— Дорогуша, вернись в реальность, — Юлька не могла сдержать улыбки. — Порядок вещей в мире всегда будет один и тот же, разве что номер у года сменится. Люди всегда будут нашими хозяевами и хозяевами Земли.
— И что, скажи-ка мне на милость, твои обожаемые «хозяева Земли» с нами делают? Убивают, чтобы есть мясо и носить мех, испытывают на нас химические средства, ставят опыты, сажают в зоопарки, охотятся ради забавы. Да люди — самые жестокие звери на свете! А знаешь почему? Мы убиваем, чтобы выжить, а они — чтобы получить выгоду или удовольствие. Люди недостойны ни уважения, ни нашей любви. И самые противные из них — это дети! — кошка брезгливо поморщилась. — Они делают больно просто так и даже не понимают этого.
— А как насчёт Бэрримора? — Собакевич хитро прищурилась.
— Тебе с твоей собачьей логикой не понять. Двигатель твоих действий — счастье хозяина, а моих, — кошка облизнулась, — личное счастье. У нас с Бэрримором высокие коммерческие отношения: никаких чувств, лишь взаимные интересы.
Малыши слушали, разинув рты. Чтобы прервать неловкое молчание, Бисти прошипела:
— Повторяю вам в последний раз, немедленно отойдите от собаки!
Один за другим котята потрусили к злодейке.
— Хорошие дети! Сейчас мы с вами пойдём ловить мышей, — смерив Юльку победоносным взглядом, Бисти удалилась.
Левретка отложила газету и грустно уставилась в телевизор.
— В нашем доме мышей, кстати, нет… Гарри, а тебе не кажется, что Бисти в чём-то права?
— Наверное, — мальчик вздохнул. — Но на свете всё-таки больше добрых людей, чем злых. Я верю, что однажды человек посмотрит в глаза своей собаке и поймёт, что они похожи сильнее, чем ему казалось. У животных ведь есть чувства, есть душа. Кому, как не мне, об этом знать? Когда ребёнок отрывает бабочке крыло, он не понимает, что ей больно, потому что бабочка не умеет плакать. Животные намного беззащитнее людей, чем на первый взгляд кажется. Клыки и когти бессильны перед ружьём и порохом…
— 3-знаете, а мне вчера оторвали лапку, — с журнального столика послышалось чьё-то тихое жужжание. На тарелке с парафиновым виноградом сидела обычная домашняя муха. — Теперь мне трудно полз-зать, я скольз-зю и падаю.
— А моего братика зашиб камнем какой-то джентльмен в парке, — в открытую форточку влетел воробей и уселся на оконную раму.
— А мои детки попали в мышеловку, — из щели в полу высунулся розовый нос и тут же юркнул обратно.
— У меня хомяк когда-то был, — сказала вдруг Юлька, — жил в трёхлитровой банке. Однажды я её крышкой закрыла и ушла. Хотела проверить, надолго ли хватит воздуха…
— О чём это ты? — Гарри удивлённо смотрел на собаку.
— Да так… — спохватилась левретка. — А всё-таки выходит, что мыши у нас есть…
Слава о чудесных собаках распространилась далеко за пределы Англии. Дня не проходило без того, чтобы Лада и Юлька не мелькали на страницах газет и журналов, экранах телевизоров и в Интернете. Рейтинги их популярности зашкаливали. Толпы фанатов сутками дежурили у ворот замка в надежде хотя бы глазком увидеть «самых одарённых собак в мире» — так окрестила их пресса. И это было отнюдь не голословное утверждение. Юлькин рекорд по прыжкам в высоту был с блеском продемонстрирован комиссии «Книги рекордов Гиннесса» и зафиксирован в торжественной обстановке.
Всего за неделю собаки побывали в ток-шоу «Superstar», «Я и моя собака», сыграли в «Кто хочет стать миллионером?» и «Слабое звено», поучаствовали в новом Интернет-проекте «Братец кролик». Вместе с популярностью росли и гонорары. Девочки в одночасье превратились в самых высокооплачиваемых собак планеты. На их имена открыли счета в одном из крупнейших швейцарских банков, пожелавшем сохранить инкогнито. Предложения сняться в мыльных операх на правах специально приглашённых звёзд сыпались одно за другим. Почтовый ящик трещал по швам от признаний в любви, предложений сняться в рекламе, теле- и киносценариев. Интернет-сайт, открытый японскими фанатами Отки и Франтишки, оставался самым посещаемым в мире на протяжении двух недель.
Однако радости это не приносило. Обстановка в доме оставалась напряжённой. Сэр Стивенсон ежедневно давал интервью, отбиваясь от нападок журналистов. «Дело о собаках» отразилось и на его бизнесе. Николас ходил мрачнее тучи, а Кристофер увядал на глазах.
Побег снова пришлось отложить. Слишком много всего и сразу свалилось на хрупкие собачьи плечи. В одночасье обрушившаяся мегапопулярность давалась нелегко.
А однажды в замок позвонили. Приятный женский голос сообщил, что в Лондоне уже три недели гастролирует всемирно известный датский цирк «Карлсен». Администрация приглашает звёздных собак на финальное представление, которое даётся специально в честь Отки и Франтишки. Рабочее время собак было расписано на месяц вперёд, но ради такого случая решили ехать.
Красно-белый полосатый шатёр живописным пятном раскрашивал строгий пейзаж Лондонского городского парка. Кругом теснились яркие вагончики артистов, качели, батуты и карусели. По детской площадке туда-сюда сновали клоуны на ходулях. Дети фотографировались с дрессированными медведями, поедали сладкую вату, катались на тележке, которую возил ослик в костюме с галстуком. Да, это был настоящий старый цирк, с хрустящими под ногами опилками, звериным духом, атлетами в блестящих фраках и фокусниками, поедавшими собственные пальцы, сделанные из шоколада!
— Какой симпатичный мальчик! — сквозь зрительский гомон скрипнул противненький голос. На голову Криса опустилась чья-то когтистая рука. — Если не ошибаюсь, Кристофер Стивенсон? А это твои мама и папа! Спасибо, что приняли моё приглашение!
Перед Стивенсонами стояла бальзаковского возраста дама. Обтягивающий комбидресс, чёрный фрак, галифе и ботфорты. Образ престарелой амазонки завершал цилиндр и тросточка с набалдашником в виде пуделя. Толстый слой грима и помады делал лицо дамы похожим на заводного пупса. Незнакомка метнула быстрый взгляд в сторону собак. Колкие глаза долю секунды буравили девочек, но вот она уже вновь обращалась к хозяину, расправив морщины в доброй улыбке:
— Позвольте представиться: Пиппа Карлсен, хостесса цирка.
— Очень приятно, — поклонился Николас. — Видите ли, мисс Карлсен…
— Прошу, зовите меня Пиппа. Просто Пиппа.
— Видите ли… Пиппа, Кристофер давно мечтал побывать в вашем цирке. Но он болен, и в любой момент мы можем покинуть представление, вы меня понимаете?
— Разумеется! — Пиппа скорчила страдальческую гримасу. — Для вас приготовлена уютная ложа. Здесь мальчик будет чувствовать себя великолепно! Если позволите, я присоединюсь к вам чуть позже. А сейчас дела! В цирке я всегда сама приветствую своих зрителей. По-моему, это замечательная традиция.
— Просто великолепная! — фыркнула Юлька.
