Но ведь она больше не обманывается. Она все понимает. И не хочет быть ничтожной соринкой в ничтожной жизни. Ни за что!
Она закрыла глаза и приготовилась. Но боль в сердце росла. Анна дрожала. Нужно подождать, чтобы она прошла. Это не может длиться долго.
Теперь лодку несло довольно быстро. Ее гнал ветер. Скоро дома скроются из виду и ей станет легче. Она была в этом уверена.
Анна открыла глаза. Но дома Рейнснеса не исчезли. Небо над ними окрасилось небывалым цветом. Оно встревожило Анну и как будто взывало к ней.
Сначала это была картина, не имевшая к ней отношения.
Неожиданно к небу взлетел столб пламени. Потом еще один. Анна поняла, что это пожар. Рейнснес горел!
Она слышала, как над морем пронесся ее крик. Ему не откликнулось эхо. Одинокий. Бессильный. Бессмысленный крик:
— Карна! Девочка моя! Лампа…
Анна хотела схватиться за весла, но их не было. Вцепившись в борта лодки, она раскачивала ее и кричала. Легла ничком на нос и попыталась грести руками.
Напрасно. Добрый ветер, которого она так ждала, гнал ее в открытое море.
Вениамин ходил от одного к другому. Заглядывал в лица. Спрашивал. Анна? Почему Анна осталась в доме?
— Анна с Карной устроили на чердаке уборку. Ханна и Дина бросились туда за ними… — сказал Юхан.
Вениамин почувствовал, как Юхан быстро обнял его. И побрел дальше. Анна? Это неправда?
Вокруг стоял грохот.
Неожиданно он увидел Дину. Она лежала неподвижно. Иногда поднимала веки. Вздрагивала.
Доктор Грёнэльв сразу понял, что эта женщина обречена.
Но Вениамин отказывался это понять. Мысль его кинулась к докторскому чемоданчику, который стоял в зале. В зале?
Он шел по полю боя. Солдаты звали маму. Ему оставалось только подбирать их и отправлять в лазарет. Как они выглядели, не имело значения. Среди грохота, в облаке искр, он клал их на носилки и отправлял в лазарет.
Вокруг летали его приказы. Эверт отправился за помощью. Нужно вскипятить воду. Чистые простыни, если они есть, нужно постелить на кровати в доме, где жила Стине.
Он позвал Карну. И она пришла к нему. Они работали вместе. Карна, сделай то, сделай другое, говорил он.
И она делала все, что он говорил. Они были на войне. Помогали раненым. Тем, кого ждала смерть.
— Посиди с ней! Я сейчас вернусь! — сказал он.
И Карна села.
Тем временем из пламени вышла Анна. В светлом платье. В том же, которое было на ней в первое утро. Видел ли он ее потом в этом платье?
Анна. Да видел ли он ее после того?
Из Страндстедета и окрестных селений приехали люди. Огромный костер был виден с моря и далеко окрест. Они привезли ведра, веревки, брезент.
Но еще до того как их лодки уткнулись в прибрежные камни, они уже поняли: нужно прикрыть брезентом что можно и лить воду, чтобы спасти остальные дома. И быть начеку.
Они почти не говорили. Только о том, что могли сделать их руки. И куда следовало бежать их ногам.
Они не могли даже порадоваться отсутствию ветра — ведь в море ветер уже поднялся. Они даже не перешептывались. Все и так было написано у них на лицах. Жизнь пропала. И там лежит фру Дина.
Мальчики уехали домой вместе с Сарой. Никто из них не произнес ни слова. Они позволили увести себя и посадить в лодку.
Вениамин отвел Педера в сторону:
— Привези мне все, что перечислено в этом списке. Из кабинета. Не забудь порошки! Они лежат наверху в запертом шкафу. Ключ — в вазе на письменном столе. Ошибиться трудно.
— Что это?
— Морфин против боли. Только поскорей! Возьми мою лодку и не жди остальных!
К началу вечера на фоне чистого синего неба чернели три закопченные трубы. Но жадные языки огня еще находили себе пищу. Остатки того, что еще не было уничтожено.
Олаисен ходил вокруг пожарища в высоких сапогах. Он не думал о том, как будет выглядеть то, что он ищет.
Сгорбившийся, измученный, он пробовал перехитрить пылающий пепел. Вырвать у него тайну. Но раз за разом был вынужден отступать.
Вениамин не мог пощадить Карну, ей пришлось увидеть Дину. Впрочем, она сидела с ней еще до того, как Дину перенесли в дом. Он даже не удивился, что у Карны не случилось припадка.
Остатки платья присохли к телу Дины. Он переодел ее в чистое, начиная от талии и ниже. С помощью Юхана и Бергльот.
Потом стал снимать приставшие к коже нитки. Нитку за ниткой. Но в глубине души он понимал, что обожженную кожу очистить нельзя. Голова. Половина лица. Большая часть груди и плечи. К ним нельзя было прикасаться.
Он попытался соорудить над грудью Дины нечто вроде палатки. Из чистых тряпок. Ему помогал Юхан. Они сделали каркас из проволоки, чтобы ткань не касалась обожженной кожи.
Это было непросто, потому что Дина металась и все время стонала.
Но они прикрыли ее. И пощадили тех, кто мог ее увидеть.
В первые часы было неясно, в сознании она или нет. Может ли слышать и видеть. Наконец она открыла налитые кровью глаза. Застонала. Звук вырвался откуда-то изнутри, минуя голосовые связки.
Вениамин хотел увести Карну. Но она вцепилась в него и не двинулась с места.
Когда Дина немного успокоилась, Юхан шепнул им:
— Ступайте и отдохните. Нам еще понадобятся силы.
Прижавшись друг к другу, Вениамин и Карна сидели на крыльце веранды лицом к морю.
Карна не смотрела на Вениамина. Смотрела куда-то вдаль. Потом ее начало трясти.
— Это я виновата.
Он сразу понял, о чем она.
— Нет! — твердо сказал он.
— Ты не знаешь. Я опрокинула лампу.
Он крепко обнял ее. Между ними было только дыхание. Их общее дыхание.
— Вы с Анной были на чердаке?
— Нет, только я… и лампа. Анна, наверное, поднялась потом, чтобы помочь мне.
— У тебя случился припадок? Да? И лампа опрокинулась?
— Мне так кажется, — прошептала Карна.
— Но ты в этом не виновата. Слышишь!
— Я думала, что это для всех нас единственный выход, мы должны были исчезнуть.
— Карна! Милая…
Она не выдержала:
— Анна все понимала.
— Что она понимала?
— Все. Про Ханну.
— При чем тут Ханна?
— Вилфред рассказал ей. Я все слышала. Зря я говорю об этом сейчас. Но я не могу держать это в себе. Ведь мы все равно умрем. Все. Теперь я это знаю. И слова, которые мы так и не сказали, обернутся проклятием.
