Он их еле узнал. Маргарет и Джуди не похожи на иностранок. Они не похожи на модных женщин. Они здорово смахивают на сезонных рабочих, заночевавших в болоте. Маленький суетливый человечек выходит из себя. И грозит:
— Стыд! Безответственность!.. Я вот узнаю ваши фамилии!
Он впускает в автобус Маргарет и Джуди. Перед носом инженера и Федора дверь внезапно и гневно захлопывается. Автобус покатил. Маргарет и Джуди (замерзшие, онемевшие и не понимающие русской перебранки) не сразу даже осознают, что они остались без своих друзей. Джуди спохватывается. Джуди требует, чтобы вернулись. Но маленький суетливый человечек ей говорит:
— Это невозможно. Маршрут есть маршрут.
* * *
Федор и инженер Разин расстаются во Владимире.
— Как мы прыгали из машины — ты помнишь? А какие потрясающие женщины, а? — восторгается инженер. — Ей-богу, на всю жизнь память. И вообще, на славу погуляли!
Федор тоже доволен:
— А какая природа здесь. Какие луга. — Федор качает головой и чмокает: — Краса!
* * *
Подруга Ая говорит:
— Бросай ты свои иголки и выкройки, Светик, иди к нам.
— В Обменбюро?
— С твоим-то умом, с твоей памятью, с твоей смекалкой — мы для тебя золотая жила!
Светик уже сама подумывает об этом. Картинки семейной и счастливой жизни, которые она себе нарисовала, рассыпались, их уже нет. Приходится подумывать о новых картинках.
— А какой оклад?
— Я скажу какой.
* * *
Светик переходит в Обменбюро. Она, разумеется, начинающая, но Ая, зная человека, сразу же доверяет ей многократный обмен: так называемые цепочки. Две комнаты в центре — на квартиру с участком в Подмосковье — на квартиру и комнату в Ялте — на квартиру и благоустроенный гараж во Львове. Светик быстро вникает в суть дела. Работа для смекалистых. И вполне узаконенная. Надежная. И куда легче, чем в ателье.
* * *
Инженер Разин в состоянии крайнего удивления — он как-никак явился домой. А дома нет. Люди живут здесь чужие. И недобрые.
— Разменялись? — удивляется он. — А куда же переехали мы с женой?
Ему наскоро объясняют, что человек он теперь холостой, совершенно свободный и что живет он теперь в одной довольно приличной комнатке за Савеловским вокзалом. С соседями, правда. Вот и адрес. Вот и ключи.
— А Светлана?
— Она не велела давать вам ее адрес. Она велела дать вам ваши ключи. Ваш ордер. И ваш паспорт.
Он едет за Савеловский вокзал, выбора нет. Комната довольно большая — в комнате его раскладушка, его белье, его книги и даже его Мона Лиза в рамочке. Чем-то неуловимым жилье напоминает то жилье, в котором он жил прежде. До встречи со Светиком. До любви… Инженер слишком утомлен, чтобы обдумывать случившееся, — он валится на раскладушку и засыпает.
* * *
Свидание оказывается кратким. Он, разумеется, узнал адрес Светика через Горсправку — явился, примчался бегом, а Светик, разумеется, была к этому готова.
— Как там во Владимире, в Суздале — ты не простудился, милый?
Инженер взволнован встречей. Он радостно машет руками. Он не понимает:
— Светланка! Что за дела?! Мы так прекрасно ладили, так любили друг друга — ничего не могу понять. Зачем этот развод?
Он действительно не понимает. Он чуточку под хмельком. Он весел. Он широкая натура.
— Брось! — кричит он. — Да мы сейчас с тобой выпьем по махонькой да закусим — и помиримся. Загулял я, Светланка, ох загулял. А какие обаятельные люди со мной были! Сейчас расскажу…
— Не надо, милый.
— Брось. — Инженер смеется. Душа горит. Душа жаждет поделиться радостью. — Слушай…
— Не надо, милый.
— Но почему?
— Отдай мне ключи. Да не эти. Эти оставь себе. От машины дай — машина моя, милый.
Инженер почесывает в голове:
— Она теперь ничья, Светик.
В двух словах он рассказывает, что произошло в том сосняке, — и тут же в двух словах ему объясняют, чтобы он шел вон. Светик подчеркивает: чтобы ноги его больше здесь не было. Иначе ему будет плохо. Иначе она обратится в милицию.
Инженер идет по улице. И пожимает недоуменно плечами:
— Ничего не понимаю… Так хорошо жили!
* * *
Прошло полгода. Инженер опять тих и застенчив. Жены нет. Денег нет. Скромное и обычное существование. Громкие слова, и размахивание руками, и широкие жесты, и добрые дела — все кончилось. Он на глазах ссыхается. Он ссутуливается. Он съеживается, как съеживается до времени налившийся плод, когда соки дерева вдруг начинают поступать в его мякоть ограниченно и замедленно.
— Пожалуйста, — говорит он опять вежливо и малокровно, говорит тихо и робко, — вы не скажете, как пройти к кинотеатру «Смена»?
Или:
— Извините. Я хотел вас спросить…
Он похудел. Он изменился. Он опять предпочитает, чтобы его называли Семен Разин, хотя, в общем-то, называть его по имени уже некому. Приятели исчезли. Женщины забыли. Да и сам он не замечает или почти не замечает окружающих. С работы он идет домой. Он приходит домой, радуясь тихому месту, — больше идти некуда. Переодевается. Пьет чай. Читает книгу. Ложится спать. Стол и кое-какой шкафчик он купил, а большего ему не надо. Телевизора у него нет.
Живет он тихо и скромно, как жил когда-то. Он неприметен. Он робок. Однако иногда все-таки случаются микроскопические вспышки (остаточное явление), и вот эти-то вспышки портят его тихую жизнь. Однажды, например, он говорит начальнику: «Что это вы чушь-то порете?» Он говорит и тут же спохватывается. Вспышечка коротка, как маленькая комнатная молния. Инженер тут же извиняется. Он лепечет, что это вроде как шутка.
Однако начальник вызвал его к себе в кабинет… Инженер стоит перед ним и пытается объяснить, что это у него такие срывы, остатки отпускного загульного периода… Это кончится. Это само собой сойдет на нет…
— Вы уверены? — Начальник смотрит сурово.
— Пожалуйста, поймите меня, — мягко продолжает свое объяснение инженер, — не могу же я поздравлять вас с Новым годом и тихо, как мышь, приносить чертежи на подпись.
— А почему не можете?
— Все-таки я с детства Степан… Все-таки Разин.
Начальник смотрит на него долгим взглядом:
— Не полечиться ли вам, дорогой мой?
Отношения с начальником едва ли наладятся. Да и одиноко здесь. И вот инженер всерьез подумывает о переезде отсюда в Киев, в единственный город, где у него живет давний и хороший друг.
Давний и хороший друг прислал письмо: он предлагает инженеру поменяться жильем на Киев. Он зовет к себе. Работу он обещает не бог весть какую, но, в сущности, такую же, и оклад такой же — и как-никак будем рядом… Подумав и поразмыслив, инженер ответил согласием.
