— Я вернусь позднее, — сказал сын. — Вам что-нибудь нужно?
Вдруг отцовская рука вцепилась в него, и старый юрист приподнялся с постели. Насколько же старик еще силен…
— Приходил Паркер. Паркер приходил в контору, и она умерла. Она вернулась за его папкой, и из-за этого погибла. — Элдрич устало вздохнул, из уголков глаз потекли горестные слезы. — Он предупреждал меня, предупреждал, чтобы ты держался подальше от него. Он боялся того списка. Знал, что в нем есть его имя.
— Я сомневался. Так же, как и вы. Та женщина, Фиппс, сказала мне кое-что по поводу…
Но отец не слышал его.
— Список, — рассеянно прошептал он. — Тот список.
— Он по-прежнему у меня, — сообщил сын, но лучи слабого утреннего света, проникавшие сквозь занавески, скользнули уже по другому человеку; его дух и плоть словно начали меняться, вбирая в себя некую новую сущность. — И мне известно, где найти остальных.
— Убей их, — устало произнес Элдрич, откидываясь на подушки. — Убей их всех.
Он закрыл глаза, а преображение его сына завершилось, и палату покинул уже Коллектор.
Утром, в начале десятого, Джефф и Рейчел приехали забрать Сэм. Она рано проснулась и больше часа помогала на кухне Ангелу и Луису, намазывая маслом тосты и взбивая яйца для омлета, в результате чего мне пришлось поменять ей свитерок, чтобы ее мама не разъярилась, увидев, в какую грязнулю превратился ребенок.
Джефф прикатил на «Ягуаре». Из окна моего кабинета Ангел и Луис видели, как он заехал на дорожку с улицы, вышел из своей тачки и принялся разглядывать залитые зимним солнцем скарбороские болота. Рейчел тем временем направилась к входной двери.
— Такое впечатление, что он рассматривает их взглядом собственника, — заметил Ангел.
— Может, собирается прикупить здесь земельку? — предположил Луис.
— А может, смените тон? — сказал я. — Вы же знаете, что я терпеть его не могу, поэтому вам тоже не следует проявлять симпатии.
— Естественно, мне он тоже не нравится, — отозвался Ангел.
— У него ведь куча денег, почему же он ездит на задрипанном «Ягуаре»? — удивился Луис. — Эти легковушки обесцениваются быстрее, чем зимбабвийские доллары.
— Потому-то у него и куча денег, что он экономно ездит на «Ягуаре», — пояснил Ангел. — Интересно, сколько ему лет?
— Много, — бросил Луис.
— Чертовски много, — добавил я.
— Значит, старая развалина, — заключил Ангел. — Тогда непонятно, почему он еще ходит без палочки.
Хлопнула входная дверь. Войдя в прихожую, Рейчел крикнула:
— Привет!
— Мы здесь, — откликнулся я.
Она вступила в кабинет и, увидев нашу троицу, удивленно приподняла бровь.
— Решили устроить торжественную вечеринку по поводу возвращения домой?
— Пока лишь обдумываем такую возможность, — ответил Луис.
Рейчел заметила, куда мы смотрим и кого видим, и выразительно произнесла:
— Ха-ха!
— Он выглядит моложе, чем я ожидал, — заявил Ангел.
— Неужели?
— Ничего подобного. Он уже старик.
Рейчел сердито глянула на Ангела.
— Поговорите еще, и тогда точно не доживете до его возраста.
— А мне и не хочется дожить до его возраста, — возразил Ангел. — Он выглядит, как Мафусаил на древних пастелях. Во всяком случае, так сейчас никто не одевается!
Рейчел, надо отдать ей должное, всерьез вознамерилась отстоять достоинство своего партнера.
— Он собирался позднее играть в гольф, — пояснила она.
— В гольф? — пораженно переспросил Луис.
В это короткое слово он вложил столько презрения, сколько, на мой взгляд, не смогла бы вместить и пространная отповедь.
— Да-да, в гольф, — вызывающе подтвердила Рейчел. — Видите ли, порядочные люди умеют отдыхать. И занимаются спортом.
— Неужто гольф относится к спортивным играм? — Луис взглянул на Ангела.
— В нашем расписании эта игра вроде бы не упомянута, — пожал плечами Ангел.
— Ладно, парни, сами знаете, какие вы придурки, — вздохнула Рейчел. — Где моя дочь? Нужно быстрее забрать ее отсюда, пока она не заразилась вашей придурью.
— Поздновато! — Луис усмехнулся. — Она унаследовала папочкины гены.
— Поняли, парни, какие вы придурки? — бросил я ему, направляясь за Рейчел.
— Для нас ведь это означает «крутые ребята», правда? — уточнил Луис, обращаясь к Ангелу.
— Их разъедает ненависть к гомосексуалистам, — нарочито обиженно произнес Ангел. — Пожалуй, нам стоит выразить недовольство или сочинить ободряющую песенку.
Я молча удалился.
— Эй! — крикнул мне вслед Ангел. — Неужели нас теперь не пустят на гулянку?
В прихожей Рейчел помогла Сэм сложить сумку.
— Что случилось с твоим чудесным новым свитером? — спросила она, заметив, что на девочке старая дырявая кофта из моих запасов, в которой Сэм иногда помогала мне в саду.
— В яичных кляксах он стал еще красивее, — заявила девочка.
— Вполне логично, — заметила Рейчел. — Не пытались ли дядя Луис с дядей Ангелом играть в свои глупые игры, кидаясь яйцами? — спросила она, стрельнув в меня взглядом.
— Я в этом не участвовал, — отвертелся я. — Завтрак готовили без моей помощи.
— А дядя Ангел сказал плохое слово, — прибавила Сэм. — Оно начиналось на букву «г».
Из кабинета донесся обиженный вопль:
— Ты же обещал, что она не скажет!
— А вот это меня почти не удивило, — пренебрежительно произнесла Рейчел и, повысив голос, добавила в сторону кабинета: — Но я очень разочарована в дяде Ангеле.
— Извини, мне жаль.
Рейчел проверила, оба ли носка надели на девочку, не натянуто ли наизнанку нижнее белье, а потом забрала ее зубную щетку и кукол.
— Все в порядке, теперь скажи «до свидания» папе и ступай к машине, — велела она Сэм.
Малышка обняла меня, и я крепко прижал ее к себе.
— Пока, папочка, — сказала она.
— Пока, детка. Скоро увидимся, правда? Я люблю тебя.
— И я тебя тоже люблю.
Она вырвалась из моих рук, и у меня защемило сердце.
— Пока, дядя Ангел, который сказал плохое слово! — крикнула она.
— Пока, — раздался смущенный голос.
— Пока, дядя Луис, который обещал не застреливать того пьяного крикуна.
После долгой неловкой паузы Сэм дождалась «пока!» от Луиса и довольная выбежала на улицу.
