- Джин - что может быть лучше этого? Если сосредоточиться на возникающем в желудке тепле, линии тут же начинают выгибаться.
- Вот именно!
- Чудесно! - Фэй вскочила на ноги. - Сегодня я танцевала с людьми, похожими на ящики. Пусть они тоже расплавятся.
Она протянула мне стакан, и я наполнил его. Пока она пила, я обнял ее и погладил по обнаженной спине.
- Эй, паренек! Это что еще такое?
- Я ждал, когда ты вернешься.
Она отступила на шаг.
- Минутку, Чарли. Однажды мы уже прошли через это, и ничего не получилось. Ты нравишься мне, и если бы я знала, что есть хоть какая-то надежда, затащила бы тебя в постель, не раздумывая ни секунды. Но… мне противно стараться впустую. Это нечестно, Чарли.
- Сегодня все будет по-другому. Клянусь. Я отплачу тебе за все прошлое. Ты не пожалеешь.
- Чарли, я никогда еще не слышала от тебя таких речей. И не гляди на меня так, словно хочешь проглотить целиком. - Она схватила блузку с одного из кресел и попыталась прикрыться ею. - Ты заставляешь меня чувствовать себя голой!
- Я хочу тебя. Сегодня я смогу все, я знаю… Не отталкивай меня, Фэй!
Я начал целовать ее шею и плечи. Мое волнение передавалось ей, она задышала чаще.
- Чарли, если ты обманешь меня снова, я не знаю, что сделаю. Я ведь тоже человек!
Я взял ее за руку и усадил на кушетку, на кучу одежды и белья.
- Не здесь, - сказала она, пытаясь встать, - Пойдем в спальню.
- Нет, здесь! - настаивал я, вырывая из ее рук блузку.
Фэй посмотрела на меня, встала и сняла последнее, что еще оставалось на ней.
- Я погашу свет.
- Не надо, я хочу видеть тебя.
Она поцеловала меня и крепко обняла.
- Только не обмани меня еще раз, Чарли. Лучше не надо.
Я был уверен, что на этот раз никто не помешает нам. Я знал, что делать и как. На какой-то миг я все же почувствовал, что он смотрит - из темноты за окном, где я сам был несколько минут назад. Мгновенное переключение восприятия, и вот я уже там, вместо него, и смотрю на мужчину и женщину в объятиях друг друга.
Отчаянное усилие воли, и я снова с Фэй, а за окном - жадные глаза. Что ж, несчастный ублюдок, подумал я про себя, гляди. Плевать.
Он смотрел, и глаза его стали совсем круглыми.
29 июня.
До возвращения в лабораторию мне нужно закончить несколько собственных проектов, начатых после симпозиума. Позвонил Лангедорфу в институт новых методов обучения и поговорил с ним об использовании парного ядерного фотоэффекта в биофизике. Сначала он подумал, что звонит сумасшедший, но когда я указал ему на некоторые изъяны в его последней статье, он продержал меня у телефона почти час и, прощаясь, пригласил обсудить свои идеи с его группой. Может быть, я так и сделаю, когда покончу с лабораторией. Если у меня будет время. Это - главная проблема. Я не знаю, сколько у меня времени. Месяц? Год? Вся жизнь? Это зависит от того, что я узнаю о побочных психофизических эффектах эксперимента.
Теперь у меня есть Фэй и я перестал бродить по улицам. Я дал ей ключ от своей квартиры. Она посмеивается над моим замком, я - над свалкой в ее квартире. Она предупредила, чтобы я не пытался переделать ее. Муж развелся с ней пять лет назад как раз потому, что она не утруждала себя подбирать вещи с пола и заботой о доме.
Так же она относится и ко всему, что считает неважным. Ей просто все равно. Однажды я обнаружил в углу за креслом пачку штрафных квитанций за стоянку в неположенном месте. Штук сорок или пятьдесят. Я спросил, зачем она коллекционирует их.
- А, эти, - она рассмеялась. - Как только получу чек от бывшего мужа, надо будет заплатить. Представь себе, я держу их за креслом специально: когда я вижу их, меня начинает мучить совесть. Но можно ли винить бедную девушку? Куда не поедешь, везде понавешаны знаки «Стоянка запрещена!». Стоянка запрещена! Я просто не могу заставить себя смотреть по сторонам каждый раз, когда хочу вылезти из машины.
Так что я пообещал, что не буду переделывать ее. С ней интересно. Великолепное чувство юмора. Но прежде всего - ее свобода и независимость. Единственное, от чего можно устать - от бесконечных танцев. На прошлой неделе мы каждый день плясали до трех ночи. У меня почти не остается сил.
Это чувство - не любовь, но я обнаружил, что начал по вечерам нетерпеливо ждать, когда же послышатся на лестнице ее шаги. Чарли больше не подсматривает за нами.
5 июля.
Посвятил Фэй свой Первый концерт для фортепиано с оркестром. Она потрясена тем, что ей может быть что-то посвящено, но концерт Фэй не понравился. Что ж, нельзя иметь все сразу в одной женщине. Весомый аргумент в пользу полигамии.
Важно то, что сердце у нее доброе. Сегодня я узнал, почему Фэй осталась без денег в самом начале месяца. За неделю до моего появления она познакомилась в «Звездной пыли» с какой-то девицей, и та сказала, что у нее в городе совсем нет знакомых, что она сломлена и ей негде переночевать. Фэй пригласила ее к себе. Через два дня девица нашла в ящике стола двести тридцать два доллара и исчезла вместе с деньгами. Фэй не заявила в полицию, она не знала даже полного имени своей «подруги».
- Зачем мне идти в полицию? - вопрошала она. - Наверно, этой стерве действительно нужны были деньги, если она решилась на кражу. Не стану же я ломать ей жизнь из-за пары сотен. Не то чтобы они мне самой не нужны, но шкура ее мне тоже ни к чему. Понимаешь?
- Конечно.
Я никогда не встречал более открытого и доверчивого человеческого существа. Она - именно то, что нужно мне в данный момент. Я изголодался по простому человеческому общению.
8 июля.
Времени для работы остается совсем ничего - крошечный промежуток между утренними похмельями и вечерними кривляньями в клубе.
Только с помощью аспирина и какой-то адской смеси, которую Фэй самолично изобрела, мне удалось закончить лингвистический анализ глаголов языка урду и послать статью в «Международный лингвистический бюллетень».
Представляю, как толпы языковедов бросятся с магнитофонами в Индию - статья подрывает всю их методологию.
Не могу не восхищаться структурными лингвистами - выдумали для себя науку, которая зиждется на ухудшении письменных коммуникаций. Вот еще пример того, как люди посвящают свою жизнь все более полному изучению все более малого и заполняют тома и библиотеки лингвистическим анализом хрюкания. Пожалуйста, на здоровье, однако нельзя же это использовать как повод для подрыва стабильности языка.
Сегодня позвонила Алиса, хотела узнать, когда я вернусь. Я ответил, что мне нужно закончить несколько дел и что я надеюсь получить от фонда Уэлберга разрешение на самостоятельную работу. Все же она права - нельзя тратить время так бездумно.
