Это, конечно, вряд ли бы помогло. Он уже протоптал дорогу к забвению почти десять лет назад. Сначала это были женщины и алкоголь. Потом он нашел новый способ забыть о своем унижении – заработать миллионы, которые его отец не смог бы украсть.
Не то чтобы он пил не просыхая или использовал женщин, но первые полгода после того, как Денвера посадили и мир бизнеса повернулся к нему спиной, он топил свою печаль в вечеринках, которым позавидовал бы и его отец.
Пока не получил в наследство прииск и не уехал.
Джекс не был в Мельбурне десять лет, не желая встречаться с призраками прошлого. И вот, ради своей удивительной жены он был готов остаться здесь навсегда.
О чем он только думал?
Пара нежных рук обхватила его за талию, и Руби прижалась к его спине. Они молча стояли под льющимися каскадами воды.
И он понял. Понял, почему принял это безумное решение, почему впервые впустил женщину в свое сердце, понял, почему это стоило риска вновь испытать боль и разочарование.
Руби Сиборн, с ее солнечной улыбкой, заразительным смехом и поразительным жизнелюбием, заполнявшая светом самое темное и унылое помещение, была той женщиной, ради которой стоило рискнуть.
Он повернулся к ней, подыскивая подходящие слова, чтобы объяснить ей свое поведение. Она приложила палец к его губам, призывая к молчанию. Ее глаза были красноречивее любых слов.
В них не было жалости. В них было столько нежности и заботы, что ему вдруг стало тяжело дышать.
Ее руки скользили по его груди, чертя причудливые узоры, и опустились ниже.
Джекс задержал дыхание, когда они оказались в опасной близости от его паха. Его злость, вызванная чрезмерной откровенностью, исчезла без следа, уступив место неистовому всепоглощающему желанию. Входить в нее, пока в мире не останется ничего, кроме жажды, добраться до пика и рухнуть в бездну.
Проклиная себя за недостаток дальновидности – и почему он не додумался положить в шкафчик презервативы, – он перехватил ее руки. Она выскользнула, словно змейка, и опустилась на колени.
Руби словно завороженная смотрела на его вздымающийся член в нескольких дюймах от ее рта, и он непроизвольно дернулся вперед.
Она улыбнулась. Не переставая улыбаться, подалась вперед, мучительно медленно, пока, наконец, ее губы не сомкнулись вокруг его возбужденной плоти.
Джекс выругался и вытянул руки, опираясь на стены, когда Руби полностью втянула его член в свой теплый влажный рот. Одной рукой она поддерживала его снизу, а другой обхватила основание, не переставая сосать его и лизать, доводя Джекса до безумия.
Ему нравилось безумие. Безумие стирало из памяти ее недавние вопросы, которые он сам себе задавал, но никогда не отвечал.
Должен ли он увидеться с Денвером? Откровенно поговорить? Оставить прошлое позади?
Руби замурчала, как кошка, работая языком, снова и снова, медленными, ленивыми движениями, которые заставляли Джекса забыть его имя, возраст и домашний адрес.
Она облизывала его весь, от основания до головки и обратно. Наслаждение на ее лице заводило его ничуть не меньше, чем движение ее языка.
Ему так нравилось ее непритворное умение получать удовольствие от секса.
Его возбуждение росло так быстро, что уже вышло из-под контроля. Он не мог отвести глаз от самого эротического зрелища на свете: любимая женщина была у его ног, ублажая его ртом.
Руби ускорила темп, ее губы и руки двигались синхронно. Он мог воочию наблюдать воплощение своей эротической фантазии – и удовольствие, которое она получала, доводя его до наслаждения, разжигало его страсть все сильнее.
Когда она с силой сжала основание его ствола, его сознание на миг померкло, а затем он взорвался. Его отбросило к стене, возле которой он приходил в себя добрых пять минут.
Джекс, однако, не терял времени даром эти пять минут. Он ласкал ее, пока она не закричала от удовольствия.
Этих пяти минут хватило ему, чтобы вспомнить и осознать мысль, промелькнувшую в его голове, перед тем как его унесло взрывной волной оргазма.
Он любит ее.
О господи.
– Ты рада, что я нарушил твое уединение?
Руби с неохотой вытащила голову из своего нового любимого места на земле, находившегося под мышкой ее мужа, и взглянула на него:
– А как ты думаешь?
Улыбка, мгновенно появившаяся на его лице, заставила ее засветиться от счастья.
– Думаю, мы заслужили хороший отдых.
– И возможность снова обрести друг друга.
Джекс все-таки открылся ей, рассказал о своих проблемах, и она убедилась, что ее надежды не были пустыми.
Она что-то значила для него.
– Кстати… – начал Джекс.
– Что – кстати?
– Насчет обретения друг друга. – Он поцеловал ее в губы, и она счастливо вздохнула. Он немного отклонился и прошептал ей на ушко: – Я хочу тебя кое-чем удивить.
– Обожаю удивляться, – ответила она, думая, что вряд ли Джекс сумеет превзойти самого себя и придумает что-то новое по части ублажения ее в постели.
Он запустил руку в карман куртки, достал маленькую коробочку и, держа на ладони, протянул ей.
Сердце Руби затрепетало, словно пойманная в силки птичка.
– Давай же, открой ее.
У нее затряслись руки, и она помотала головой:
– Нет, лучше ты.
– Хорошо. – Он улыбнулся самоуверенной улыбкой мужчины, знающего, что может свести с ума любую женщину.
Руби не дышала, пока муж открывал красную сафьяновую коробочку. Ее не волновало, что это не голубая коробочка фирмы «Сиборн». Ее не волновало ничего, кроме того, что внутри.
– Это тебе.
Она разочарованно выдохнула, издавая звук спустившегося шарика. В коробочке лежало тоненькое колечко с рубином вполкарата и крошечным бриллиантом.
Конечно, нельзя быть настолько неблагодарной, но эта вещица тянула максимум на троечку. Не на ее вкус, не ее стиль, и вообще, не то, что она себе представляла.
Не ведая о чувствах жены, он достал кольцо из коробочки и протянул ей.
– Это кольцо обещания. Оно означает, что я обещаю быть не таким подонком в будущем, когда мы выпутаемся из этой истории с фиктивным браком.
Онемев и оцепенев, Руби наблюдала, как он надевает кольцо ей на безымянный палец левой руки.
Это было вовсе не обручальное кольцо.
Это было кольцо обещания, которое иногда называли предобручальным. Обручальное кольцо, которое носят те, кто еще не обручен.
Джекс что, хотел откупиться от нее этой побрякушкой, чтобы она не слишком расстраивалась, когда он скажет «Мы отлично провели время, детка, но мне пора отчаливать»?
