Влад, прикрыв глаза, пытался воссоздать образ Марины. Боже, еще буквально вчера утром, да-да, только вчера они жили совершенно другой жизнью! Маришка была в полном порядке, они смеялись, шутили, наслаждались каждым днем, проведенным вместе, веселились на полную катушку… И вдруг все это пропало, исчезло, будто кто-то невидимый и злой безжалостно искромсал их жизни огромными ножницами, как неудавшуюся картинку.
Нет, Влад не боялся отца Марины за то, что произошло. Сейчас гнев отставного полковника казался ему не страшнее комариного укуса. Наказать его сильнее, чем он страдает сейчас, тот был не в состоянии. Разве что убить.
Взор юноши вновь вернулся к акулам. Неужели и вправду учуяли Маринку?! Зловещие плавники, как предвестники смерти, неумолимо разрезали воду, и Влад впервые подумал о том, какие чувства испытывает раненый олень, по следам которого с лаем несется свора псов.
Он взобрался на планшир с ногами и свесил ноги вниз. Вода бурлила и завораживала его, затягивая словно в омут. Он с горечью улыбнулся.
— Эй, Влад! — услышал он за спиной голос.
Парень обернулся. Это был Эдуард.
— Я не знаю тебя, — сказал он.
— А как же загадка? — напомнил Эд. — Загадка про девочку, Влад?
По лицу молодого человека промелькнула тень. Загадка, девочка… камень. Он, вздрогнув, вспомнил все, и от этого ему стало еще муторнее. А ведь он уже тогда знал, что Маринку не вернуть! Просто тогда на него прямо затмение какое-то нашло, и он почти не соображал, что делал…
— Влезай обратно, — мягко проговорил Эд и шагнул вперед. — Она бы не поняла тебя, если бы увидела, что ты делаешь.
— Нет, — покачал головой Влад. «Вам ее не достать», — подумал он про себя, глядя на плавники, которые, как ему почудилось, немного приблизились к катеру. — Похороните ее как нужно, — выдавил он из себя.
— Нет! — закричал Эд, но было уже поздно — Влад оттолкнулся руками, перевалившись через борт, и его тут же поглотила пучина. Катрин в ужасе зажала рот руками, но крик все равно прорвался, дикий и истошный.
— Стой! — заорал Эд, бросаясь к рубке.
Но Айс даже не думал снижать скорость, и когда Эд попытался оттолкнуть его, яростно зашептал:
— Уйди с дороги!
— Человек за бортом! Останови катер!
— Ему уже ничем не поможешь. Сиди спокойно и не мешай, — сказал Айс.
Эд хотел войти в рубку, но Айс словно невзначай приоткрыл полы халата, демонстрируя рукоятку ножа.
— Я не слепой. А ты не думал, что когда-нибудь этот нож может оказаться в тебе, Айс? — спросил Эд.
— Во всяком случае, получу я его не от тебя, человек. А теперь убирайся.
Эд молча повернулся и столкнулся взглядом с Катрин.
— Эд… — Катрин убрала от лица ладони, — они… напали на него.
Катер шел на приличной скорости, но все равно было видно, как позади бурлила вода и в розовой пене мелькали мощные хвосты акул. В какую-то долю секунды Эду показалось, что среди этого водоворота брызг появилось лицо Влада, но потом все неожиданно стихло. И плавники больше не показывались.
* * *
Незаметно наступил вечер. Разморенные солнцем, полуголодные, они находились в перманентно сонливом состоянии. Катрин, едва оправившись от смерти Марины, после дикого и неожиданного самоубийства Влада впала в какой-то ступор и не реагировала на окружающих. Почти час она сидела на палубе, раскачиваясь взад-вперед, будто какая-нибудь сектантка под воздействием массового чтения мантры. Татьяна попыталась заговорить с ней, но Эд удержал ее.
— Она в себе. Ты сделаешь только хуже, — сказал он. Наконец хиппи открыла глаза и надтреснутым голосом окликнула Айса:
— У тебя есть какой-нибудь дринч, мэн? Бухло, в смысле?
— Нет.
— Ты сторонник «стрэйт эджа»?
[34]
Айс не ответил.
— Ты гонишь, Айс, — сказала Катрин и закашлялась. — Наверняка в вашей пиратской шхуне в трюме припасен бочонок рома… Тьфу.
Но Айс больше не обращал внимания на нее.
— О-хо-хо, — протянула Катрин. — Валик, ты как?
— Нормально, — промямлил юноша, хотя, судя по его виду, вряд ли он себя чувствовал нормально.
Ребята не сразу заметили, как Эд едва заметными знаками подзывал их к себе. Впрочем, он зря изображал конспирацию — Айс управлял катером и не видел их, а Исви было уже давно все фиолетово. Он сидел у кормы, как потрепанный манекен, которого все забывают отнести на помойку, ничего не видя и не слыша вокруг себя.
— Что-то случилось? — спросил Валик, когда они все собрались.
— Если до утра ничего не изменится, нужно действовать. Мы не можем плыть вечно.
— Точно, и жрать всякие объедки по двести баксов, — тоном обиженного ребенка вставил Вячеслав.
— Есть предложения? — спросила Катрин.
— Айса я возьму на себя, — сказал Эд. — Будете следить за этим вторым. Хотя он вроде уже выпал из обоймы, но лучше не рисковать.
— У Айса нож, — с тревогой сказал Валик, который сам всю жизнь по возможности старался избегать конфликтов.
Вячеслав пренебрежительно фыркнул:
— Ха, нож. Зубочистка сраная. Треснуть ему по балде бочонком или чемоданом железным, что там внизу, и все дела. Никакая чалма бедуинская не спасет. И я бы не стал ждать утра.
— Может, не нужно таких радикальных мер? — кисло проговорил Валик. — Ничего не подумайте, просто я всегда против насилия. К тому же он помог нам там, на острове…
— И что толку? Марины все равно нет, — перебила его Катрин, мотнув своими длинными волосами, собранными в хвост. — Я «за».
— С другой стороны, куда-то они все равно плывут? — спросила Татьяна.
— Ну да, плывут. Вот только куда? Ты хоть видела какой-нибудь другой корабль, пока мы здесь? Может, они в Антарктиду собрались? — сказал Эд.
— Там холодно, — брякнул Вячеслав, и Валик несмело улыбнулся.
— Короче, как говорил Чеширский Кот: «Куда-нибудь ты обязательно придешь», — сказала Катрин.
Незаметно село солнце, и Айс заглушил двигатель. Наступала вторая ночь в океане.
* * *
«Просыпайся».
Валик разлепил веки, с трудом соображая, где он находится и кому мог бы принадлежать этот голос. Просыпаться? Да, в общем-то, он и не спал, так, проваливался в забытье и снова выныривал, как кусок пенопласта, который безуспешно пытались утопить.
