– А мне искусственные вообще не нравятся, – сказал я. – Если бы настоящую… Настоящая пахнет елкой, а эта – пластмассой…
* * *
По лестнице поднимался мужик. В одной руке он держал бутылку шампанского, в другой – картонную коробку с тортом. Я его узнал – это он гулял у Зеленого Луга с Оксаной из Колиного дома.
Я вышел из подъезда. Пацан невысокого роста нес магнитофон «Соната». Другой тащил большую черную сумку. Небо было черное, все в звездах.
Дверь открыл Коля. Он был в старых джинсах Серого и синей фланелевой рубашке. Джинсы были ему велики, держались на одном ремне. Над карманами топорщились складки. Я снял куртку и остался в новом пуловере – темно-синем, с тремя серыми ромбиками спереди. Мама недавно купила его в ГУМе.
В проходной комнате был накрыт стол. На стульях сидели Колины родоки, на диване – его дядя с тетей и их дочка Светка. Они жили в районе Шмидта. Светка училась в девятом в четырнадцатой школе. Я видел ее раньше раза два. Сегодня она была в зеленом платье, волосы начесаны и залиты лаком.
Коля щелкнул шпингалетом, открыл окно. Светка достала пачку «Космоса», взяла сигарету, протянула пачку нам с Колей. Мы вытащили по одной.
– А они не засекут? – Я кивнул на занавеску между Колиной комнатой и залом.
Коля помотал головой.
– Не-а. Они сами будут курить – прямо за столом.
Светка села на подоконник. Из-под платья показались коленки, обтянутые черными колготками. Она сделала затяжку, выдула дым в окно.
Я отодвинул паяльник на подставке и спичечные коробки со всяким радиоговном, сел на письменный стол. Коля остался на кровати. Он клевал носом. Может, шампанское дало по башке. Он, я и Светка выпили поровну – по бокалу, но ему, может, мало надо.
– А вы классом что, не собираетесь? – спросил я Светку.
– Классом – нет. Но я могла бы пойти в одно место. – Она затянулась, хотела выдуть из дыма кольцо – не вышло. – Меня приглашали…
– А чего тогда не пошла?
– Родоки не пустили. Пришлось переться с ними сюда… Ну, здесь все-таки лучше, чем дома…
– А чего они тебя не отпустили?
– Долго рассказывать. – Светка сделала затяжку, бросила бычок в окно, слезла с подоконника. В разрезе платья мелькнула выемка между грудями.
Светка села на кровать, расправила платье на коленях. Ткань платья потерлась о колготки, зашелестела. Раньше я ненавидел этот звук – такой, как если потереть обложки для книг друг о друга. Сейчас мне даже понравилось.
Я выбросил сигарету, глянул в окно. По дорожке у дома шли два пацана. Я знал их наглядно. Один держал в руке хлопушку. Он прицелился – типа в меня и дернул за нитку. Хлопнуло. Конфетти посыпались на снег.
– С Новым годом, малый! – крикнул пацан.
Я отвернулся.
– Закрой окно, а то холодно, – сказала Светка.
Я встал, защелкнул шпингалет. Коля дернулся, открыл глаза – он уже успел отрубиться.
– Как ты думаешь, там шампанское еще осталось? – спросила Светка.
Коля помотал головой.
– Откуда ты знаешь?
– Видел. Когда мы уходили, во второй бутылке было на дне.
– Это плохо. Нечем заняться.
– Давайте анекдоты рассказывать, – предложил я.
– Нет, анекдоты – ну их на фиг. Анекдоты – последнее дело. Лучше расскажи что-нибудь интересное…
– Ну, я не знаю, что рассказать…
– А давайте в карты поиграем… – сказал Коля.
– На раздевание, – добавил я.
– Вы это серьезно? – Светка посмотрела на меня, на Колю.
– Ну да… – сказал я. – А ты что, стесняешься?
– Да нет, чего мне стесняться? Только нечестно получается: у вас у каждого и рубашка, и джинсы, и майка, и пуловер, и ремень вон у тебя… – Она кивнула на Колю. – А у меня только платье. Ну, еще колготки…
– Ну, наверное, что-то еще есть… – сказал я.
– Есть, конечно. Но разве мы и белье собирались снимать?
Я пожал плечами.
– В общем, следующий раз на раздевание, – сказала Светка. – А пока давайте просто в дурака.
* * *
В палисаднике у дома валялась облезлая елка с остатками «дождика». Кто-то, наверно, выкинул из окна. Нашу папа разобрал, сложил в коробку и засунул в кладовку. Мама хотела выкинуть, но он уперся, пообещал, что к следующему году отремонтирует.
Я снял рукавицу, потрогал снег. Он был липкий. Я слепил снежок, бросил в дверь четвертого подъезда. Он разбился. На двери остался белый отпечаток.
Я поднялся по лестнице, позвонил. Коля открыл сам.
– Ты один?
Он кивнул.
Я снял ботинки и куртку, прошел в его комнату. По столу были разбросаны радиодетали. Дымился паяльник.
– Тебе не скучно все время сидеть и паять? – спросил я. – Даже музыку никакую не включишь…
– Не-а, не скучно. А музыку я иногда включаю – проигрыватель в радиоле.
– Что, есть нормальные пластинки?
– Нет. Так, чтобы что-то играло… Челентано, например…
– Ты что, слушаешь Челентано? Этого придурка?
– Иногда.
– А Серый тебе маг не отдаст? Он же говорил, что хочет себе взять бобинник…
– Это только осенью, после «строяка». Я к тому времени уже сделаю свой. Надо только купить в «Сделай сам» лентопротяжный механизм… Пока у них нет.
– А не знаешь, Светка с кем-нибудь ходит сейчас?
– Ты что, хочешь к ней подколоться?
– Да нет, просто вообще…
– Ходила с одним пацаном из десятого, но он ее бросил. Или она его. Точно не знаю. Но у тебя шансов нет никаких. Она даже со своими ровесниками не ходит, а ты младше на два года – вообще для нее еще малый…
– Я тебе говорю – не собирался я к ней подкалываться, просто спросил… Пойдешь со мной погулять?
– Не-а. Неохота сегодня никуда идти. Лучше еще посижу попаяю.
– Ладно, а я пройдусь по Рабочему.
Под крышей остановки сидел Кузьменок. Он заметил меня, помахал рукой. Я подошел. Он снял рукавицу, сунул руку. Мы поздоровались.
– Бабки есть? – спросил Кузьменок.
– Нет.
– Это плохо. А то можно было бы пива…
– В пивбаре?
– Ты что, дурак? В магазине, а не в пивбаре. В пивбаре не продадут.
– А в магазине?
– В магазине можно сказать, что для батьки.
– И поверят?
– Много раз покупал так.
– Ладно, я пошел.
