И снова Маргарита смеялась:
— Чтобы Генрих относился ко мне хорошо, нужно было сначала выйти за него замуж, а потом развестись?!
И вот 17 декабря 1599 года было объявлено о разводе, позволявшем Всехристианнейшему королю и Светлейшей королеве снова вступить в брак.
Отметив такое событие славным пиром на весь небольшой Юсон, Маргарита долго веселилась:
— За кого бы еще выйти замуж? Если Генриху можно обещать жениться на своей сладкой потаскушке, то почему мне нельзя прихватить какого-нибудь сеньора?
Не успели сеньоры приободриться ввиду такой перспективы, как Маргарита вздохнула:
— Нет, не получится. Старый мне не нужен, а молодому быстро надоем я сама.
Но королева кокетничала, у нее по-прежнему были любовники, причем годившиеся в сыновья.
Все ожидали, что после развода королева поторопится в Париж, но этого почему-то не произошло. Сама уже больше неопальная, королева только пожимала плечами:
— И что мне там делать? Там небось и танцевать не с кем. А красиво ухаживать и вовсе не умеют. Что это за мода, вы только посмотрите! — Она возмущенно фыркала, показывая листы с картинками новых платьев, присланные из Парижа. — Разве так одеваются приличные дамы?
Можно бы возразить, что приличные дамы в ее собственном возрасте не носят столь глубокого декольте, но возражать Маргарите де Валуа было опасно, она категорически не желала признавать свой возраст, считая, что молода просто уже потому, что чувствует себя таковой. Глядя на нее, кто-то хихикал, кто-то откровенно восхищался.
Когда однажды хозяйке Юсона задали вопрос, нужно ли выходить замуж по любви, она спокойно пожала плечами:
— Удачный брак отвергает любовь, он старается возместить ее дружбой.
— Ах, как вы хорошо сказали!
— Это не я, это Монтень.
И снова Париж
И все же она вернулась в Париж, но только тогда, когда пожелала этого сама.
— Нет, думаю, умереть я должна в Париже. Поехали!
Была еще одна причина: Маргарита затеяла судебную тяжбу с племянником Карлом Валуа, чтобы вернуть себе земли, положенные после смерти матери, а также с Антрагом, отцом прекрасной Генриетты, который захватил часть ее земель в Оверни силой. Теперь Маргарита знала, что сможет это сделать, так как помогла Генриху раскрыть заговор Карла в пользу короля Испании. А еще помогла прижать хвост Антрагу, чтобы тот вернул нелепую расписку короля с обещанием жениться на его дочери. Король просто обязан был поддержать супругу в ее притязаниях, иначе она грозила просто сесть ему на шею. Благодарность в числе достоинств короля Генриха IV никогда не числилась, но на сей раз он помог. Кстати, Маргарита завещала все свое состояние дофину Луи — сыну Генриха и Марии Медичи, будущему Людовику XIII, королю мушкетеров.
Маргарита вернулась в Париж, который ее хоть и забыл, но помнил о ее приключениях. Двадцать три года отсутствия значили много. Уезжала законодательница мод, стройная красавица в расцвете сил, о любовных похождениях которой ходили легенды. Вернулась сильно располневшая от малой подвижности старуха (для шестнадцатого века пятьдесят два года — старость), но по-прежнему окруженная молодыми любовниками!
Первым потрясение испытал… Шамваллонн, потому что именно ему Генрих поручил встречать выходившую из кареты королеву. Грузная толстуха сверкнула на него глазами:
— Наденьте парик, месье, ваши волосы совершенно седы!
Седой красавец рассмеялся:
— Узнаю мадам! Вы не изменились!
— Не лгите, я растолстела и больше не гожусь вам в любовницы. — Критически оглядела его сухощавую фигуру и добавила: — Или вы мне.
Был потрясен и король. Он тоже постарел, окончательно стал похож на крашеного таракана, но чувствовал себя молодым.
— Расскажите, как вы справляетесь с женой и любовницей под одной крышей?
Генрих только вздохнул.
— Что, ссорятся?
И снова вздох. Женившись на Марии Медичи, Генрих не оставил Генриетту, потерявшую надежду стать королевой официальной, но не переставшей от этого править Генрихом, а вместе с ним и Францией. Генриетта втянула королеву в своеобразное соревнование — кто больше родит детей. Пока лидировала Мария Медичи, ей удавалось рожать на пару месяцев раньше любовницы. Они не просто не мирились, в Лувре происходили бесконечные скандалы, от которых Генрих страшно устал.
— Все же лучшей супругой были вы, мадам.
— Да гоните вы ее в шею!
— Кого, жену?
— Нет, любовницу. Запомните, Анри, красивых женщин во Франции много, а король один, поэтому позволять садиться себе на шею глупо.
— У них мое обязательство…
— Знаю, но если вы поможете мне кое-что отсудить, я помогу вам раздобыть это обязательство.
Сделка состоялась, но беседовали бывшие супруги не только об этом, им было что вспомнить.
— Вы жадина! Отказаться прислать вино несчастной женщине, погреб которой пуст из-за происков врагов, — это подло!
Генрих хохотал, вспомнив просьбу сидевшей в Карлате впроголодь Маргариты, она просила не хлеба или денег, а… вина! Король отказался:
— Она совсем с ума сошла?! Скажут, что я потакаю пьянству собственной супруги.
Примирение бывших супругов состоялось, но предложение жить в Шенонсо Маргарита отклонила:
— Лучше Мадридский замок, если вы не против.
— Воспоминания?
— Да. И еще: могу я увидеть наследника?
— Вот это я могу вам обещать наверняка.
Наследник Маргарите понравился, как и она Людовику. Мальчик сразу почувствовал, что единственный человек в королевской семье, кто его действительно любит, — непонятная толстая тетка, у которой такие мягкие руки и ласковые глаза.
Маргарита облила слезами голову наследника, целуя его в лоб, и объявила, что в обиду ребенка никому не даст! Подружилась бывшая королева и с нынешней, для начала выказав той всяческое уважение (не любовнице же выказывать!).
Она вполне удобно устроилась в Париже, по-прежнему окруженная любовниками, причем, на зависть многим, любовниками молодыми. Конечно, это не были герцоги и графы, но вполне воспитаны и галантны. Маргарита всегда ценила в любовниках не столько мужскую силу, сколько пылкость чувств, наверное, она была одной из последних романтических натур уходящей эпохи.
Из-за престарелой королевы не дрались на дуэли, но укокошить друг дружку вполне могли. Так и произошло, когда отставленный ею восемнадцатилетний де Вермон из ревности застрелил счастливого соперника — Дата де Сен-Жюльена, и тот умер прямо на руках у мадам!
Париж пришел в неописуемый восторг. Вот это женщина! Ей шестой десяток (почти глубокая старость), а юные любовники стреляют друг в друга!
