Лузаника отрицательно покачала головой.
— Ты же знаешь, мне сложно говорить с ней о серьезных вещах.
— Хорошо, я справлюсь сам. Иди отдыхать.
Тихий стук в дверь заставил лорда Каалиса тяжело вздохнуть и подняться, чтобы открыть дверь. Работы у лорда с самого утра не уменьшалось, и он уже всерьез начал подумывать, что этой ночью спать ему не приведется, что частенько случалось перед подобными мероприятиями. Не радовал и Скайтер, решивший сбросить на него весь дворец, чтобы самому якобы заняться храмом.
Представшая перед его очами довольная Триша также не добавила оптимизма уставшему лорду, ибо об ее успехах в выдворении придворных Манкольму уже успели донести. И пусть и не совсем честно, но она добилась своей цели. Оставалось только одно но.
— Триша, а ты уверена, что Вильгельм простит тебе то, что его невеста по твоей милости находится в состоянии легкого дурмана?
— Каталина уступила мне честь забрать почетный приз себе. Уж очень девочке не хотелось встречаться с тобой. Ты что-то сделал, о чем я не подозреваю?
— Спроси у своей любимицы. Я со своей стороны ничего такого не припомню.
Оставив Тришу подождать, Манкольм покинул свою официальную территорию через портал и вернулся уже с запечатанной бутылкой.
— На территории дворца чтобы даже не думала использовать.
— Манк, я же все-таки не адептка. Мне горестно слышать, что ты мне настолько не доверяешь. Это так, для личного пользования в компании друзей.
— Друзей, готовых нарушить парочку статей?
— А сам-то ты сколько нарушил, храня это и распространяя?
— Держу на случай нужды. С некоторыми иначе не договоришься, а многих и не разговоришь. — Лорд на мгновение задумался и, прищурившись, добавил: — В общем, полагаю, ничего предосудительного не будет, если ты поделишься настойкой с леди по ее собственному желанию. Пожалуй, я даже к вам присоединюсь.
— Готов сыграть на чужом поле?
— Если потребуется. Оборотням, кстати, нужно меньше для требуемого эффекта.
— Забудь, в свой женский клуб мы посторонних не берем.
— Бунт?
— Женская солидарность.
— Как знаешь, но порой она ведет к измене.
— Я помню, но никогда не перехожу границ.
— Это тебя и спасает.
— Как и тебя. Я могу идти? Кати слишком надолго осталась одна.
— Сомневаюсь, что у леди есть сегодня возможность побыть наедине с самой собой. Завтра совет, решение Вильгельма, думаю, известно уже всем. И если на эту ночь мы сможем обеспечить девочке полную безопасность, то в завтрашней толпе… Поэтому, Триша, постарайся узнать все сегодня. Избавиться от императрицы будет гораздо сложнее.
— Обещать ничего не могу, — пожала плечами женщина и буквально выпорхнула из мрачной атмосферы кабинета, отражающей настроение хозяина.
— Ребенок, — тихо позвал Корвус, отворяя дверь в покои Сайлейн. Благодаря своей природе он знал, что в комнатах никого больше нет, и подслушать никто не сможет.
Девушку он нашел в спальне. Не раздеваясь, она лежала поверх одеяла и смотрела в потолок. На лице ее то и дело блуждала улыбка, которая в любое мгновение могла превратиться в гримасу. Корвус присел на край кровати и бережно убрал с лица подопечной отросшую челку.
— Спасибо, — тихо поблагодарила девушка, поднялась на локтях и взглянула за спину принца. Не найдя там искомого, без сил упала на мягкую поверхность. — Сестра не придет?
— Нет, ей тяжело здесь находиться.
— Здесь, со мной? — горько уточнила Сайлейн.
— Здесь, в этом дворце, — попытался развеять ее сомнения принц.
— Она обещала мне разговор. Про меня, про нашу семью, про все, что происходит…
— Позже. Завтра после приема ты все узнаешь, если захочешь.
— А могу не захотеть? Ты что-то знаешь, да?
— Знаю. И демоны твои знают. Если Лузаника не справится сама, расскажут они. Но завтра. Сестра взяла слово с Реяра, и он его не нарушит. У них еще сохранилось понятие чести.
— А зачем пришел ты?
Сайлейн поднялась и, быстро оглядев комнату на предмет свободных поверхностей, села на подоконник.
— Успокоить, поддержать, помочь — выбирай.
— Мне тревожно, — тихо призналась девушка, глядя на горизонт. Солнце уже почти село, и небо окрасилось темными тонами. Только тонкая полоска голубого неба напоминала о минувшем дне.
— Это нормальное состояние взрослого человека перед испытанием. — Корвус подошел сзади, обнял ее за плечи и тихо прошептал: — Но мы с тобой. И не позволим оправдаться страхам.
— Спасибо. — Сайлейн взяла его за руку. — Но вы не знаете моих страхов.
— А мы предусмотрим все, — пообещал Корвус. — И помни, если что-то пойдет не так, у меня всегда с собой портал во дворец, и у Альбрависа тоже. Только кивни, и мы дадим тебе уйти в ту же секунду.
Сайлейн ничего не ответила, просто улыбнулась. Муж сестры порой был ближе ей, нежели сама Лузаника.
Когда вернулась Триша, Сайлейн успела уже задремать. Корвус, ощутивший ее приближение, просто обернулся и вылетел вороном в окно. Сделал парочку кругов над дворцом и влетел в собственные покои, где его ждала жена. Сайлейн же лениво приоткрыла один глаз, чтобы убедиться в серьезности намерений надзирательницы, и, разглядев ее хитрую усмешку, простонала. Подумала немного и пафосно вопросила:
— А вы уверены, что его величество и его светлость одобрят то времяпрепровождение, к которому вы меня склоняете?
— Его величеству мы не скажем, а вот его светлость — спонсор нашего безобразия. Примешь участие? В конце концов, вряд ли у нас будет время на девичник. Его величество быстро принимает решения и так же быстро претворяет их в жизнь.
— Но нам рано вставать завтра… — попыталась воззвать к совести женщины Сайлейн, но та была неумолима.
— Кто так решил? Даю вам честное слово, что уж завтра вы точно выспитесь. Полагаю, императору будет не до того, чтобы проверять, чем вы занимаетесь. Да и, судя по заинтересованности Вильгельма, сон до обеда вам простят.
— Но…
— Без отговорок. И вы же хотите посмотреть на Школу Чар изнутри?
— Хочу, — тяжко ответила девушка, поднялась с кровати и скрылась в гардеробной. — Пару минут подождете?
Портал донес их до высокого, доходящего, казалось, до самого неба тонкого кованого забора, окружавшего здание школы. На улице властвовала ночь, а потому, когда в одном из окон вспыхнули и тут же опали разноцветные огоньки, Триша, оторвавшаяся от поисков ключа, в предвкушении улыбнулась.
— Адепт Калей — три отработки, — ехидно пояснила женщина, прикладывая к стене мелкую монетку, на какую и нищие будут посматривать с неодобрением.
