— Боппер? — с сомнением переспросил Дважды-Растворенный. — Я думал, он отбросил коньки вместе с Бадди Холли и тем малышом Валенсом.
— Так и есть. Он погиб, а она так и не успела послать ему этот «кадиллак». Машина уже была готова к отправке и стояла на складе, и тут эта женщина узнала печальную новость…
— Это и впрямь печально, чувак, — Дважды-Растворенный утешительно похлопал по приборной доске, — такие машинки, как эта, не должны пылиться где-то в темном углу.
— А потом, уже после ее смерти, — продолжал я, — чокнутый племянничек собрался продать «кадиллак» за долги.
— Ты просто разбиваешь мне сердце!
— Этот племянник — заядлый игрок. Он и его приятель по кличке Мусорщик (единственный мозг в этой парочке) застраховали тачку на огромную сумму как коллекционный экспонат в отличном состоянии, или культурное достояние, или еще какую-то хрень в этом роде. А меня наняли, чтобы провернуть Угон Века. Только я спутал все их планы.
— Значит, ты угоняешь тачку и подстраиваешь аварию, а они получают денежки, так?
— Так-то так, но на сей раз аварию я не подстроил. Так до сих пор и катаюсь.
— Ага, вкапываю, — кивнул Дважды-Растворенный. — Когда я смотрю на это дело как скромный служитель Господа, сердце мне подсказывает, что в Его глазах это праведное деяние.
— Рад, что вы с Господом на моей стороне.
— Конечно, не хотелось бы, чтобы законники схватили тебя за руку, надавали по заднице и отправили в кутузку — это бы только лишний раз доказало, что чувиха, которая с весами, ничего не видит из-за своей повязки. Но те два типа вряд ли в восторге от твоего поступка… вдруг они обратятся к ребятам, любителям послушать, как ломаются чужие кости?
— Уже обратились, как только я сообщил им, каков расклад. Но у меня были заготовлены для них весьма убедительные аргументы, так что в конце концов им пришлось сдаться.
— Видимо, так и есть, раз уж ты до сих пор жив. Но что, если эти головорезы все-таки доберутся до тебя и до этого чуда автомобилестроения? Тогда страховку наконец получат не только они, но и твои родичи — если, конечно, твоя жизнь застрахована.
— Для начала им нужно найти меня. И поймать.
— А они ведь не знают, куда ты направляешься, верно?
Мать твою! Письмо Харриет! Кори Бингэм его читал, а я ляпнул Мусорщику, что доставлю машину туда, где ей самое место. Не называл ли я каких-нибудь конкретных деталей? Но вызванный страхом выброс адреналина перекрыл всякий доступ к кладовым памяти.
— Что-то видок у тебя не ахти, — заметил Дважды-Растворенный.
— Ну-у, есть кое-какая вероятность, что они догадаются, но, по моим прикидкам, она стремится к нулю.
— А как у этих типов со связями?
— С какими связями?
— Я имею в виду, есть ли у них здесь, в Штате одинокой звезды,
[23]
друзья или родственники? — терпеливо пояснил Дважды-Растворенный. — Или партнеры по бизнесу, которые могли бы засекать все твои перемещения и держать их в курсе?
— Не знаю. Не исключено, что у одного есть. Но послушай, им бы тогда пришлось разориться на слежке. Игра не стоит свеч!
Дважды-Растворенный лишь покачал головой.
— Знавал я ребят, чьи души настолько исполнены зла, что они кокнут тебя ни за понюх табаку. Такие найдутся повсюду. Некоторые из них хотят заработать громкое имя и прославиться. Иногда они берутся за дело не ради денег, а только чтобы подать пример своим прихвостням.
— Преподобный, я от твоих разговоров скоро совсем паду духом.
— Твой дух должен первым делом разобраться, что к чему. Мы ведь не только о твоей заднице толкуем, вкапываешь? Как насчет близких этого твоего Боппера? Ну, доставишь ты им этот шикарный автомобиль, а во что они могут из-за этого вляпаться — ты подумал?!
— Погоди-погода, — перебил его я, чувствуя, что мы толкуем о разных вещах. — Эта машина предназначена не им, а самому Бопперу.
— Чего? — непонимающе заморгал Дважды-Растворенный.
— Биг Бопперу. Я везу «кадиллак» ему, с любовью от Харриет. Пепел к пеплу, прах к праху.
— Боппер мертв, чувак! Разбился и сгорел.
— Я в курсе.
Наверное, я произнес это чересчур резко. Тон Дважды-Растворенного стал ледяным.
— А в курсе ли ты, что мертвым машины ни к чему?
Я с облегчением рассмеялся.
— Слушай, я совсем забыл, что тебе известно не все, у меня и у самого кое-какие подробности вылетели из головы. Мой замысел таков: доставляю «Эльдорадо» по месту назначения, на могилу Боппера, выливаю в салон лучшего бензина, зачитываю письмо Харриет — вместо торжественной речи, — а потом предаю машину огню.
Дважды-Растворенный выпучился на меня с изумлением:
— Да ты псих, чувак.
— Зато убиваю сразу двух зайцев: подношу наконец этот просроченный дар любви и почтения к власти музыки, завершая тем самым почти религиозное паломничество, а два моих преступных дружка получают свои страховочные бабки.
— Супер, но они-то этого не знают. Спорим, они уверены, что ты припарковал тачку где-нибудь в фешенебельном районе Сансет-энд-Вайн с табличкой «Продается» на стекле?
— А вот и нет, — возразил я. — Они знают. Я им сказал, что уничтожу машину, только на сей раз это займет немного больше времени, чем обычно.
— Ну конечно, — Дважды-Растворенный напустил на себя нарочито наивный вид, — думаешь, они поверили и сказали себе: «Итак, что мы имеем? Хитрожопого наркомана, угнавшего наше четырехколесное сокровище, все наши деньги на кону, законников вызывать нельзя — а то еще чего доброго вцепятся нам в зад. Но ведь Джордж сказал: „Спокойствие! Все будет в порядке!“ — а старина Джордж такой парень, что никогда не опустится до перекраски и смены номеров или подпольной продажи. Ему и в голову не придет припрятать машину и обеспечить себе пожизненный доход за счет шантажа. Нет, чушь собачья! Мы доверяем миляге Джорджу. Мы сделаем, как он сказал: будем терпеливо сидеть и помалкивать и ни за что не станем пытаться схватить Джорджа за его гребанные жабры!»
— Кажется, я придумал идеальное название для твоей церкви: Храм Разочарования и Мрачного Взгляда на Жизнь.
— Господь дал нам глаза, чтобы мы вкапывали все, а не только то, что хотим видеть. Кстати, чувак, у меня сердце разбивается, когда я представляю себе, как это отличное высококлассное средство передвижения гибнет в огне. И станет еще вдвое печальнее — просто невыразимое море скорби! — если ты в это время будешь лежать связанным в багажнике.
— А не ты ли совсем недавно говорил, что я совершаю праведное в глазах Господа дело?
— Да кто бы спорил, но праведность не извиняет тупости.
