Собственно говоря, из зала в галерею я вступил во вполне приподнятом настроении. Нашелся выход с четвертого яруса, причем нашелся совершенно неожиданно, после четырех часов безуспешных поисков. Как тут не радоваться?! В общем, бодрым шагом, освещая себе дорогу «огоньком», я шагнул из зала и пошел…
Когда впереди загорелся светлячок, я понял, что здесь что-то не то. После темных пространств и залов я как-то настороженно стал относиться ко всякого рода неожиданным проявлениям благосклонности богов. Я остановился, сощурился, пытаясь рассмотреть, что на этот раз является источником света, но расстояние оказалось слишком большим и понять можно было только то, что огонек стоит на месте и не двигается. От греха подальше я погасил свой фонарик. По мере приближения чуть дальше первого огонька загорелся второй, за ним третий, а потом появилась целая цепочка. Я уже подошел настолько близко, что увидел висящие на стене факелы, точно такие же, что и на первом ярусе. Факелы, горящие тысячелетиями. Галерея — сплошь черный мрамор с белыми крапинками. Мраморный пол, мраморные стены, мраморные колонны балкона по правую руку. Я подошел к краю и посмотрел вниз. Света едва хватало, чтобы увидеть пол находившегося под галереей зала.
— Ш-ш-ш-ш… — послышалось мне.
Я остановился и прислушался. Да, уши меня не обманули, в галерее раздавалось странное шипение. Осмотрелся, но источника звука поблизости не было, казалось, шипение раздается прямо в голове. Странно. Списав неожиданный звук на не в меру разыгравшееся воображение и перестав обращать на него внимание, я продолжил путь.
Еще шагов через сто мне стало казаться, что между «ш-ш-ш» начали проскакивать едва различимые слова, но, как я ни напрягал слух, смысла их понять так и не удалось. Может, это какие-то странные шутки строителей? Надырявили стен, пустили сквознячков, вот они и шипят, словно беззубые демоны, заболевшие почесухой, или змеи, которых переехала телега.
На мертвеца я наткнулся шагов через двадцать Груда костей, вот и все, что осталось от человека. Хотя постойте, у человека не растут клыки из нижней челюсти. Как и скелет, едва не порубивший меня в капусту, этот был или эльфом, или орком, но, на мою счастливую звезду, костяк не собирался на меня нападать. Шипение к этому времени сменилось сплошным совершенно непонятным бормотанием, будто говоривший набил рот горячей кашей. Новый покойник поджидал меня через двадцать ярдов, а за последующие пять минут я насчитал двадцать шесть костяков, непонятно отчего умерших и непонятно как здесь оказавшихся. Бормотание теперь уже настойчиво стучалось в мое сознание, такое впечатление, что какой-то гад запихал мне в голову целый улей злых пчел, к тому же еще и умеющих произносить слова. Я смог выловить из нестройного гудения отдельные слова вроде «кровь», «смерть», «умри», «мозг» и в том же духе. Скажем так, я слышал не те слова, что могли меня обрадовать. Это бормотание и участившиеся «находки» начинали меня заметно нервировать, призывали послать всех к Х'сан'кору и поискать обходной путь. Но никаких обходных путей на ближайший десяток лиг не предвиделось, и пришлось двигаться дальше, стараясь не обращать внимания на настойчиво звучащие в голове голоса Не получалось, побери меня тьма! Я запел незатейливую песенку, стараясь вытеснить голоса, но и это почти не принесло желаемого результата.
Следующий покойник несказанно меня удивил. Это были не старые кости, а вполне свежий труп. Готов прозакладывать душу, что этот парень еще несколько часов назад был жив, здоров и не предполагал умирать. Почему я так решил? Да потому что я видел его в Кротовьем замке вместе с Балистаном Паргайдом. Отсюда можно сделать вывод, что Лафреса со своими спутниками уже прошла по галерее и обогнала меня на несколько часов. Ловкая стерва! Проигрываешь забег, Гаррет!
Но хоть с этим мертвецом было все более-менее понятно. Даже тупому дуралиссцу ясно, отчего помер этот парень. Он попросту несколько раз всадил себе ярд железа в грудь, то бишь покончил жизнь самоубийством. Рука до сих пор сжимала рукоять засевшего в груди кинжала. Хотя, с другой стороны, воина могли пришить его же оружием. Если же я прав и это самоубийство… Довольно странно сводить счеты с жизнью, особенно без веских на то причин, не находите? Ладно, это не мое дело.
Бормотание пульсировало в голове тупой болью, я морщился, скрипел зубами и никак не мог понять, что за напасть со мной приключилась. Объяснение появилось немного погодя, когда из полумрака, разлившегося между двумя факелами, на меня выскочила фигура и схватила вашего покорного слугу за отвороты куртки. Я даже испугаться как следует не успел.
Это был человек. Живой, но вот с головой у него были явные проблемы. Как говорит незабвенный Кли-кли, колпак у парня съехал основательно. Этот тоже был человеком Паргайда, пускай я раньше его и не видел. Волосы растрепаны, глаза, в которых плещется целый океан безумия, навыкате, челюсть трясется, руки вообще ходят ходуном.
— Ы-ы-ы-ы! Ты-ы-ы-ы! Спас-и-и-и-и! Зло! Там зло! Оно ждет! Ы-ы-ы-ы! Оно схватит меня! — Человек выл и нес полную околесицу.
Я попытался отцепить его руки от своей куртки, но не тут-то было парень прицепился, словно голодный клещ.
— А-а-а! — завыл он. — Так ты из них! Ты тоже хочешь моей смерти?! Ы-ы-ы-ы-ы1!!
Он стал подталкивать меня к балкону, я, естественно, принялся сопротивляться. Мы застыли друг перед другом, отчаянно борясь. Этот спятивший гад выл, как стая облапошенных демонов. Я догадался боднуть его головой в нос. Парень от неожиданности ослабил хватку, я рванулся в сторону, закрутил его и оттолкнул. Видит Сагот, я и не думал, что так получится, но сумасшедший отшатнулся, сделал несколько шагов назад, замер на самом краю балкона, закачался, пытаясь сохранить равновесие, и с отчаянным криком рухнул вниз. Послышался удар. Я подбежал к краю и посмотрел вниз. Распростертое тело безумца лежало на полу, а под ним растекалось темное пятно крови. Мертв. Вот тьма! Один пыряет себя ножом, другой окончательно лишается разума. Какого здесь творится?
Еще пяток шагов, и шепот победным хором взвыл у меня в голове, заставив рухнуть на колени и сжать голову руками. Меня накрыла волна мерзости и вселенского ужаса. Я услышал не только слова. Разве могут слова так туманить сознание? Здесь было все — видения одно страшнее другого, запах разложившихся трупов, вкус могильных червей на языке, ощущения, словно копаешься в животе у покойника. Голоса требовали, звали к себе и пели песнь, заставляя выть от ужаса и гремящей боли. Все чувства перепутались, но все и вся кричало и жаждало моей смерти, призывало достать нож и всадить себе в горло. Песнь гремела, звучала и мягкими скользкими пальцами настойчиво теребила разум. С каждым словом, с каждым аккордом пробудившегося шепота все новые и новые ужасы проникали мне в уши, вставали перед глазами, ощущались на языке…
Теперь я понимал, что попал в залы Уснувшего Шепота, но сделать уже ничего не мог. Голоса оказались сильнее меня, и я медленно и неотвратимо сходил с ума. Хотелось сделать несколько шагов и прыгнуть с балкона вниз, или разбить себе голову о стену или взяться за нож. Сделать хоть что-нибудь, но прекратить ЭТО! Рука сама, помимо моей воли и едва теплящегося сознания, потянулась к рукояти ножа. Видит Сагот, я пытался бороться, но эта борьба была равносильна попытке прутиком разбить каменную глыбу. Голоса ТРЕБОВАЛИ умереть, и им нельзя было не подчиниться.
