Из густого подлеска легким прыжком выскочила еще одна тень, радостно повизгивая, бросилась к волчице, но та вдруг круто остановилась и, свирепо рыча, бросилась на сородича. Волк, пытаясь увернуться от ее острых клыков, мягко отскакивал в сторону, а если это не удавалось, подставлял под укусы плечи. Один раз огрызнулся в ответ, тем самым еще сильнее разозлив подругу. И трепка продолжилась с удвоенной силой.
Выместив злость на приятеле, Мира помчалась дальше, продолжая слышать за спиной горячее дыхание.
Впереди показался высокий забор. Некоторое время волчица трусила вдоль него, потом остановилась, принюхалась, огляделась по сторонам, и сменила образ. Стряхнула снег с дубленки и вышла на широкую дорогу, ведущую к воротам, уже в человеческом облике. Недавний волк догнал ее почти у калитки.
— Что это на тебя нашло? — Андрей выглядел слегка помятым, недовольным и растерянным одновременно.
— Ничего.
— Не хочешь рассказывать?
— Не о чем рассказывать.
Угли в груди продолжали жечь. Мира зачерпнула пригоршню снега и отерла им лицо.
— Неудачная прогулка? — родич шагал рядом, участливо поглядывая на нее, и девушке хотелось взвыть от его заботы. — Тебя никто не обидел?
Она сердито мотнула головой в ответ, открыла калитку, собираясь войти во двор, но Андрей удержал ее за локоть. На его лице появилось знакомое виноватое, но решительное выражение.
— Послушай, я не виноват в том, что Ярослав погиб.
Умом девушка понимала это, но вот сердцем… Она отвернулась, глядя на маленькие елки у ворот, накрытые шубами снега, и произнесла глухо:
— На его месте должен был быть ты. В ту ночь он охранял лабораторию вместо тебя.
— Никто не знал! — в голосе родича послышалось отчаяние, он схватил ее за плечо, снова поворачивая к себе. — Никто не знал, что тхорнисхи нападут именно тогда. Никто не мог подумать… Мне и в голову не приходило!
— Да, — тихо откликнулась она, избегая его настойчивого взгляда. — И теперь его голова висит в чужом доме.
Девушка развернулась и пошла прочь, оставив за спиной растерянного и злого Андрея. Захлопнула калитку и увидела того, с кем меньше всего хотела сейчас разговаривать.
Возле крыльца стоял Иован в распахнутом тулупе, с большой снеговой лопатой в руках. Увидел Миру, улыбнулся, так что вокруг глаз собрались лучики морщинок.
— Доброй ночи, красавица. Как погуляла?
Врать было бессмысленно. Он всегда чувствовал любую ложь. Говорить правду стыдно, поэтому она молчала, стараясь не смотреть на отца.
Иован подошел ближе, втянул носом воздух и сказал уже без улыбки:
— Опять тхорнисхов караулила?
Мира невольно сглотнула горькую слюну и тяжело вздохнула.
— Я ничего не делала. Просто смотрела.
Отдав негоцианту травы, собранные Рогнедой, она побежала в город. И снова, так же как и неделю назад, лежала в кустах возле «Лунной крепости», наблюдая, прислушиваясь и страстно желая проникнуть внутрь. Но не так глупо, как в прошлый раз, когда их поймали, словно беспомощных кутят, и за шкирку вышвырнули за порог.
Несколько раз мимо нее проезжали машины, направляющиеся в резиденцию Миклоша или выползающие из нее. Один лимузин остановился возле того места, где притаилась волчица. Из него вылез незнакомый тхорнисх с высокомерной холеной физиономией и пару минут говорил по мобильному телефону. Мира застыла, представляя, как выскочит из своего убежища и повалит врага в снег, вопьется в его горло. Но, конечно, не сделала этого. Один раз она уже совершила ошибку, попытавшись напасть на врага в его доме. Больше ошибаться нельзя.
Потом из «Лунной крепости» выехала целая кавалькада машин с черными тонированными стеклами, похожая на стаю хищных голодных барракуд, и пронеслась мимо. Бальза отправился куда-то по своим делам. Мира не стала его преследовать.
— Я не собиралась нападать.
Иован усмехнулся в бороду.
— Смотри, дочь, больше предупреждать не буду. В тот раз тебя выпустили живой. Теперь любезничать не станут.
Мира вскинула голову, чувствуя, как начинают гореть щеки.
— Я же обещала не трогать его. Но ты… почему ты ничего не сделаешь? Неужели мы так и не отомстим за Ярослава? Пусть Йохан был ранен, но он пришел в себя. Как будто ничего не было.
— Так ты все о мести помышляешь? — в голосе Иована прозвучала легкая насмешка. — Не успокоилась?
Девушка почувствовала, что внутренний жар заливает теперь не только лицо, но и шею.
— Не успокоилась, — кивнул сам себе Иован и снова с улыбкой посмотрел на дочь. — Придется тебе еще пару лун в шкуре побегать.
— Опять? — Мира непроизвольно схватилась за дубленку на груди. — Но ты ведь сказал, я уже могу слушаться!
— Тише, девочка, — отец опустил тяжелую руку ей на плечо. — Посидишь среди своих — утихнешь. Не спорь, — приказал он, заметив, что Мира собирается возражать.
— Да, отец, — прошептала она послушно.
Волчье обличье давало много преимуществ, но никто кроме вриколакосов не знал о недостатках пребывания в звериной шкуре. Однажды Мира читала фантастический рассказ, в котором люди на время возвращались в состояние зверей, чтобы отдохнуть от напряженной работы в городской жизни, расслабиться и позволить себе то, что запрещалось в цивилизованном мире. У оборотней все было наоборот.
Оборачиваясь первый раз, новообращенный практически терял логику. Становился опасным и неуправляемым. Человеческое сознание заменяли инстинкты хищника. Поэтому приходилось несколько лет учиться жить в «стае». Подчиняться приказам, контролировать себя. И четко помнить запреты. Нельзя охотится, где вздумается. Резать домашний скот. Бросаться на себе подобных. Убивать людей.
За малейшее неповиновение провинившемуся устраивалась жестокая трепка. За разумное поведение — поощрение — возможность побыть человеком…
Ярослав был одним из лучших вожаков. У его воспитанников никогда не случалось срывов. До того, пока он не погиб…
— Мира! Эй, Мира, подожди!
Девушка очнулась от глубокой задумчивости, оборачиваясь на зов.
Скользя по льду, намерзшему на дороге, к ней бежал встрепанный Словен, в распахнутой куртке. С трудом затормозил, ухватившись за ее руку.
— Уф, еле успел. Хорошо, что ты еще не перекинулась.
Мира невольно улыбнулась, глядя на него. Физиономия парня лучилась удовольствием от общения с ней и нетерпения.
— Ты же теперь, вроде, живешь в городе у фэри?
Сенсор поморщился с досадой. Ему тоже не всегда нравились поручения отца.
— Сегодня у меня несколько часов свободных. Выходной. Как насчет небольшой прогулки?
— А что?
