Они устроились за холмом в тени деревьев. Андронов достал из рюкзака завернутые в газету сало и хлеб и положил их перед майором.
— Налегай, Владимир Николаевич, крепче будешь, а заодно и поговорим, что нам делать с этим фашистским выводком, — усмехнулся капитан.
Коготь, увидев еду, чуть не набросился на нее. Однако, совладав с собой, он положил на ломоть хлеба шмат сала и, откусив кусочек, стал медленно жевать.
— Одно мы знаем точно, — взглянув на своих бойцов, произнес Коготь и хитровато улыбнулся. Вся группа с нетерпением ждала ответа. — Мы должны их всех уничтожить, кроме Майне.
— Это понятно, — развел руками Андронов и тут же сказал: — А может, Владимир Николаевич, пропустим их на полигон, а там и будем отстреливать фрицев по одному.
— Я думал об этом варианте. Не пойдет, Степан Иванович, — произнес майор.
— Это почему? — спросил Андронов.
— Во-первых, немцы могут убить часовых. Они же диверсанты и умеют делать это быстро и с ужасающей эффективностью. Мы не можем рисковать жизнями наших людей на полигоне. Ну, и во-вторых, — Коготь посмотрел на Андронова, — стоит там прогреметь выстрелу, поднимется шум, начнут лупить пулеметчики из дзотов, танки стрелять… Такое поднимется… А оно нам надо? В неразберихе и хаосе свои могут перестрелять своих же.
Андронов задумался.
— Конечно, можно было бы договорится по рации о том-другом с начальником полигона, но больно уж велик фактор случайности. Ты прав, Владимир Николаевич, — выдохнул он. — Валить фашистов надо здесь.
— Однозначно, — кивнул головой майор и добавил: — Майне выставляет часовых, и, я думаю, этим шансом нам обязательно нужно воспользоваться. Действовать будем так…
Коготь рассказал в деталях о своей задумке.
— Хорошо придумано, товарищ майор, — кивнул Анютин.
— Согласен, — усмехнулся Андронов. — Ты, наверное, Владимир Николаевич, вынашивал этот план на болоте.
— Лишившись рации и автомата, я и правда стал придумывать всякие пакости для фашистов. А чем мне было больше заняться? — смершевцы заулыбались, поняв шутку командира. — А если говорить серьезно, — продолжил Коготь, — то этот план пришел мне в голову недавно. Вот поем, и примемся за дело, пока фашисты наслаждаются отдыхом после долгого перехода по болоту.
Лес был наполнен щебетанием и пением птиц, однако немецкому часовому из группы Майне, залегшему с пулеметом за деревом в пятидесяти метрах от основной группы, было не до красот природы. Он знал, что русские уничтожили две предыдущие группы Абвера. Спастись удалось немногим, а потому он был предельно собран и внимателен.
Вдруг где-то над собой, вверху, немец услышал какой-то странный шум. «Может, это медведь карабкается по дереву?» — подумал фашист и поднял голову вверх. Едва он отвлекся, как подкравшийся Анютин вырвал пулемет из рук немца и коротким ударом приклада в лицо вырубил фашиста. Лейтенант нагнулся над врагом и, выхватив нож, вонзил его под левую лопатку фрица. Анютин поднял голову вверх и махнул рукой спрятавшемуся среди сосновых веток Абазову. Затем лейтенант снял с убитого фашиста одежду и облачился в нее. Форма будто специально была сшита для Анютина. Надвинув каску пониже на глаза, лейтенант взял пулемет и пошел к лагерю фашистов.
Некоторые немецкие диверсанты дремали, лежа возле деревьев. Другие просто сидели, прислонившись спинами к могучим стволам, и отдыхали. Полковник Карл Майне, скрестив ноги по-турецки, склонился над лежавшей перед ним на ранце карте и что-то обдумывал.
Внезапно Майне услышал шорох и, подняв голову, увидел часового, подходившего к лагерю. «Кто ему позволил самовольно покинуть свой пост? — возмущенно подумал полковник. — Это же возмутительно! А если враг рядом? — Майне поднялся, поджидая, пока подойдет часовой, чтобы устроить ему взбучку. — Надо же, опытные диверсанты, а ведут себя как дети», — негодовал он.
Вдруг часовой приподнял опущенную голову, вскинул пулемет и открыл огонь. Майне молниеносно прыгнул за дерево. Некоторые пули с хрустом теребили кору деревьев, но большая их часть попадала в отдыхавших фашистов.
Выпустив несколько очередей и уничтожив семь диверсантов, Анютин скользнул в сторону, за дерево. Это было сделано вовремя, поскольку один из выживших фрицев уже стрелял из автомата в сторону Анютина.
Наступила гнетущая тишина, которая могла взорваться ожесточенной стрельбой в любую секунду. Майне, перекатившись по земле и спрятавшись за убитым диверсантом, схватил его пулемет, а потом прыжком рванулся к дереву. Вереница пуль тут же впилась в ствол, за которым только что укрылся полковник. Сколько было убито его людей, он точно не знал, но когда брал пулемет, по крайней мере, видел четыре трупа. Майне посмотрел по сторонам. «Черт бы побрал этих русских! Откуда они взялись? Вот почему две группы не выходили на связь. Они просто-напросто уничтожены. Где свои? Где враги? Нападения можно ждать откуда угодно. За каждым деревом таится смертельная опасность, — пульсировало в голове у немецкого полковника. — Но живым я им не дамся», — Майне вспомнил о капсуле с ядом, вшитой в одежду, и ему стало спокойнее. Где-то рядом он услышал шорох и едва не пристрелил своего человека, в последний момент узнав офицера из своей группы.
— Где русские? Что происходит? — спросил полковник у подчиненного.
— Несколько наших убито, может, пять человек, а может, и восемь, — тяжело дыша, ответил немецкий офицер.
Чуть в стороне разгорелся ожесточенный бой. Фашисты, выжившие после внезапной атаки, отстреливались от Анютина, Андронова и Егорова. Прислушиваясь к стрельбе, Майне сказал:
— Как минимум еще двое наших живы.
Абазов, устроившись высоко на дереве, поймал в прицел одного из фашистов и, когда перестрелка возобновилась, выстрелил. Пуля пробила фрицу каску и вошла в мозг. «Есть!» — увидев, как немец уткнулся в землю, подумал Абазов и тут же поймал в прицел второго немца. Выстрел — и еще один диверсант из группы Майне был ликвидирован. Снова наступила тягостная тишина.
— Вернемся в болото, — сказал Майне. — Наши, видимо, все погибли. По крайней мере, у нас есть шанс уйти.
Они развернулись и стали отползать. Когда фашистский диверсант привстал на колено, оглядываясь и прикрывая отход полковника, Абазов поймал его в перекрестье оптического прицела и, задержав дыхание, плавно нажал на спусковую скобу. Немец дернулся и повалился на землю, раскинув руки.
Майне оглянулся: «Проклятье! Здесь повсюду русские. Похоже, я остался один». Полковник вскочил и дал очередь из пулемета. Но никто не стрелял ему в ответ. Майне, пробежав несколько метров, упал за дерево. И снова никто не стрелял в него. Немецкий полковник, как загнанный в угол зверь, водил налившимися кровью глазами из стороны в сторону. «Они хотят взять меня в плен, — совершенно четко понял задумку противника Майне. — Что ж, попробуйте. Пока у меня есть патроны, я повоюю, а потом…» — полковник зло усмехнулся.
Тишину разорвала пулеметная очередь. Фонтаны земли запрыгали возле полковника. Он выстрелил в ответ и перекатился на бок, меняя позицию. Снова пули прошли где-то рядом над головой Майне. Он дал очередь в ответ и вскочил, собираясь сменить позицию для стрельбы. На какую-то долю секунды немецкий командир оказался возле огромной ели. И этого времени хватило Абазову, который уже подкрадывался к фашисту, чтобы метнуть нож.
