— Так вы, Петр Устинович, геройский у нас человек, — восхищенно взглянув на партизана, сказала Варя.
— Да я просто хорошо стреляю, никакой я не геройский. Вот у нас в отряде ребята есть, так они такое вытворяют, что фашисты воем воют. Бьем мы гитлеровскую нечисть и днем, и ночью.
Варя поговорила еще немного с дедом Трофимом, а затем, попрощавшись, вышла из палаты. Она шла по коридору и удивленно крутила головой: «Я оперировала деда своего мужа, о котором Володя немало и с теплотой рассказывал. Какие чудные моменты преподносит судьба, просто диву даешься…»
С того дня Варя ежедневно хоть на пару минут заходила в палату к деду Трофиму, и они разговаривали о Володе, о том, как все будет замечательно после победы.
Дед Трофим креп день ото дня. Он уже сам выходил во двор госпиталя и подолгу прогуливался среди его разбросанных на большой территории корпусов. Близилось время выписки знаменитого партизана. Петр Устинович уже рвался в бой, рассказывая различные случаи из партизанских будней.
В один из пасмурных июньских дней, когда дождевые тучи заволокли небо и дождь выбирал момент, чтобы обрушиться шквалом ливня на землю, к одному из корпусов московского военного госпиталя подъехал черный трофейный «мерседес». Из машины вышли два офицера: коренастый майор среднего роста и довольно высокий, стройный капитан. Они поднялись на третий этаж в ординаторскую. Варя сидела за столом и в перерыве между очередной операцией пила чай со своей помощницей — медсестрой Катей.
— Добрый день, — закрыв за собой дверь, сказал майор.
Капитан стал чуть левее от двери.
— Мы из контрразведки и хотели бы поговорить с Петром Устиновичем Трофимовым, — пояснил майор.
Варя и Катя переглянулись.
— Катя, позови деда Трофима, — попросила Варя.
Девушка стремительно поднялась и вышла из кабинета.
— А вы, я так понимаю, врач? — осмотрев ординаторскую, спросил майор.
— Хирург, — поправила его Варя. — Варвара Алексеевна Коготь.
— Ваш муж Владимир Коготь, не так ли? — продолжал допытываться майор.
— Да, а собственно, в чем дело? — насторожилась Варя. — Петр Устинович Трофимов — дед моего мужа, — сообщила она.
— Мы об этом знаем, — кивнул майор и добавил: — Да вы не волнуйтесь, все нормально. Просто, учитывая возраст Петра Устиновича, ему не стоит больше воевать, — хитровато прищурив глаза, сказал майор.
— Но он так рвется снова в бой, только об этом и говорит.
— Мы понимаем его чувства, — серьезно произнес капитан.
— У нас будет другое предложение, но это, так сказать, в частной беседе с ним, Варвара Алексеевна, — четко сказал майор.
— Да, конечно.
Когда Трофимов вошел в ординаторскую, Варя сказала:
— Петр Устинович, товарищи офицеры хотят с вами поговорить, а я пойду, у меня дела.
— Всего вам доброго, Варвара Алексеевна, — галантно произнес майор. — Рады были с вами познакомиться.
— Я тоже. До свидания.
Когда Варя вышла из ординаторской, майор протянул свою крепкую ладонь партизану и представился:
— Александр Викторович Никитин, майор контрразведки, а это, — он кивнул в сторону капитана, — мой сослуживец, капитан Вениамин Львович Корнеев.
— Ну а мне, наверное, представляться нет нужды, — взглянув на офицеров контрразведки, сказал дед Трофим.
— Не буду скрывать, мы знаем все о вас, Петр Устинович, — улыбнулся майор и, словно спохватившись, добавил: — Давайте присядем, вы же после ранения, да и вообще, негоже беседовать стоя.
— Присесть можно, а что касается ранения, меня хоть сейчас посылай в бой — не подведу. Окреп я уже.
Офицеры рассмеялись. Петр Устинович сел возле окна на стуле, а офицеры — напротив него.
— Петр Устинович, вы больше не вернетесь в свой партизанский отряд, да и вообще — воевать вам больше не придется, — напрямую сказал майор.
— Как это не придется, господа хорошие? Меня ждут в отряде. Я там нужен. Дайте мне винтовку, я прямо во дворе госпиталя готов вам показать свои навыки. Я же хорошо воевал, награжден.
— Мы все это знаем, Петр Устинович. Вы, пожалуйста, не горячитесь. Мы вам все объясним, — произнес капитан. — Если бы не ваше ранение, мы все равно забрали бы вас из партизанского отряда. А в данном случае просто вышло стечение обстоятельств, — пожал плечами майор, — иногда так бывает.
— Ничего не понимаю, я же вроде хорошо воевал, не меньше полусотни фрицев, а то и больше пристрелил.
— Вы прекрасно воевали, и это мы ценим, дело в другом, — взглянув на майора, сказал капитан.
— Ив чем же это дело?
— Ваш внук, майор Владимир Коготь, — понизил голос Александр Викторович, — выполняет важное государственное задание. Секретное. Естественно, говорить об этом никому не следует. Вы, как человек служивый, думаю, прекрасно все понимаете.
— Это мне ясно как дважды два, а я вот другого не пойму, — Трофимов замолчал и посмотрел сначала на майора, а потом на капитана.
— И что же вам не ясно, Петр Устинович? — спросил майор.
— Володька выполняет, как вы сказали, секретное правительственное задание, только я здесь причем? Я партизанский снайпер, и мы никак не мешаем друг другу.
— Ваши чувства нам понятны, Петр Устинович, — начал майор, — только не все так просто. В партизанском отряде вы находитесь на вражеской территории. Случиться может всякое: окружение, ранение, как сейчас, и все такое. Вы можете и в плен попасть. Там работают умные люди, я имею в виду немецкую контрразведку, и мы не можем исключать того факта, что у них есть досье на вашего внука. А тут вы… Вот и представьте, какую игру могут завертеть немцы. Например, заставят вас написать что-нибудь нужное им вашему внуку. Контрразведка — это очень тонкая, хитроумная игра, сродни шахматам, в которые вы, кстати, прекрасно играете и научили своего внука.
— Вы думаете, что я сказал бы что-нибудь немцам? — повысил голос партизан.
— Нет, мы так не думаем, однако в нашей работе мы должны исключить малейший риск.
— И что же мне сейчас делать? Возвращаться в Сибирь, в свой поселок, и пока идет война и весь народ бьется с фашистской гадиной не на жизнь, а на смерть, наслаждаться лесной тишиной и выслеживать зверюшек? Нет уж, лучше пристрелите меня в этом чистеньком кабинете, — с горячностью сказал Трофимов.
— У нас есть для вас более интересное предложение, а главное — нужное для борьбы с фашистами, — сказал капитан.
— И что это за предложение? — немного успокоившись, спросил дед Трофим.
— Вы обучались в 1942-м в одной из школ в Подмосковье, где готовят специалистов для партизанских отрядов? — спросил майор.
— Да, за неделю я сдал там все нормативы и экзамены, — не без гордости заметил дед Трофим.
