Согласитесь, трудно найти в современном цивилизованном законодательстве достаточно адекватное наказание для тех, кто всего за несколько лет умудрился довести свою страну до такого ужасающего состояния.
Каждая эпоха на мой взгляд, нуждается в собственном всеобъемлющем постулате. Предлагаю для обсуждения первые два: «Капитализм — это демократия плюс криминализация всей страны!» и «Клептократии всех стран, соединяйтесь!»
Выбирайте любой из них, не ошибетесь.
1994
Зияющие высоты хамодержавия
Совсем недавно в разговоре с одним московским другом мы по какому-то поводу вспомнили о составе руководства Союза писателей, избранного на его первом съезде. Сами понимаете, что о плюрализме, демократии, оппозиции в те времена и подумать было немыслимо. Избранными оказались верные из верных, проверенные из проверенных, идейные из идейных, лояльнейшие попутчики. Привожу здесь лишь случайно всплывшие в моей памяти имена: Горький, Фадеев, Толстой, Эренбург, Асеев, Бабель, Кольцов, Олеша, Твардовский, Шолохов, Серафимович, Сейфуллина, Пастернак, Федин, Вишневский, Леонов, Тихонов, Воронский и еще немалое число писателей, оставивших затем заметный след в истории не только советской русской, но и мировой литературы.
Даже партийные комиссары, приставленные к возникшей организации в качестве политических надсмотрщиков, вроде Тройского, Бухарина или Щербакова, являли собою далеко не худших представителей правящего аппарата.
Так обстояли дела в литературе в эпоху репрессий и чисток, жесточайшей цензуры и идеологического сыска.
Разумеется, многие из первого руководства ССП впоследствии сгинули в пыточных застенках, сгнили в лагерях, творчески умолкли или выродились, но тем не менее и в эпоху брежневского застоя целый ряд крупных прозаиков и поэтов продолжали состоять в правлении или секретариате нашей писательской организации. Назову хотя бы Симонова, Твардовского, Шолохова, Федина, Соболева, Катаева. Конечно же, они составляли там меньшинство, хотя и конформистское большинство, растворившее их в себе, все же состояло тоже из людей плохо-бедно, но пишущих, числивших в своем активе пусть не бог весть какой, но все-таки профессиональный багаж.
Та же, «другая литература», которая существовала и тогда, была представлена в ту пору именами Ахматовой, Мандельштама, Цветаевой, Булгакова, Хармса, Платонова и ряда других, может быть, менее звучных, но не менее значительных имен масштаба Вагинова и Алейникова.
Сегодня же в освежающей атмосфере тотального раскрепощения нашей культуры и плюрализма без берегов, в этой самой литературе в качестве заоблачных вершин мы имеем Дмитрия Александровича Пригова с двумя Харитоновыми в придачу. Что, вкусно? Кушайте на здоровье!
К тому же скармливают нам этот продукт даже не второй, а третьей или четвертой свежести при усиленном содействии наших западных благодетелей. Сами сидят по шею в дерьме, хотя и весьма калорийном (я здесь имею в виду качество их современной культуры) и нас туда же приманивают — благо средств у них для премий и грантов более чем достаточно.
Теперь, когда рухнули тоталитарные оковы, исчез идеологический гнет, скончалась драконовская цензура, под благодатным солнцем российского капитализма должны были бы на первый взгляд расцвести сто цветов и драгоценных талантов во всех областях нашей культуры, а в литературе — в особенности.
Но спросите себя теперь, кто из вас когда-нибудь слышал о творческих достижениях нынешних руководителей наших писательских союзов вне зависимости от их политической окраски? Читал их книги? Смотрел фильмы или спектакли, поставленные по их эпохальным произведениям? Впрочем, им это ни к чему, в своем словоохотливом рвении всегда и везде услужить власть имущим они давно перещеголяли предшественников в их борьбе за право писать плохо. Сегодня они рьяно борются Sa право вообще не писать: писатели без книг, люди без принципов, политики без убеждений. Хищная саранча на иссякающей ниве отечественной культуры. Да и какое дело им до этой самой культуры, им ее имущество успеть поделить бы. У них и сердце насмерть разрывается не от бедствий народа вроде всеобщего обнищания или кровавой бойни у Белого дома или «Останкино», а во время судебных тяжб за доходные помещения, прости меня, Господи!
К сожалению, уверен, что так же обстоят дела и у композиторов, и у художников, и у служителей сцены, и у архитекторов, и у кинематографистов. И только ли у них одних!
У меня складывается впечатление, что наше общество, во всеубыстряющемся темпе принялось развиваться по закону убывающего плодородия: на смену худшим приходят еще более худшие.
Не так давно мне довелось увидеть документальный фильм, в котором кинообъектив часто и подолгу останавливается на лицах членов брежневского политбюро, отснятых в разное время и в разных обстоятельствах. Зрелище, признаться, не Бог весть какое увлекательное. Но, глядя на экран, я вдруг поймал себя на удручающей мысли, что эти кремлевские старцы смотрятся сегодня куда привлекательнее и значительнее, чем нынешние российские хозяева.
Стоит лишь бегло взглянуть на новейших обитателей Кремля, дабы без труда прозреть в них пригодную предрасположенность к любому преступлению, предусмотренному Уголовным кодексом Российской Федерации, при абсолютном отсутствии хоть какого-то проблеска хотя бы относительного интеллекта.
В самом деле, куда мы катимся, если демократию у нас пестуют бывший секретарь обкома, государственное строительство — его земляк, внедрявший там марксизм-ленинизм в пределах сельского ликбеза, рыночную экономику — зав. отделом журнала «Коммунист», обороноспособность — ванька-взводный, а государственную безопасность и того пуще — недавний пожарный. Можете легко догадаться, что и смену они себе подготовят соответствующую.
И только наша, давно спятившая от собственной сервильности интеллигенция способна разглядеть в этих политических монстрах чуть ли не современное издание европейских просветителей от Дидро и Вольтера, Жан-Жака Руссо включительно. Впрочем, ей не впервой, она и Молотова с Вышинским в полные академики производила. Теперь, правда, свою лакейскую подлость на «рабскую сущность русского народа» сваливает.
Только что с нее взять, с этой нашей интеллигенции? В особенности с нынешней. Уровень ее пал так низко, что ниже уже только коммунальная кухня или полицейский участок.
Вот, к примеру, потолок ее правосознания:
«Представьте себе, Гитлер объявил, что все, кто ездит в транспорте без билета, будут расстреляны. Все подумали — шутка. Но акция была проведена, и людей расстреляли. Так немцы до сих пор без билетов не ездят… Я не жестокий человек и не предлагаю полстраны пересажать в лагеря — но если не понимают люди?! Нужно же что-то делать!»
Это любимица публики, драматическая артистка, депутат Думы в «Аргументах и фактах» о трамвайных безбилетниках. Согласитесь, такая народная избранница далеко пойдет, если, как у нас теперь говорят, ее вовремя милиция не остановит.
Вот свидетельство отношения к собственному народу: «Я абсолютно не могу себе представить, как можно любить русского за леность, за его ложь, за его бедность, за его бесхребетность, за его рабство».
