Тесс издала вежливый смешок из тех, что обычно доставались знакомым или клиентам.
– Видимо, нет, – подытожил Уилл.
Он вздохнул и осторожно пристроил синее яйцо на угол подоконника, куда Лиам мог бы дотянуться, только встав на цыпочки.
Тесс развернула яйцо и съела. Сейчас накачивать Лиама шоколадом – последнее дело. Во рту стало очень сладко. Она сама за эту неделю съела целую гору шоколада. Если за этим не следить, она станет размером с Фелисити.
Обыденно жестокая мысль пришла ей в голову машинально, будто слова хорошо знакомой песни, и Тесс осознала, как часто, должно быть, думала так. «Размером с Фелисити» по-прежнему оставалось для нее определением неприемлемой полноты, даже теперь, когда Фелисити обзавелась роскошной стройной фигурой, лучше ее собственной.
– Не могу поверить, что ты вообразил, будто мы сможем жить все вместе! – взорвалась она.
Уилл напрягся, собираясь с духом.
Именно так все и продолжалось с тех пор, как он наконец-то объявился накануне в доме ее матери, бледный и заметно похудевший с их последней встречи. Ее настроение все время опасно колебалось. Только что она была спокойна и язвительна, и вот уже на грани истерики и слез. Ей никак не удавалось взять себя в руки.
– На самом деле я так не думал. – Уилл повернулся к ней, держа пакет шоколадных яиц.
– Но ты же так сказал! В понедельник ты именно так и сказал.
– Это была глупость. Я сожалею об этом. Все, что я могу сделать, – это еще раз попросить прощения.
– Ты изъясняешься, как робот. Не вкладываешь в слова никакого смысла, а просто твердишь одно и то же, чтобы я наконец-то заткнулась. Я сожалею. Я сожалею. Я сожалею, – принялась монотонно повторять она.
– Но я действительно это имею в виду, – устало возразил Уилл.
– Тсс, – одернула его Тесс, хотя он не так уж громко и говорил. – Ты их разбудишь.
Лиам и ее мать уже легли. Их комнаты располагались в передней части дома, и они всегда спали крепко. Тесс с Уиллом, вероятно, не удалось бы их разбудить, даже начни они орать друг на друга.
Криков не было. Пока нет. Только эти короткие, бессмысленные разговоры, мучительно заходящие в тупик.
Их воссоединение накануне было одновременно сюрреалистичным и обыденным, невыносимое столкновение личностей и чувств. Для начала там присутствовал Лиам, едва не рехнувшийся от возбуждения. Как будто он почуял, что ему грозит потерять отца и безопасный уютный уклад жизни, и теперь его облегчение при виде вернувшегося Уилла выражалось в ребяческом безумии. Он болтал раздражающе дурацкими голосами, маниакально хихикал, постоянно желал бороться с отцом. Уилл, с другой стороны, был совершенно потрясен несчастным случаем с Полли Фицпатрик.
– Видела бы ты выражение на лице родителей, – то и дело тихонько повторял он Тесс. – Только представь, что это случилось бы с Лиамом. Случилось бы с нами.
Ужасная новость о происшествии с Полли должна была показать Тесс всю ситуацию под новым углом – и, в каком-то смысле, так и вышло. Если бы нечто подобное произошло с Лиамом, ничто уже не имело бы значения. Но в то же время это низводило ее собственные чувства до незначащего пустяка, что побуждало ее защищаться и нападать.
Ей не удавалось подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать чудовищную широту и глубину своих чувств. «Ты причинил мне боль. Заставил меня так сильно страдать. Как ты мог?» В голове все выглядело просто, но оказывалось удивительно сложным, стоило лишь открыть рот.
– Ты хотел бы оказаться сейчас в самолете вместе с Фелисити, – заявила Тесс. Он точно хотел. Она знала об этом, поскольку сама хотела бы оказаться сейчас в квартире Коннора. – Лететь в Париж.
– Ты все время говоришь о Париже, – заметил Уилл. – Почему именно Париж? – В его голосе было что-то от обычного Уилла, того Уилла, которого она любила и который умел находить забавное в повседневной рутине. – Может, ты сама хочешь в Париж?
– Нет, – отрезала Тесс.
– Лиаму нравятся круассаны.
– Нет.
– Правда, нам придется захватить с собой «Веджимайт».
– Я не хочу в Париж.
Она прошла по газону к задней ограде и собралась было спрятать яйцо около столбика, но передумала: здесь наверняка есть пауки.
– Завтра мне надо будет подстричь этот газон, – заметил Уилл из внутреннего двора.
– Соседский мальчик делает это раз в две недели.
– Ладно.
– Я знаю, что ты здесь только из-за Лиама.
– Что?
– Что слышал.
Тесс уже говорила это: прошлой ночью, в постели, и снова, когда они сегодня пошли прогуляться. Она повторялась. Вела себя словно неразумная чокнутая стерва, как будто хотела, чтобы он пожалел о принятом решении. Почему она все время поднимает эту тему? Она здесь тоже лишь из-за ребенка. Тесс знала, что, если бы не Лиам, она сейчас лежала бы в постели с Коннором, не утруждаясь попытками восстановить брак. Она позволила бы себе с головой окунуться в нечто свежее, новое и изумительное.
– Я здесь из-за Лиама, – подтвердил Уилл. – И из-за тебя. Вы с Лиамом моя семья. Важнее вас для меня ничего нет.
– Если бы важнее нас для тебя ничего не было, ты бы не влюбился в Фелисити.
Так просто оказалось быть жертвой. Обвиняющие слова с восхитительной, неудержимой легкостью срывались с языка.
Все было бы иначе, если бы она рассказала Уиллу, чем занималась с Коннором, пока они с Фелисити героически противостояли искушению. Она предполагала, что это причинит ему боль, и как раз этого ей и хотелось. Информация была будто камень за пазухой. Тесс придерживала его ладонью, поглаживая контуры и оценивая мощь.
– Не говори ему о Конноре, – точь-в-точь как Фелисити, настоятельно шепнула мать, отведя Тесс в сторону, когда такси остановилось у дома и Лиам побежал здороваться с отцом. – Это только его расстроит. Это бессмысленно. Ценность честности преувеличивают, можешь мне поверить.
Поверить ей. Опиралась ли мать на личный опыт? Когда-нибудь Тесс ее спросит. Сейчас ей не особенно хотелось это знать, да и было все равно.
– На самом деле я не влюбился в Фелисити, – уточнил Уилл.
– Нет, влюбился.
Правда, слово «влюбился» внезапно показалось ей ребяческим и нелепым, словно они с Уиллом уже выросли из подобных выражений. В юности ты говоришь о влюбленности с презабавнейшей серьезностью, как будто это настоящее событие, регистрируемое приборами, хотя ведь что она такое на самом деле? Химия. Гормоны. Игра ума. Она могла бы влюбиться в Коннора. Легко. Влюбляться вообще несложно. С каждым может случиться. Вот сохранить чувство уже труднее.
При желании Тесс могла бы сейчас же сломать собственный брак, обрушить жизнь Лиама парой нехитрых слов. «Знаешь что, Уилл? Я тоже влюбилась в другого. Так что все просто отлично, лучше не придумаешь. Убирайся». Всего лишь несколько слов – и они оба смогут пойти каждый своей дорогой.
