– Не работал, – виновато сказал Лёша.
– А в связи с чем ищёте работу? – продолжала девушка, презрительно рассматривая предлагаемый ей товар.
– Жить надо, – философски отвечал Двуколкин.
– Что Вам известно о компании «Пинков и Ко»? – получил он новый вопрос на засыпку.
– Мм…
Двуколкин смешался.
– Компания «Пинков и Ко» – один из лидеров на рынке российского ресторанного бизнеса, – сказала менеджер сквозь зубы, очень раздосадованная тем, что к ней опять явился столь несведущий субъект. – Какие заведения компании «Пинков и Ко» Вы посещаете?
– Я был в «Мак-Пинке»… – неуверенно сказал Двуколкин.
– А ещё?
– Всё.
– Хм…
Девица скорчила гримасу.
«Я не нравлюсь», – сокрушённо рассудил Алёша.
В этот миг в конторе показалась ещё одна девушка.
– Кать, у тебя тренинг сейчас будет, да? – спросила менеджер. – Вот, возьми ещё этого молодого человека.
Спустя десять минут Алёша помещался на диване между парой пышных дам с задумчивыми лицами. Обе метили на должности посудомоек. Перед испуганной тройкой на высоком барном стуле восседала девушка, которой менеджер препоручила Алексея. Радость изливалась из неё; глаза сверкали; рот, не прекращая, улыбался и смеялся, словно девушку охватил нервный тик. Двуколкину было и так не очень, а от такой искрящейся уверенности рядом с собой стало вообще страшно. Пылая неземной любовью к «Пинкову и Ко» и трём новым товарищам, тренер с восторгом говорила, как чудесно быть посудомойкой или стюартом в том месте, кое они выбрали. Обращение на «вы» было отброшено. К чему эти условности, все братья! Пятидесятилетние посудницы за один миг стали Зиной и Любой. Четверти часа не прошло, как они вместе с Алексеем уже высказывали свои мысли насчёт миссии компании «Пинков и Ко», разумно рассуждали, почему работнику положено носить чёрные брюки и разглядывали схему карьерного роста от уборщика до генерального директора.
По окончании тренинга Алёше дали адрес предприятия и велели быть там завтра к девяти утра. Со сменкой. И без опоздания.
Двуколкин вышел из конторы, полный разнородных чувств. Он позвонил домой, сказал, что не вернётся ночевать в Игыз, поскольку утром ему надо на работу. Получил в ответ немало причитаний, вздохов и полезный адрес. Кое-как нашёл дом, попросился на ночлег. Уснул в четыре, полседьмого соскочил с кровати и отправился навстречу будущему.
Довольно быстро стало ясно, что работа стюарта отнюдь не в том, чтобы выбрасывать объедки и при необходимости мести пол. На самом деле роль Алёши состояла в том, чтобы без передышки демонстрировать всемерную заботу о стерильности «Мак-Пинка». Утром, до полдвенадцатого, в общем-то, желающих отведать гамбургера было не особо много. Пригодный для выбрасывания мусор появлялся на столах один раз за десять-пятнадцать минут. В то же мгновение, как на грех, к нему летели Лёшины товарки – пикантно-чёрненькая, маленькая Лиза или бесцветная Ирина. Лёше делать было нечего. Но долг его – мозги на этот счёт ему довольно быстро вправила стервозный менеджер – был как раз в том, чтоб делать что-то беспрерывно, показательно, настойчиво. Не важно, что: размазывать грязь под ногами у клиентов мыльной тряпкой, протирать протёртый пять минут назад стол или же елозить смоченной салфеткой по чистым окнам. На худой конец – Алёша это понял уже после – подходило и простое деловитое хождение по залу с видом изыскателя объедков. Но его хватало не надолго.
В первый же день Алексей узнал на своей шкуре, что такое капиталистическая конкуренция. Грязи было мало, и на каждую новую единицу её сразу же нацеливались три жадных пары глаз уборщиков, не забывающих о том, что менеджер поблизости. Лидерство! Активность! Инициатива! – бойко призывало руководство работников. И стюарты почти что наперегонки бежали к каждой новообразовавшейся пылинке.
Тем, кто не успел, опять же приходилось удовлетворяться протиранием чистых мест. К примеру, за день каждый человек из первой, как и из второй смены, пренепременнейше тёр жидкостью для стёкол переднюю стенку аквариума. Однако внутренность его, равно и боковые стенки, вовсе не блистали чистотой. Наверно, сказывалось общечеловеческое стремление стюартов быть как все и ходить протоптанными тропами.
Первый день был наполнен разочарованием в несбывшемся и очарованием нового. Нутро шикарнейшего из всех ресторанов – в представлении вчерашнего игызца – оказалось серым, влажным помещением с кафелем по стенам, чёрными мешками мусора, огромнейшими кучами рекламы вперемешку с барахлом старых работников и толстыми, снующими туда-сюда бабульками.
– Что, новенький? – спросила Алексея девушка развратного вида с массивной выбеленной шевелюрой и бейджиком «Яна, кассир».
– Ага, – сказал Двуколкин скромно.
– Меня Ксюша зовут, а тебя как? – поворачиваясь к зеркалу, заботливо повешенному между раздевалкой и служебным туалетом, бросила «Кассир Яна».
– А меня Алёша, – отвечал Алёша.
На груди его блистал белый прямоугольник с надписью «Николай, стюарт».
– Походишь Николаем, – сообщила ему менеджер тотчас же по приходе на работу, – на Алексеев бейджиков пока нет.
Ксюша с двойной выгодой использовала то, что с утра почти не было клиентов. Она вертела и крутила свои волосы, делая нечто, по её мнению, красивое, одновременно делясь с Ирой частностями своих отношений с неким Гариком. Ира стояла поодаль, печально разглядывая свои ногти, и слушала. На зеркале, возле причёсывающегося Ксюшиного отражения, располагался листок с ценным объявлением: «Дорогие работники зала! 7 и 8 сентября для вас организуется тренинг «Эффективное взаимодействие с клиентом». Будем рады видеть вас всех! Ваши менеджеры». Внизу была ещё какая-то приписочка, Алёше разглядеть её не удалось. Чтение и созерцание Ксюши прервала толстая повариха, важно выплывшая из уборной. В самый интересный, напряжённый момент рассказа о Гарике она душевно, ласково взглянула на кассира и по-матерински одарила её непечатным словом, означающим женщину, не разборчивую в связях. Ксюша заливисто рассмеялась, бросила рассказ про Гарика и принялась вслух, не без гордости перечислять слова, когда-либо услышанные ею в свой адрес.
Двуколкин застеснялся, взял щётку и пошёл подметать зал.
За день он успешно заработал 200 рэ: примерно столько, сколько проедает за раз посетитель. Ну, а в конце смены наконец-то рассмотрел приписку к приглашению на тренинг: «Неявка карается вычитанием из зарплаты».
3.
С этих пор прошла всего неделя. Но какая! Алексей переродился. Сбросил с глаз так глупо ослепившую его пелену буржуазно-потребительской морали. Но, увы, кое от чего не смог избавиться.
Второго сентября он заселился в общежитие. Жизнь бурлила. Каждая из лекций, пережитых за два дня, каждая физиономия доцента и каждая надпись на аудиторной парте, столь мало похожая на школьную, – всё потрясало, вдохновляло и кружило голову Двуколкину. Душа Алёши лопалась, исполненная впечатлений, как аудитория с первачами, не узнавшими ещё, что пары можно бы прогуливать. И вот – ещё и переезд.
