У меня есть привычка: когда я ложусь спать, я засыпаю не сразу, а сперва думаю всякие мысли, – и вот однажды, в ходе этих вечерних раздумий, там, в Барселоне, я поняла, что я счастлива. И довольна. У счастья, помимо прочего, есть и такая особенность: мы все его ждем, в глубине души – как желудок ждет пищи.
Пьеса о том, как человек уже час ждет автобуса, а автобус никак не приходит, никогда не будет такой же мучительной и раздражающей, как ожидание автобуса, которого ты ждешь уже час, а его все нет и нет. В плане драматического исполнения вымысел никогда не сравнится с реальностью. Реальность – непревзойденный мастер. Здесь и сейчас – это здесь и сейчас. Настоящим не запасешься впрок.
С самого первого дня Кристиана всегда относилась ко мне с ледяным равнодушием, как будто меня вообще не существует, но сейчас она вынуждена обратиться ко мне, чтобы я помогла ей замазать прыщ. Зачем, интересно, его замазывать? Можно подумать, его будет видно из зала. Кристиана вздохнула:
– Да… а так хочется быть совершенством.
Так. И она тоже. Почему, интересно, нам всем хочется быть совершенством? И почему я вообще задаюсь этим вопросом?
* * *
Корчиться и извиваться, изображая бурный экстаз, – это гораздо труднее, чем кажется. Я совершенно выматывалась за вечер и поэтому просыпалась достаточно поздно, а потом поднималась на крышу позагорать. Хорхе всегда приходил в клуб очень рано, весь в делах и заботах. Как-то утром я застала его на лестнице. Он тащил вниз коробку с теми странными стеклянными штуками, на которые я обратила внимание еще в свой первый день в клубе.
– А это что?
– Ловушки для ос.
Я подумала, что ослышалась. Или, может быть, это было какое-то образное название.
– А они для чего?
– Чтобы ловить ос. Такие, знаешь… в желтую с черным полоску… жужжат ж-ж-ж и кусаются.
– А куда ты их тащишь?
– Вниз. Они хорошо продаются. У нас тут работал один поляк, а когда уезжал, то оставил целую коробку таких штуковин. Я собирался их выкинуть, но потом просто поставил коробку у киоска с программками. А там как раз был клиент, и он спрашивает: «Сколько стоит?» Я говорю, что они не продаются. А он мне: «Я хочу купить». Я – ему: «Извините, любезный, у нас тут не лавка скобяных товаров». А он уже достает бумажник. Я говорю: «Они дорогие». Он говорит: «Ничего». А я говорю: «А вы где работаете? Случайно, не в местных органах управления?»
Я подумал: ну ладно, нашелся один идиот, хочет – пусть покупает. Все равно ведь выбрасывать. Но тут и второй клиент в очереди говорит: «Я тоже хочу такую». В тот вечер мы продали всю коробку. Розничная наценка – четыре тысячи процентов.
Глаза Хорхе горели азартом:
– Это такая игра. Интересное приключение, потому что никогда не знаешь, что заставит их раскошелиться, нашу почтеннейшую публику. Никогда не знаешь. Это большое искусство – убедить незнакомого человека дать тебе денег. Купля-продажа – это вершина человеческой цивилизации. – Он показал мне лакированный ящичек из орехового дерева, предназначенный для хранения ловушки для ос. – Вот смотришь на вещь и думаешь: «Интересно, кому это может понадобиться? В жизни не видел ничего более бесполезного». А у нас есть в продаже ароматизаторы для осиных ловушек с новыми восхитительными ароматами и карманный атлас «Осы Европы», если вдруг человеку захочется больше узнать о тех, кого он убивает.
Подошел Ричард.
– Погода сегодня вообще замечательная, – сказала я.
– Угу, ничего так.
– Тебе что, не нравится?
– Нравится. Просто я предпочитаю не радоваться погоде. Потому что хорошая погода все равно не продлится долго.
Я не ходила на завтрак. Просто брала с собой на крышу какие-нибудь фрукты. Обычно мы договаривались, что встретимся у бассейна в полдень. Если я говорю, что приду ровно в полдень, я прихожу ровно в полдень. И всегда прихожу первой. Если ты человек пунктуальный, это значит, что ты почти постоянно кого-нибудь ждешь.
Но постепенно народ начинал подтягиваться. Как правило, Ричард был одним из первых. И еще Влан, который таскал с собой целую сумку всяких кремов-бальзамов для загара и, когда приходил, первым делом выставлял все флакончики, баночки, тюбики рядом со своим шезлонгом.
Иногда к нам поднимался и Хорхе, чтобы пообщаться со своими актерами: сделать какие-то замечания «по существу» и просто так поболтать за жизнь. У него был альбом для наклеивания вырезок – его любимое чтение. Он собрал очень даже внушительную подборку газетных статей за последние десять лет, в которых были описаны случаи нападения обиженных граждан на работников местных органов управления по всему миру. Орудия нападения были самые разные: кулаки, битые бутылки, ножи, автоматы и бомбы. С непередаваемым удовольствием он зачитывал нам сообщения из Швейцарии, где какие-то полоумные подорвали здание министерства.
Те из нас, кто жил при клубе, редко выбирались в город, потому что… ну, все, что нужно для жизни, в том числе и развлечения, было у нас «на дому». После представления мы частенько врубали музыку и танцевали чуть ли не до утра. Мы не замыкались в своем кругу. Обычно мы приглашали к себе друзей, знакомых и совершенно посторонних людей – для компании и для «массовости». Так что никто не скучал.
– Искренность – мой аксельбант, – поприветствовал Янош Ричарда. Янош вообще любил афористичные выражения с туманным смыслом, но в них не надо было вникать. Надо было лишь улыбаться и согласно кивать. Ричард зачитывал нам листовку, которую ему всучили на улице, – сразу же переводя с испанского на английский.
– Вопреки общепринятым представлениям, Бог создал Адама и Еву не в Эдемском саду. Последние исследования доказывают, что Бог создал Адама и Еву в Барселоне.
– Да?
– Ага. Это песня. Тут даже дан точный адрес. Бог создал Адама и Еву на Вила-и-Вила, дом 35. Очевидно, на третьем этаже.
Мне уже как-то не верилось, что когда-нибудь я отсюда уеду: из Барселоны, из «Вавилона». А потом появился Рутгер в компании каких-то британцев, которых он подцепил на пляже. Удивительно, как они оказались в Испании, потому что, послушав их минут пять, я окончательно убедилась, что эти люди по определению не способны совершить даже какое-то одно из нижеследующих действий, не говоря уже о том, чтобы все действия последовательно: сообразить, где отдыхать, узнать условия и цены, заказать номер в отеле и билет на самолет и добраться до аэропорта. Пообщавшись с ними всего пять минут, мне захотелось забыть английский и получить германское гражданство.
Это были две парочки, обе из Гулля: Джан и Рон, Бацца и Тони. Господи, что происходит на севере Англии?!
Джан и Рону было уже за пятьдесят, но они вели себя, как какие-то маловменяемые подростки. Я имею в виду, что нормальные люди так себя не ведут даже в двадцать. Это был просто бродячий цирк безобразий. Рон с ходу плюхнулся на колени перед моим шезлонгом и принялся энергично сосать большой палец у меня на ноге. Рискованный способ знакомиться с девушками – даже для мужиков, состоятельных в смысле физической привлекательности и в смысле финансового положения. Хотя, наверное, кому-то такое и нравится. Но если ты пожилой дядечка, без работы, без денег, с какой-то экземой на роже и несвежим дыханием, запах которого девушка чувствует, даже когда ты сосешь пальчики ей на ноге… в общем, тебе лучше не экспериментировать. Мне пришлось отпихнуть Рона свободной ногой. Он, впрочем, ни капельки не обиделся и обернулся к двум Патрисиям.
