Примерно в 18.00 пехота противника бросила в дымоход ДОТ противотанковую гранату, в результате чего плита в ДОТ разлетелась на куски. Из-за дыма и угарного газа в ДОТ стало сложно дышать и говорить. В этот момент фенрик Леванто решил прорываться к своим.
Противник открыл сильный автоматический огонь по прорывающейся группе, но из-за темноты было сложно вести прицельный огонь, и только одного сразила пуля. В ДОТ осталось двое убитых, один разбитый и один целый пулемет. Во время отступления Леванто сумел перебить экипаж вражеского танка, который покинул подбитую машину.
В 15.00 1-я рота 1-го отдельного батальона (рота Терас-вирта) получила приказ контратаковать и захватить район Наэнниеми, который был оставлен ротой Вуолио. Контратака была успешной, и к 17.00 Кайванто снова был в наших руках. Успеху контратаки способствовал своим огнем из осажденного ДОТ фенрик Леванто — именно благодаря ему противник не сумел перебросить достаточные силы пехоты в Кайванто.
В 16.45 рота Гуммерус из 4-го отдельного батальона получила приказ контратаковать и деблокировать ДОТ, где был фенрик Леванто. Солдаты Гуммеруса продвинулись вперед примерно на 200 метров, когда встретились с группой Леванто, которая выходила к своим. Рота заняла позиции в небольшом лесу в 400 метрах от Кайванто и частично в Каэнниеми».
733-й стрелковый полк, наступавший у берега озера, был остановлен огнем из ДОТ № 9, 10, 16 и дальше продвинуться не смог. Первый и третий батальоны 541-го стрелкового полка с огнеметными и линейными танками снова пошел в наступление на лес Кирнумется, но попал под сильный фланговый огонь из района деревни Ильвес. В результате боя батальоны отступили в прибрежные рощицы на западном берегу Муолаан-лампи и заняли там круговую оборону. Вплоть до 27 февраля полк продвинуться вперед не смог.
Погибший финский солдат. Из коллекции полковника Е. К. Скворцова.
Третий батальон 387-го полка сумел в ночь с 23 на 24 февраля блокировать ДОТ № 13 и № 14, но уничтожить их не смог — подрыв ДОТ зарядом в 100 килограмм никакого результата не дал. Финские гарнизоны отказались сдаться. Вскоре на поле боя прибыли саперы и начали готовить подрыв ДОТ. Однако на этом стрелковые командиры решили, что их дело сделано, и отвели свои роты в район надолб. Саперов об этом не предупредили, хотя с ними и была договоренность о том, что роты отходят только после зажигания огнепроводных шнуров. Саперы не успели закончить подготовку к подрыву ДОТ, а финны заметили отход советских стрелков и моментально перешли в контратаку. В результате саперы тоже откатились от ДОТ, так и не взорвав их. При попытке восстановить положение роты 3-го батальона попали под ураганный огонь финнов и понесли большие потери. В результате утром 24 февраля в дело был введен 2-й батальон 387-го полка.
В западной литературе о советско-финской войне достаточно распространен миф о том, что 23 февраля 1940 года советские части на перешейке не наступали, а шумно праздновали День Красной Армии. Обязательно упоминается, что пьяные крики и песни были слышны даже на финских позициях. Возможно, где-то на тихих участках фронта в Лапландии такое было, но на Карельском перешейке фронтовики 13-й Армии отмечали свой праздник упорными атаками финской обороны и продолжали наступление.
Капитан Тирронен, 2-й артиллерийский полк:
«23 февраоя в Муолаа наши позиции весь день были под очень сильным артобстрелом. Во второй половине дня противник начал наступление и здесь, пытаясь овладеть лесом юго-западнее деревни Ильвес. В 21.00 первая рота 4-го отдельного батальона получила приказ контратаковать в этом районе с запада. Рота Суорса из 5-го пехотного полка должна была присоединиться к наступлению с севера. Обе роты наткнулись на сильное сопротивление противника. Бой в лесу шел всю ночь.
Утром 24 февраля противник бросил в бой еще больше танков. Помимо всего прочего, огнеметные танки полностью уничтожили гарнизон одного из ДОТ, залив его горящей огнесмесью через амбразуры.
Эти бетонные ДОТ получили крайне низкую оценку наших частей. Артиллерийский разведчик 1-й батареи, лейтенант Хейкки Туликоура так описывает их:
В редком и низеньком лесочке стояли черные бетонные ДОТ без каких бы то ни было ходов сообщения или телефонных кабелей. В бою они были настолько невыносимыми местами для нахождения, что нужно было всегда быть готовым выскочить из него. Несмотря на свою дороговизну, это были настолько безнадежные крысиные норы, что я диву даюсь, как противник их всех до одного не поджарил. Если бы эти ДОТ были оснащены противотанковыми средствами, то можно было бы отбиться от танков противника, а так можно было только сидеть в ДОТ сложа руки и ждать, когда к двери подъедет танк и будет делать все, что ему захочется».
В уничтоженном советской штурмовой группой полукапонире № 14 в полном составе погиб пулеметный взвод 4-го отдельного батальона и полувзвод 2-го отдельного батальона. Уничтожила ДОТ штурмовая группа 2- го батальона 387-го стрелкового полка с танками 85-го батальона, огнеметным танком и саперами. Младший командир сапер М. Булатов, участник штурма полукапонира № 14, вспоминает об этой операции:
«…Взяв с собой пару сотен килограмм взрывчатого вещества, мы двинулись в путь. Обошли дот с тыла. Вдруг видим, к амбразуре подходит наш танк. Только он приблизился, белофинны закидали его из амбразуры бутылками с какой-то жидкостью. Одна из бутылок попала на заднюю часть танка, и машина загорелась. Мы начали подавать танкисту сигналы, показывая, чтобы он отъезжал в тыл. В это время бойцы Чупин, Захаров, Сухарев и Сазонов под огнем противника подобрались к горящему танку и стали кидать на него снег, стараясь погасить пламя. Вскоре это им удалось сделать.
Тем временем подошла еще одна боевая машина. Это приехал наш командир взвода младший лейтенант Гордюшов и привез нам еще взрывчатки.
Я доложил командиру взвода, что ДОТ со стороны амбразур взорвать трудно. Целесообразнее взорвать его сверху — начать с броневого купола, а потом в самый ДОТ опустить ящик взрывчатого вещества с коротким шнуром и оглушить шюцко-ровцев. Так и решили поступить. Под купол подложили 75 килограммов взрывчатки и подожгли шнур. Раздался взрыв. Он был силен, но купол дал только трещину.
Тогда мы решили подорвать ДОТ по-другому. Приготовили взрывчатку, шнур и капсюли. Одного красноармейца посадили на огнеметный танк, чтобы он подавал танкисту знаки, когда жечь амбразуры и когда прекращать огонь. Вот наш боец, поместившись за башней танка, командует:
— Дай огня!
Танкист дает огонь. Боясь быть сожженными, белофинны укрылись в глубине дота. Тогда я решил вылезти из танка и послушать, что делается в ДОТ. Услышал разговор. Ах так! Влезаю на ДОТ, кричу:
— Сдавайтесь, гады!
Но белобандиты молчат. Тогда я бросил в отверстие башни гранату. Она взорвалась, и в ДОТ вспыхнуло пламя. Это загорелись бутылки с жидкостью, которые белофинны припасли для поджигания наших танков. Вскоре я услышал стоны и непонятный шум.
