Том театрально рассмеялся. Телевизионная парочка явно жаждала сенсации.
— Ничего подобного Франтишка не умеет, — отрезал Николас.
Ведущие сразу остыли к бесталанной таксе и вернулись к виновнице переполоха в СМИ.
— Сэр Николас, вы долго скрывали от нас эту жемчужину. Почему же раньше Отка не участвовала в подобных конкурсах?
— Я привёз собак из России два месяца тому назад. До недавнего времени я понятия не имел, что Отка обучена этим трюкам.
— Хотите сказать, что не вы занимались её дрессурой?
— Вот именно.
— Тогда как вы прокомментируете слухи о том, что собаке вводили запрещённые допинг-препараты?
— Это бред.
— Вы готовы опротестовать обвинение? Вы согласны на то, чтобы Отка прошла допинг-тест?
— Нет.
— Но почему? Это может вызвать недоверие к вам и негативно отразиться на…
— Мне глубоко безразлично, что думают и говорят обо мне журналисты. Главное для меня — спокойствие сына. Он не поймёт, если я отдам Отку им на растерзание. Кстати, Кристофер сейчас смотрит вашу передачу.
— Я польщён, — ухмыльнулся Том. — А это правда, что он неизлечимо болен?
Николас побледнел, а режиссёр судорожно замахал руками.
— А не могла бы Отка продемонстрировать зрителям что-нибудь из своих фокусов? — поспешно сменила тему Сара.
— Не знаю. Спросите у неё.
Добсоны натужно рассмеялись.
— Ну что ж, попробуем. Отка, покажи нам что-нибудь, пожалуйста.
Как водится, Юльку долго упрашивать не пришлось. Левретка решительно направилась к мистеру Добсону.
Заметив недобрый блеск в её глазах, Том растерянно улыбнулся, закинул ногу на ногу и скрестил на груди руки. Камера по пятам следовала за Собакевич. Левретка вскочила на диван, уселась рядом с ведущим, сложила передние лапы, скрестила задние и заулыбалась во все свои сорок два зуба.
— Она тебя пародирует! — Сара всплеснула руками.
— Ты ошибаешься, — смутился Том и, откинувшись на спинку, указательным пальцем поправил на носу очки.
Хитрая Юлька незамедлительно скопировала его движения.
— Кажется, ты права, — попытался выдавить из себя улыбку Том. — Весьма занятно, но не могли бы вы продемонстрировать нечто более впечатляющее? — ведущий умоляюще посмотрел на левретку. На лбу его выступили бисеринки пота. Том как-то не привык быть посмешищем в собственном телешоу.
Юлька спрыгнула вниз, и поползла на брюхе прямо на объектив. Выражение её морды было точь-в-точь таким же страдальческим, как и у ведущего. Студия просто сотрясалась от смеха. Бедняга Том чуть не плакал.
Но скоро Юльке наскучило дразниться. Она вырвала из рук Добсона носовой платок, которым тот утирался, и, размахивая им над головой, пошла плясать вприсядку.
— Скорей к роялю! — тявкнула она Ладе.
В студии стоял концертный рояль, оставшийся после предыдущего гостя, — джазового пианиста из США. Чуть помешкав, такса потрусила к инструменту. Никем не замеченная, она подкрутила стульчик повыше, уселась на него поудобнее и, встряхнув лапами, заиграла.
На мгновение всё стихло. Все, кто были в студии, ошарашенно уставились на таксу.
— Этого не может быть… — разинув рты, как галчата, ведущие глазели на музицирующую таксу. — Собака… Собака играет!
Даже Николас не ожидал такой развязки.
— «Половецкие пляски» Бородина… — прошептал хозяин. — Фортепианное переложение… Она играет виртуозно!
Услышав зажигательную музыку, Юлька разошлась не на шутку. Вскочив на рояль, левретка отбивала чечётку прямо по лакированной крышке — благо, когти были недавно подпилены.
А Лада просто играла. Она полностью отдалась музыке, начисто забыв, кто она и где находится. Лапы самостоятельно бегали по клавишам, казалось, она уже их не контролирует! Короткие собачьи культяпки будто бы вновь превращались в человеческие руки.
— Калинка-малинка-малинка-моя! — во все горло орала Юлька, нещадно фальшивя. — Видали, на что способны простые русские собаки! — в патриотическом порыве она затянула гимн. — Россия, священная наша Держава-а!
— У-у-а-а-у-у! — только и услышали присутствующие.
— Снимай собак крупным планом! Это — эксклюзив! — громко шептала продюсер оператору. — Настоящая сенсация!
Кирстен мечтательно прикрыла глаза: «С этим материалом мы получим национальную телевизионную премию, а потом…»
ЧАСТЬ 3
ГЛАВА 1
В зените славы
— Молодец, Франтишка! — Гарри с восторгом смотрел на экран телевизора.
В прямом эфире на малой сцене Лондонской консерватории Лада исполняла «Лунную сонату».
В зале был аншлаг. Затаив дыхание, люди внимали собаке, виртуозно игравшей Бетховена. Чуть смежив веки, такса чувственно раскачивалась в такт музыке.
— Может, уже хватит этих восхищений? Уши вянут от твоих комплиментов! — уткнувшись в газету, Юлька вновь и вновь перечитывала одну и ту же статью.
— Тётя Франтишка в телевизоре! — Фру-Фру, Бережливец и Мяфа весело скакали по комнате. — Ура! Ура!
— Прекратите это безобразие! — левретка с раздражением тряхнула газетой. — То, что публике больше по нраву примитивное бренчание на пианино, чем виртуозные акробатические этюды, свидетельствует лишь об её дурновкусии. А я умываю руки!
— Не расстраивайся! — попытался успокоить её Гарри. — О тебе же тоже пишут.
— Ага, в разделе «Частные объявления и некрологи»!
— Быть любимцем публики не очень-то и выгодно, кстати, — сказал негритёнок. — Одним прекрасным утром ты проснёшься и обнаружишь, что она заигрывает уже с кем-то другим. А тебя просто выбросили на обочину, да ещё и пнули, чтобы летела дальше. Парадокс…
— Тётя Отка, ты у нас самая лучшая на свете! — котята бросились обнимать рассерженную левретку.
— Так-так! Я же запретила вам общаться с собаками, — на пороге комнаты стояла Бисти. — Немедленно отойдите от неё, не то блох нацепляете!
— Да кто ты такая, чтобы тут командовать? — разозлилась левретка.
— Помолчи уж, — кошка устало закатила глаза. — С точки зрения эволюции вы, собаки, — бракованные игрушки. Только и умеете, что пресмыкаться перед людьми. Никакого самоуважения. А они плевать хотели на вашу преданность и всепрощающую дружбу, — Бисти поправила лапой усы. — Знаете, чем кошка отличается от собаки? Собака прыгает человеку на колени потому, что его любит, а кошка потому, что так теплее! Следовательно, вы — дуры, а мы добьёмся своего.
