На следующий вечер Тэмми была на спидах. Я пил. Тэмми и Дэнси орали на меня сверху из окна.
– Иди молофью жри, мудила!
– Ага, иди молофью жри, мудила! ХАХАХА!
– А-а, сиськи! – отвечал я. – Отвисшие сиськи твоей матери!
– Иди крысиный помет жри, мудак!
– Мудак, мудак, мудак! ХАХАХА!
– Мозги мушиные, – отвечал я, – сосите мусор у меня из пупка!
– Ты… – начала Тэмми.
Вдруг неподалеку прогремели пистолетные выстрелы – либо на улице, либо в глубине двора, либо за соседской квартирой. Очень близко. У нас нищий район – с кучей проституток, наркотиками и убийствами время от времени.
Дэнси завопила из окна: – ХЭНК! ХЭНК! ПОДЫМИСЬ СЮДА, ХЭНК! ХЭНК, ХЭНК, ХЭНК! СКОРЕЕ, ХЭНК!
Я взбежал наверх. Тэмми лежала, растянувшись на постели, восхитительно рыжие волосы разметаны по подушке. Она увидела меня.
– Меня застрелили, – слабо выговорила она. – Меня убили.
Она ткнула в пятно на джинсах. Она больше не шутила. Ей было страшно.
На джинсах красное пятно было, но сухое. Тэмми нравилось брать мои краски. Я наклонился и потрогал это сухое пятно. Все нормально, если не считать колес.
– Послушай, – сказал я, – у тебя все в порядке, не беспокойся…
Выходя от нее, я столкнулся с Бобби, топотавшим вверх по лестнице:
– Тэмми, Тэмми, что случилось? С тобой все в порядке?
Бобби, очевидно, еще надо было одеться, что и объясняло задержку.
Когда он скакал мимо меня, я быстро успел ему сказать:
– Господи Иисусе, чувак, вечно ты в моей жизни.
Он вбежал в квартиру Тэмми, следом за ним – парень из соседней квартиры, бывший торговец подержанными автомобилями и признанный псих.
Тэмми спустилась через несколько дней с конвертом.
– Хэнк, управляющая только что принесла мне уведомление о выселении.
Она показала мне.
Я внимательно прочел.
– Похоже, не шутят, – сказал я.
– Я сказала ей, что погашу долг за квартиру, но она ответила: «Мы не хотим, чтобы ты тут жила, Тэмми!»
– Нельзя слишком долго за квартиру не платить.
– Слушай, да есть у меня деньги. Мне просто платить не нравится.
В Тэмми жил абсолютный дух противоречия. Ее машина была незарегистрирована, срок действия номера давно истек, и ездила она без прав. Она по нескольку дней оставляла машину в желтых зонах, красных зонах, белых зонах, на зарезервированных стоянках… Когда полиция останавливала ее пьяной, или обкуренной, или без прав, Тэмми с ними разговаривала, и ее всегда отпускали. Она рвала квитанции за неположенную парковку, едва их получала.
– Я найду номер телефона хозяина. – (Домовладелец с нами не жил.) – Они не могут так просто дать мне под зад коленом. У тебя есть его номер?
– Нет.
Тут как раз мимо прошел Ирв – владелец борделя, кроме того служивший вышибалой в местном массажном салоне. 6 футов 3 дюйма и сидел на анаболиках. К тому же мозги у него были лучше, чем у первых 3000 людей, что попадаются на улице.
Тэмми выбежала:
– Ирв! Ирв!
Тот остановился и обернулся. Тэмми колыхнула ему грудями.
– Ирв, у тебя есть номер телефона хозяина?
– Нет, нету.
– Ирв, мне нужен его номер. Дай мне его номер, и я тебе отсосу!
– У меня нет его номера.
Он подошел к своей двери и вставил ключ в замок.
– Да ладно тебе, Ирв, отсосу, если скажешь!
– Ты это серьезно? – спросил он, с сомнением взглянув на нее.
Затем открыл дверь, вошел и закрыл ее за собой.
Тэмми подбежала к другой двери и забарабанила. Ричард опасливо приоткрыл, не сняв цепочки. Он был лыс, жил один, был набожен, лет 45 и постоянно смотрел телевизор. Он был розов и опрятен, как женщина. Постоянно жаловался на шум из моей квартиры – утверждал, что не может заснуть. Управляющие посоветовали ему съехать. Меня он ненавидел. Теперь у его дверей стояла одна из моих женщин. Он держал дверь на цепочке.
– Чего тебе нужно? – прошипел он.
– Слушай, детка, мне нужен номер телефона домовладельца… Ты здесь уже много лет живешь. Я знаю, у тебя есть его номер. Мне он нужен.
– Уходи, – ответил он.
– Послушай, детка, я к тебе хорошо отнесусь… Поцелую, славный большой поцелуй тебе будет!
– Распутница! – сказал он. – Прелюбодейка! Ричард захлопнул дверь.
Тэмми зашла ко мне.
– Хэнк? – Ну?
– Что такое прелюбодейка? Я знаю, что такое злодейка, а что такое прелюбодейка?
– Прелюбодейка, моя дорогая, – это блядь.
– Ах он грязный сукин сын!
Тэмми вышла наружу и снова отправилась ломиться в двери других квартир. Либо никого не было дома, либо ей не отвечали. Она вернулась.
– Так нечестно! Почему они не хотят, чтобы я здесь жила? Что я такого сделала?
– Не знаю. Подумай. Может, что и было.
– Я ничего не помню.
– Переезжай ко мне.
– Ты же ребенка терпеть не можешь.
– Это верно.
Шли дни. Владелец оставался невидим, ему не нравилось общаться с жильцами. Управляющая не отступалась. Даже Бобби пропал из виду – ел, не отходя от телевизора, курил свою траву и слушал свое стерео.
– Эй, дядя, – сказал он мне, – мне твоя старуха даже не нравится! Она засохатила нашу дружбу, чувак!
– Пральна, Бобби…
Я съездил на рынок и добыл несколько пустых картонных коробок. Потом сестра Тэмми Кэти сошла с ума в Денвере – потеряв любовника, – и Тэмми вынуждена была съездить повидаться с нею, вместе с Дэнси. Я отвез их на вокзал. И посадил на поезд.
69
В тот вечер зазвонил телефон. Звонила Мерседес. Я познакомился с нею после поэтических чтений в Венеция– Бич. Лет 28, приличное тело, довольно неплохие ноги, блондинка 5 футов и 5 дюймов ростом, голубоглазая блондинка. Волосы длинные и слегка волнистые, она непрерывно курила. Разговаривала она скучно, а смеялась громко и по большей части фальшиво.
После чтений я поехал к ней. Она жила недалеко от набережной. Я поиграл на пианино, а она поиграла на бонгах. У нее был кувшин «Красной Горы». Косяки тоже были. Я слишком надрался, ехать потом никуда не мог. В ту ночь я остался спать у нее, а утром уехал.
– Послушай, – сказала Мерседес, – я сейчас работаю с тобой по соседству. Вот и подумала – может, заехать?
