— А без головы?
— Без головы им каюк. Зато сами кому угодно башку оторвут.
— Посмотрим, посмотрим…
— А это кто? — встрял Игорь в беседу старших. — Человек, который с ними идет? Поводырь?
— Вроде того. Видишь, у него такой агрегат в руках? Умельцы собрали! — «Шарф» был настоящим экспертом по мутантам. — Это прибор, который уродами управляет. То ли инфразвук, то ли ультразвук… Я в этом не Копенгаген, но…
«Шарф» говорил еще долго, однако большинство терминов, которыми он пересыпал речь, было Игорю абсолютно не знакомо. Но вдумываться или просить пояснений было уже некогда — мутанты вместе с поводырем скрылись в туннеле, ведущем к цитадели, а за ними, на почтительном расстоянии, двинулись наемники…
* * *
Из-за канонады, особенно оглушительной в замкнутом пространстве туннеля, расслышать что-то даже в метре от себя было проблематично. Поэтому Меченый подобрался к Игорю, воспользовавшемуся минутой, чтобы сменить магазин в автомате, и закричал ему прямо в ухо:
— Ха! Оказывается, бывает польза и от мутантов!
Словно настоящие танки, кажущиеся неуязвимыми громилы в кевларе походя смели первую линию обороны черкизонцев, позволив наемникам втянуться за ними, и теперь бой велся уже в президентских апартаментах. Нельзя сказать, что штурм дался нападающим так уж легко: пуля, как известно, дура, и не выбирает, куда попасть. Тем более в помещении, где от своего же рикошета пасть так же легко, как и от прицельного выстрела врага.
Самым сложным оказалось удержать солдат удачи от повального грабежа. Игорь видел, как Меченый лично пристрелил мародера и только этим «уговорил» остальных все-таки продолжить наступление.
Тем более, что до финала, похоже, оставались считанные минуты — обороняющиеся стреляли все реже и, скорее всего, предпочли бы сдаться, если бы наемники, штурмующие дворец, брали бы пленных… Увы, брошенное оружие и поднятые вверх руки их не останавливали.
Наконец последние очаги сопротивления были подавлены, и наемникам удалось проникнуть в президентский дворец. Князеву, видевшему подобные интерьеры лишь на картинках ветхих глянцевых журналов, окружающее казалось верхом роскоши.
— А неплохо жил народный избранник, скромненько, но со вкусом, — кивнул Меченый на изрядно попорченную пулями обстановку: венские стулья, огромный полированный стол, теперь поваленный набок, обои на стенах, осколки ваз, камин…
И книги, книги, книги… Бесчисленные книги, теснившиеся на полках высоченных, под потолок, шкафов. Не покоробленные от времени и сырости уродцы с намертво спаявшимися страницами, изрядно попорченные крысами, которые ему доводилось держать в руках ранее, а новенькие, сияющие золотом тиснения и яркими цветами.
Вот что, но мнению Игоря, было настоящим богатством, а вовсе не какие-то фарфоровые миски и аляповатые бронзовые фигурки, одну из которых прижимал к груди, лежа в луже собственной крови, пожилой наемник, сраженный шальной пулей.
«Эх, Антошку бы сюда… — с тоской подумал парень. — Вот бы порадовался…»
Он подгреб к себе одну из книг, разлетевшихся по полу из поваленного шкафа, и, аккуратно расправив смятые листы, запихал за пазуху.
— Бери! — по-своему понял сто Меченый. — Заслужил. Теперь можно и…
Впереди громыхнуло, и со свода посыпалась штукатурка.
— Что за придурок выискался… — Командир присел. — Рухнет ведь все к чертям! Вперед, Гладиатор…
И библиотека осталась позади. А потом случилась катастрофа.
Мутантов осталось всего двое из пяти. Куда делись остальные, Игорь не понял, наверное, был предел прочности и для этих машин смерти. Но и двоих оказалось достаточно.
Нападавшие были у самой цели: судя по ожесточенности сопротивления, обороняющимся уже было некуда отступать, когда державшийся в мертвом пространстве за спинами наемников поводырь выронил из руки свой хитроумный прибор и рухнул наземь. Агрегат раскололся: покатились винтики, лопнуло что-то… И в тот же момент оставшиеся без контроля могучие уроды взбесились и принялись крушить все и вся.
— Брось! — орал в ухо Игорю, осаживающему пуля за пулей в рассвирепевшее чудовище, Меченый, оттаскивая его в сторону. — Пора ноги делать! Помнишь золотое правило?
— Почему? — орал в ответ Князев.
— Потому что все! Поверь мне, пацан, ноги надо делать!..
С группкой оставшихся в живых — большая часть авангарда была сметена почти мгновенно — они отступали назад, насильно отрывая от разбросанных богатств тех из рассыпавшихся по дворцу наемников, которых еще можно было собрать, а на мягки им наступали воспрянувшие духом защитники.
Меньше всего Игорь, да и все остальные, хотели бы видеть рядом с собой товарища Пинскера, по он, бледный в синеву, прибился к отряду в одном из пройденных залов, сразу забравшись в самый центр и укрывшись за спинами бойцов, добрая половина из которых была ранена.
— Ничего! — шлепая белыми трясущимися губами, твердил он. — Классики марксизма учат нас, что временное отступление не есть поражение. Мы отступим на исходные позиции, перегруппируемся… Нет места пораженческим настроениям, товарищи!
— Заткнись! — Меченый поднес кулачище к монументальному носу оратора. — Не на митинге.
Перегруппироваться тоже не удалось: навстречу валила вооруженная толпа. К обороняющимся прибыло подкрепление.
— Ланиста, сволочь, — выругался Меченый. — Урок своих поднял. Теперь нам каюк, без вариантов.
— Может быть, сдаться? — вдруг переменил позицию товарищ Пипскер. — Гуманизм…
— Ага! Покажет тебе блатота ланистин гуманизм… — Старый наемник емко и красочно поведал потерявшему дар речи «вождю», что и как именно сделают с ним уголовники.
— Так что у нас одна дорога, — закончил он. — Прорываться. Есть здесь один туннель…
* * *
Они почти пробились. Их осталось пятеро, но окрыленные победой враги наступали им на пятки.
— Куда дальше? Меченый остановился: туннель, по которому они бежали, разделялся сразу на три.
— В левый. — Молодой, едва ли старше Князева, наемник волок на плече едва дышавшего пожилого бойца, годящегося ему в отцы. У того было прострелено бедро, и каждый шаг давался раненому с огромным трудом.
— А что там?
— Там мы сможем скрыться. Эх, оторваться бы на полчасика от этих, — парень кивнул назад, в зев туннеля.
Откуда доносились далекие голоса, усиленные и искаженные гуляющим под неровными сводами причудливым эхом: создавалась иллюзия, что преследователи рядом, едва ли не за поворотом.
— Хрен тут оторвешься, — буркнул командир. — Как репей прилипли.
— Заслон бы оставить, — пробормотал молодой наемник.
— Заслон! Кого я тут оставлю? Ты сам останешься? — напустился на него Меченый.
