Вулман сообщил Бэкингему, что примерно неделю назад гарнизон форта Морданта предпринял карательную экспедицию против небольшого поселения абенаков, убив там более двадцати индейцев, включая, как говорили, женщин и детей. Бэкингем потребовал сведений о причинах такой резни, и Вулман ответил, что понятия не имеет. По его мнению, такое маленькое поселение, едва ли превышающее по численности один семейный клан, не могло представлять большой угрозы для этого форта и его обитателей, да и отношения между солдатами и индейцами также не отличались напряженностью. Сами абенаки считали строительство форта образцом глупости. И что еще более важно, они предпочитали обходить стороной участок леса с тем фортом, называя его majigek, что Вулман перевел как «нечистая», или «гиблая», земля. В сущности, отчасти поэтому сам Мордант и выбрал этот участок для строительства форта. Одной из редких подкупающих черт его характера являлся интерес к традициям местного населения, после него осталось множество блокнотов, заполненных памятными заметками, очерками и зарисовками на эту тему. Французы полагались на своих местных проводников, и если этим проводникам не хотелось заходить в некоторые участки леса, то расположенный там форт, как рассудил Мордант, будет наслаждаться относительной неприкосновенностью. Таким образом, не было никакой разумной причины для нападения британцев на абенаков.
Вулман также прибавил, что, когда он попытался разобраться в ситуации, приказ командира, капитана Холкрофта, не позволил ему даже войти в форт, и теперь его уже скорее беспокоит психическое состояние этого офицера. Его также беспокоила безопасность жены и дочери Холкрофта. Вопреки всяческим советам, Холкрофт, получив назначение в качестве коменданта этого форта, настоял на том, чтобы к нему присоединились жена и дочь. Вулман направился на восток, как раз в надежде передать свою озабоченность соответствующим властям, и поэтому, встретив лейтенанта Бэкингема, согласился сопровождать его взвод обратно к форту Морданта.
По пути, еще далеко от форта, они заметили парящих грифов. А когда подошли ближе, то обнаружили, что крепостные ворота распахнуты настежь и весь гарнизон убит. Они не нашли никаких следов нападения индейцев. Скорее казалось, что разногласия возникли в самом гарнизоне, и солдаты погибли, сражаясь друг с другом. Одежда их заметно отличалась от обычных мундиров; среди их вещей имелись кости как людей, так и животных, а их раскрашенные лица напоминали свирепые маски. Большинство военных умерли от огнестрельных ран, остальные ранения были нанесены саблями или ножами. Жену капитана Холкрофта обнаружили в их комнатах с вырезанным сердцем. Но нигде не нашли никаких следов присутствия ее мужа и дочери. Дальнейшие поиски в окрестном лесу привели к останкам капитана Холкрофта, и там впервые обнаружили некоторые свидетельства присутствия абенаков: Холкрофта скальпировали, а его изуродованный труп повесили на дереве.
Пока люди Бэкингема хоронили погибших, сам лейтенант с Вулманом отправились на поиски абенаков. Бэкингему не хотелось встречаться с ними без защиты своих пехотинцев, ведь абенаки сражались на стороне французов, а воспоминания об их жестокостях были еще свежи в памяти британцев. После осады и более поздней резни 1757 года в форте Уильяма Генри командир разведывательного отряда майор Роберт Роджерс обнаружил, что абенакское поселение Святого Франциска украшено шестью сотнями в основном британских скальпов, и в отместку полностью уничтожил его. Отношения с абенаками оставались сложными. Но Вулман убедил Бэкингема, что при его посредничестве и без демонстрации враждебности они будут в безопасности. Бэкингем проворчал, что изуродованные останки Холкрофта выглядели не слишком обнадеживающе, и пришел к выводу, что убийство этого коменданта так или иначе свидетельствует о враждебном акте индейцев.
После трехчасового похода, во время которого, как считал Бэкингем, их постоянно сопровождали злобные взгляды и, возможно, ножи абенаков, они встретили хорошо вооруженный отряд индейцев, которые мгновенно окружили двух искателей. Их вождь, назвавшийся Томахом, или Томасом, носил нательный крест — его крестили в католическую веру французские миссионеры, дав ему при крещении имя Томас. Бэкингем не знал, что его тревожило больше: окружение абенаков или католиков. Тем не менее они с Томахом сели за стол переговоров с Вулманом в роли переводчика, и абенаки поведали им, что произошло в крепости.
Большинство из сказанного не могло быть вставлено в официальный доклад. В результате краткий рапорт Бэкингема по поводу «происшествия в форте Морданта» сообщал лишь о возникновении разногласий по неустановленной причине, возможно, подогретых алкоголем, что привело к смерти целого гарнизона, включая коменданта Холкрофта и его жену. Роль, сыгранная абенаками в убийстве Холкрофта, выяснилась только после смерти Вулмана из его личного дневника, хотя сам Вулман отредактировал большую часть рассказанного Томахом, очевидно, по взаимному согласию с Бэкингемом. Между тем дневниковые записи Вулмана в какой-то мере объясняли, почему Бэкингем не доложил об убийстве абенаками британского офицера, оставив его безнаказанным. Будучи кадровым военным, он понимал, что иногда ложь предпочтительнее правды, если последняя могла запятнать репутацию его любимой армии.
Дневник Вулмана открыл несколько существенных подробностей. Во-первых, абенаки заметили, что Холкрофт преследовал свою родную дочь, но, несмотря на собственные поиски абенаков и дальнейшие поиски Бэкингема и его пехотинцев, девочку так и не нашли. Во-вторых, абенакские католики признались Вулману, что собирались убить обитателей форта в отместку за их раннее избиение. Небольшой отряд индейских воинов — все обращенные католики, дополнительно вооруженные племенными тотемами, — сумел преодолеть страх перед той гиблой землей. Прибыв к форту, они обнаружили, что солдаты уже сделали за них всю работу, и им пришлось удовольствоваться местью одному только Холкрофту, которого Томах описывал, используя то же самое слово, которое Вулман сообщил Бэкингему при первой встрече: majigek.
В итоге, согласно записям Вулмана, абенаки заявили, что перед смертью Холкрофт пришел в себя и умолял своих мучителей простить его за все содеянное. Вулман признался, что почти не понимает последних слов Холкрофта в изложении Томаха, и вождю пришлось повторить на ломаном французском, что не прояснило, однако, их смысла. Холкрофт, видимо, каялся на разных языках: английском (его Томах почти не знал), французском (немного понятном Томаху) и на странной, но более доступной Томаху смеси наречий индейцев пассамакоди и абенаков, в какой-то мере изученных самим Холкрофтом за время службы в этих краях, поскольку, как и его предшественник Мордант, он слыл знатоком языков и образованным человеком.
Насколько сумел понять Вулман, Холкрофт устроил резню в селении абенаков по приказу tsesuna — Вороньего бога, постучавшего клювом в его окно. Он также называл его apockoli — Отраженным или Зеркальным богом, говорившим с ним из глубины его бритвенного зеркала, а иногда божественные призывы слышались ему из лесной чащи или из глубин земли. И то же самое существо, демоническое существо, наслало безумие на его солдат, натравив их друг на друга.
Перед тем как абенаки приступили к своим пыткам, Холкрофт упомянул еще одно имя того божества — ktahkomikey, Повелитель ос, особенно тех видов, что гнездятся в земле.
