— Это удовольствие скоро закончится, — отозвался некромант, оценивающе глядя на противников, уже едва держащихся на ногах.
— Мэтр, прошу вас! — К Вольфгеру подбежала золотоволосая Розмэри. Розмарин, как обычно звали ее в клане. — Остановите их! Пожалуйста! Они же покалечатся!
Глава клана предпочел бы дать возможность противникам добить друг друга. И только из любви к прекрасным янтарным глазам юной вилиссы, наполненным неподдельной тревогой, он поднял руку и бросил вперед заклинание. Оно разделило соперников стеной зеленого огня за мгновение до того, как оба рухнули на пол…
Через тридцать минут Вольфгер снова сидел за столом в своем кабинете и молча смотрел на Кристофа. Ученик стоял у камина, глядя в огонь. Его одежда все еще была залита кровью и разодрана после недавней драки, рассеченное бедро уже регенерировало, но стоял колдун прямо с видимым трудом.
Молчание затягивалось.
— Мастер Смерти, — наконец произнес мэтр со всем возможным презрением. — Кристоф де Альбьер, один из сильнейших некромантов. Доверенное лицо главы клана. Посмотри на себя…
Дверь распахнулась, и в комнату вступила Макетатон, неподражаемая в своей изысканной кошачьей грации. В отличие от колдуна она успела принять ванну и теперь блистала чистотой и благоухала горными лилиями. Не удостоив недавнего противника даже взглядом, она опустилась в кресло и расправила складки белоснежного платья, вышитого золотом.
— Благодарю за честь, которую ты оказала мне, соизволив явиться. — Вольфгер отвесил ей издевательский поклон. — Вы двое доставили всем незабываемое удовольствие, устроив этот балаган. Особенно счастливы были вьесчи. В следующий раз мне не придется ломать голову, чем развлечь гостей. Вы повторите сегодняшнее триумфальное выступление.
Египтянка величаво повела головой с тяжелым венцом прически и презрительно прищурила черные глаза:
— Он оскорбил моих богов.
— Бог здесь один, — ответил Вольфгер, начиная утомляться от бессмысленных пререканий.
— И это ты, — негромко сказал Кристоф, глядя на греческую мраморную маску, висящую над камином.
— Именно так, — отозвался мэтр, усмехнувшись. — И репутация всех остальных божеств меня волнует мало.
— Так какое же наказание будет возложено вседержителем? — осведомился колдун, продолжая рассматривать танец языков пламени.
— Об этом я сообщу тебе позже. А пока, будь добр, выйди.
Ученик бросил ничего не выражающий взгляд на египтянку и удалился.
Едва за ним закрылась дверь, Макетатон поднялась, обошла стол, села на колени Вольфгера и опустила ладони на его плечи.
— Не сердись. Я знаю, что вела себя неразумно. Он привел меня в ярость.
— Неужели? Значит, все же существует хоть кто-то способный вызвать у тебя столь сильные чувства?
Дочь фараона улыбнулась, наклонилась и поцеловала Вольфгера долгим, пьянящим поцелуем. Одним из тех, что умела дарить лишь она. А потом сказала тихо:
— Никто не может вызвать у меня прежних чувств. Больше нет юной царевны, сидящей у ног великого господина потустороннего мира и с обожанием глядящей на него. Как нет и того некроманта, настоящего правителя Кема. Мир теперь принадлежит им. — Она посмотрела на дверь, за которой скрылся Кристоф. — То, что ты наблюдал сегодня, был последний бунт против завоевателей. Это я заставила его драться. И проиграла…
— Ты не проиграла. Я остановил поединок.
— Его Охотник одолел моего.
Она соскользнула с колен Вольфгера, мимоходом провела ладонью по его щеке и бесшумно вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь…
С двух сторон от входа в покои Макетатон стояли грозного вида телохранители некротического происхождения — творение самой хозяйки. Их мощные тела цвета бронзы были облачены в золотые доспехи. Из-под шлемов с высокими гребнями бесстрастно взирали получеловеческие-полузвериные лица. В руках с длинными когтями оба держали копья.
Макетатон обладала редким в настоящее время даром саркрессы — создательницы причудливых, химерических существ. Чудовищ, чья звериная плоть невероятным образом соединялась с человеческой. Телохранители египтянки не пошевелились, когда Кристоф подошел к двери, хотя в прошлый раз пытались перекрыть вход.
В покоях дочери фараона было жарко. Горячий воздух струился над многочисленными жаровнями, наполненными раскаленными углями. Казалось, что золотой диск на цепях, изображающий Атона, сам источает небесный огонь.
Девушка сидела перед зеркалом и размеренными движениями расчесывала длинные черные волосы. Одна служанка замерла за ее спиной, бережно держа золотой венец. Другая, стоя на коленях перед госпожой, натирала ее голени прозрачной пахучей мазью. Не отрываясь от своего занятия, прислужница взглянула на колдуна, и тот заметил, что разрез глаз у рабыни кошачий.
Египтянка увидела отражение Кристофа в зеркале и чуть приподняла тонкие брови.
— Госпожа Макетатон, — произнес он холодным официальным тоном, — приношу свои извинения за произошедшее сегодня.
— Благодарю, господин Кристоф, — ответила она равнодушно и добавила: — Это Вольфгер заставил тебя прийти ко мне с извинениями?
— Он просил меня навестить тебя, но с другой целью.
Колдун достал свиток и подал его саркрессе. Она отложила гребень, развязала шнурок и несколько минут изучала послание. Потом раздраженно оттолкнула служанку, подняла взгляд на гостя и спросила дрожащим от бешенства голосом:
— Это шутка? Месть? Наказание?! Вольфгер решил покарать меня подобным образом?!
— Именно поэтому я пришел извиниться перед тобой, — стараясь не показывать удовлетворения от негодования родственницы, сказал Кристоф. — Нам предстоит трудная работа, и я бы не хотел, чтобы между нами сохранялись разногласия.
— Разногласия, — презрительно повторила Макетатон и уронила пергамент в жаровню. Лист мгновенно вспыхнул. — Я не поеду.
— Страх — это естественно, — заметил Кристоф.
— Я не боюсь, — устало ответила она, проводя ладонью над жаром, струящимся от углей. — Ни лудэра, ни «Могильной гнили». Я ненавижу Кутна-Гору. И мэтр знает об этом. Грязная дыра. Неудивительно, что заклинатели выбрали для встречи именно это место.
Она небрежно щелкнула пальцами. Рабыня, подойдя бесшумно, опустила на ее голову золотой венец и отошла с поклоном.
— Вольфгер действительно думает, что от его дипломатии будет хоть какая-то польза? — осведомилась египтянка, рассматривая свое блистательное отражение в зеркале.
— Это моя дипломатия, — улыбнулся Кристоф. — Но идея встретиться на нейтральной территории принадлежала заклинателям.
…Они выехали через час.
Огромную неповоротливую карету из черного дерева тащила шестерка вороных лошадей. Над их головами размеренно колыхались пышные плюмажи цвета вороного крыла. На сбруе поблескивали серебряные кольца, по гладким, лоснящимся шкурам сбегали струйки ледяного дождя. Животные бежали размеренной рысью, не чувствуя усталости, не дыша, глядя прямо перед собой белесыми глазами, лишенными зрачков. Некротическая сила, движущая лошадиными телами, делала их нечувствительными к боли, усталости и, самое главное, к присутствию кадаверциан.
