Женька насторожился:
— Может «Аист»?
Карлуша обрадовался:
— О, точно! «Аист»! Так вот, как я понял, цэрэушники сами
запутались, между собой враждуют. Одним Архангельский нужен живой, а другим
только мёртвый. Я работаю на других.
Женька встрепенулся и пристально посмотрел на
Архангельского.
— Ты чем, Ваня, в прошлой жизни занимался? — прозревая,
спросил он.
— Родине служил, — угрюмо ответил Архангельский.
— Ясно. — Евгений перевёл взгляд на Пупса. — А ты, Виктор?
— Тем же, — пожал плечами Пупс. — Тоже служил Родине.
— А ты, Данила?
— Как и все, служил Родине, — зевая, ответил Даня.
— Станислав, а ты?
— Че спрашивать, служил Родине, — нехотя ответил Тася. — Я
ей верой и правдой служил, а она мне во!
Он показал роскошную фигу и продолжил:
— Злой госпожой, короче, оказалась. Думал, Родина — мать, а
она и не матерью и даже не мачехой, а случайно попутчицей была. Бросила!
Бросила!
Тася трагично махнул рукой и украдкой утёр слезу. Все
загрустили.
— И я служил… — уныло сказал Евгений.
Он задумчиво посмотрел на Архангельского и спросил:
— Ты, Ваня, где служил-то?
— Я ведь электронщик, по образованию, в армии после
института остался…
Евгений загорелся:
— Ну? Ну? Не тяни резину! Про установку «Аист» слыхал?
Архангельский замялся, задумался, чувствовалось, сильно не
хочет он говорить, но все же ответил:
— Был я там, за частотные генераторы этого «Аиста» отвечал,
что б ему пусто было… Майором ушёл на пенсию по состоянию здоровья через эту
подлую птицу.
— А я — старшим лейтенантом, — признался Евгений. — И тоже
по состоянию здоровья.
Он внимательно обвёл взглядом товарищей. Пробормотал
задумчиво:
— Слушай сюда, народ. Секрет нашей матери, Родину имею
ввиду. Секрет страшный, но кое-что скажу. Было у меня в армии… Ну из-за чего
комиссовали… На испытаниях я был. В Забайкалье. Там штуку такую лазерную
доводили. Ваня, оказывается, в курсе, а я над защитой от неё работал. Прибор
такой, вроде шлема, ДАД-1 назывался. Это работа моя дипломная в училище была,
ну и потом я с ней долго возился…
— И мы там были! — хором закричали Даня и Тася. — По состоянию
здоровья уволены капитанами.
Женька и Архангельский изумлённо воззрились на них.
— Я же физик, — пояснил Даня. — Специалист по квантовым
генераторам.
— А я — метеоролог, — признался Тасик. — Специализировался
на рассеивании лазерного луча в атмосфере. Погода на это дело сильно влияет.
— А ты? — спросил Евгений Пупса, который вновь
гипнотизировал просторы и не спешил с откровениями. — Ты, Виктор, чем Родине
служил?
— Я мехмат заканчивал, — неохотно поведал Пупс. — Это
Перестройка из меня бухгалтера сделала.
— Про «Аиста» слышал? — сразу перешёл к главному
Архангельский.
— Конечно, — скромно признался Пупс. — И подписку о
неразглашении давал, как и все вы.
— А теперь жопу подотри той подпиской, — посоветовал Даня. —
Родина нас капиталистам сдала. Вон как Тамарка моя орудует, угнетает каждый
день!
Тася его поддержал.
— Да, — сказал он. — Не время теперь принципами кичиться,
теперь кумекать надо как из дерьма выплывать. Рассказывай, не ломайся.
Пупс пожал плечами и сообщил:
— У меня на «Аисте» тоже место было, — управляющие
компьютеры. Это с моих машин сигнал на частотные генераторы Ивана шёл, а уж они
задавали базовые и наложенные колебания лазеру Дани. За лучом этого лазера и
присматривал Станислав, как он там, в атмосфере…
— Охренеть можно, мужики, — резюмировал Архангельский. —
Выходит мы все сослуживцы?! Да как же мы там не встретились?
— Встретишься там, — усмехнулся Тася. — Запамятовал какие навороты
были? У каждого блока охраны больше, чем обслуги. В сортир под конвоем ходили…
— Да, дела! — оживился Женька. — Я, мужики, об этом «Аисте»
потом много думал. Понял я почему накладка произошла. Нужно было не только
голову шлемом моим защищать, но и всю кожу. А одежда защитная должна быть
оранжевого цвета. Тогда бы…
Что тут началось. Наши умнющие мужья заговорили разом, а
Архангельский даже прутиком вооружился и на земле начал схемы какие то
рисовать.
Я прониклась гордостью и подумала: «Дай волю нашим
многоуважаемым мужьям, так они создали бы такое оружие, что и врагов бы у нас
не осталось, одни, ёлки-палки, вокруг друзья. Совсем как у Америки. Даже чукчи
дружить с Америкой хочут. Все хочут! Вот и с нами захотели бы все дружить.»
Не знаю, куда научно-производственное совещание завело бы
наших мужей, может и в самом деле прямо на полянке страшное оружие придумали
бы, когда бы не опомнился Пупс.
— Ладно, все выяснили, — сказал он, — а дальше-то что делать?
Решать надо, пока братва не приехала.
— Как что делать? — возмутился Евгений и сразу посмотрел на
Архангельского: — Ты что, Ваня, Родиной торговать надумал?
— И в мыслях не было, — отмахнулся тот. — Но с «бабками»
надо что-то делать.
— Дёргать надо пока при памяти, — посоветовал Даня, — а что
до Родины, то воля её, пускай поступает с нами как знает, у капиталистов Родины
нет, а нам есть что терять. Вы за кордоном жить можете?
Тут Карлуша, молчавший доселе, не выдержал и поделился
опытом:
— Плохо там, за кордоном.
Все призадумались, но тут же хором заговорили и очень быстро
пришли к единодушному мнению: приличному человеку за рубежами Родины делать
нечего.
Следом пошли варианты: чемодан с баксами тоже должен Родине
послужить! И вернуть чемодан врагу, окатив его презрением!
«Эх, как им не хватает моего совета!» — подумала я и,
охваченная патриотизмом, с брезгливостью отвернулась от Мишеля.
Глава 44
События так стремительно развивались, что мне и в самом деле
было не до Мишеля. Признаться, сто раз пожалела я, что взяла его с собой в
засаду — помощи от него никакой, только руки связал мне. Если бы не он, сейчас
могла бы идти к Евгению и клясться ему в любви, не солгав ни словом. Бог судья,
и раньше обожала мужа, а теперь, когда выяснилось как он всем нужен, просто
схожу с ума! Жить без Женьки не могу, а тут какой-то жалкий Мишель под ногами
путается.
