНКОВОГО КОРПУСА НА 23 АВГУСТА 1942 г.
[150]
2-я мотострелковая бригада корпуса была разорвана надвое, одна часть оказалась отрезана к северу от немецкого прорыва, а другая успела соединиться с главными силами корпуса. 148-я танковая бригада вместе с частью 2-й мотострелковой бригады, остатками атакованного в железнодорожном эшелоне 12-го разведывательного батальона также оказились к северу от вклинения XIV танкового корпуса.
Первой реакцией Верховного командования на прорыв немцев к Волге стало распоряжение Сталина, оформленное как Директива Ставки № 170582 от 16.35 23 августа: «Противник прорвал ваш фронт небольшими силами. У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда. Пользуйтесь дымами в изобилии, чтобы запутать врага. Деритесь с прорвавшимся противником не только днем, но и ночью. Используйте во всю артиллерийские и эресовские силы»
[151]
. Дымы, ночные бои, авиация были на самом деле слабой надеждой. Если некоторые доклады наверх можно классифицировать как «панические донесения», то определенно существуют и «панические директивы». Директива Ставки № 170582 несомненно относится к их числу.
Однако, как ни странно, во второй половине дня 23 августа непосредственная угроза городу Сталинграду уже миновала. Вечером, в 21.30 берлинского времени, в штаб 6-й армии поступила директива группы армий «Б», в которой задача подчиненных Паулюсу войск формулировалась следующим образом:
«Необходимо безоглядно использовать тяжелое положение ошеломленного противника в Сталинграде и юго-западнее. Для этого я приказываю:
А. 4-я ТА, сконцентрировав все возможные силы, как можно раньше начинает наступление восточнее Карповки на высоты западнее Сталинграда и стремится соединиться там с частями 6-й А. От противника, находящегося вдоль и западнее железнодорожной линии Абганерово — Тингута, армия должна организовать прикрытие лишь необходимым минимумом сил.
Б. 6-я А надежно удерживает линию Ерсовка — Качалинская, частью сил пытается соединиться с 4-й ТА, после чего занимает Сталинград.
В. Уничтожение еще оставшихся западнее Карповки и в районе Калача сил противника является второстепенной задачей, которую можно будет решить слабыми силами после соединения обеих армий»
[152]
.
Как мы видим, в описании задачи армии Паулюса есть формулировка, не допускающая двойного толкования: «частью сил пытается соединиться с 4-й ТА, после чего занимает Сталинград» (выделено мной). То есть задачей номер один был не прорыв на улицы города, а соединение с армией Гота.
Таким образом, атакуя противника, войска Сталинградского фронта срывали не штурм города, а разгром главных сил 62-й и 64-й армий на подступах к нему. Если бы немцам удался «котел» к западу от Сталинграда, город был бы занят уже практически без боя. Рабочие отряды и части дивизии НКВД вряд ли оказали бы вооруженным 210-мм гаубицами и штурмовыми орудиями соединениям ощутимое сопротивление. Собственно, это в очередной раз показывает преимущества активной стратегии: не зная в точности реального замысла противника, целесообразно контратаковать, наносить ему потери и сковывать его части — это дает положительный эффект даже при ошибочной оценке замысла врага. Если бы советское командование ограничилось построением воспетой в послевоенных трудах «прочной обороны» к северу от Сталинграда, город бы пал уже к сентябрю.
Что же действительно было в распоряжении командования Сталинградского фронта для парирования прорыва XIV танкового корпуса к Волге? Первоначально предназначенными для отражения удара Гота соединениями силы фронта не исчерпывались. На севере Сталинграда находился на переформировании 23-й танковый корпус А. М. Хасина. По иронии судьбы, он был растащен на парирование кризисов на южном фланге фронта. 21 августа, за два дня до начала наступления с плацдарма у Вертячего, из корпуса была изъята 56-я танковая бригада, а 23-го августа — 99-я танковая бригада. Фактически корпус остался с одной 189-й танковой бригадой. 9-я мотострелковая бригада была на переформировании в Челюскине отдельно от корпуса. Немецким наступлением она была попросту отсечена от главных сил корпуса А. М. Хасина. В 189-й танковой бригаде на 23 августа насчитывалось боеготовыми 22 Т-34, 16 Т-70, 5 Т-60. В ремонте находилось еще 4 Т-34, 2 Т-70 и 1 Т-60
[153]
. Утром 24 августа три танка бригады прорвались на разъезд Конный, но удержать его в отсутствие пехоты не могли. С 23 августа 23-й танковый корпус вошел в состав танковой группы генерал-лейтенанта Штевнева и должен был обеспечивать атаку 2-го танкового корпуса.
Надиктованная по телефону Сталиным Директива Ставки ВГК № 170584 от 4.50 24 августа уже была гораздо спокойнее предыдущего совета запутывать противника дымами. Видимо, Иосифу Виссарионовичу уже доложили, что в районе прорыва немцев «удачно заблудилась» пара танковых корпусов. Верховный рекомендовал командованию фронта и А. М. Василевскому:
«Первое — обязательно и прочно закрыть нашими войсками дыру, через которую прорвался противник к Сталинграду, окружить прорвавшегося противника и истребить его. У вас есть силы для этого, вы это можете и должны сделать.
Второе — на фронте западнее и южнее Сталинграда безусловно удерживать свои позиции, частей с фронта не снимать для ликвидации прорвавшегося противника и безусловно продолжать контратаки и наступление наших войск с целью отбросить противника за пределы внешнего Сталинградского обвода»
[154]
.
