— Ликси-трикси-пикси!
Кайя поднырнула под локоть великана и вскочила на могильную плиту, чтобы не наступить на трех карликов, развалившихся в грязи. На вершине холма расположился двор королевы. Кайя вгляделась в пеструю толпу придворных и увидела Руддлза. Он пил из чаши, а затем передал ее каким-то существам со звериными головами. За его спиной стоял Эллебер. Его длинные волосы переливались всеми оттенками от винного до золотого, одежда и оружие были цвета темного мха.
Рядом Ройбен оживленно беседовал с тощей как палка женщиной. Ее черные волосы, связанные в хвост и перевитые бусами, ниспадали до пояса. Потом они переходили в настоящий хвост, тоже черный и богато украшенный. Издалека Кайя не могла понять, о чем они спорят. Она видела только, что Ройбен наклонился к женщине, а та яростно жестикулировала.
Неожиданно он повернулся и посмотрел в ту сторону, где стояла Кайя. От удивления девушка упала, забыв о крыльях, и стукнулась головой о землю. Сердце громко стучало у нее у груди. Это было ужасно — оказаться так близко от него и не иметь возможности заговорить.
— Если ты будешь грызть кости таким манером, то толку из этого не выйдет, — раздался голос рядом с ней. — Они слишком острые. Застрянут в кишках.
— Да ты никак перешел на пыльцу? — ответил другой голос. — Костный мозг гораздо вкуснее мяса, но сначала до него нужно добраться!
— Вставай. — Корни протянул руку, помогая Кайе подняться. — Не думаю, что он тебя заметил.
— Ройбен, может, и не заметил, — раздался рядом женский голос. — А я заметила.
Высокая женщина с костистыми крыльями смотрела на Кайю сверху вниз. В руке она держала нож с извилистым лезвием. Доспехи ее были такого же сияющего багрового цвета, как спинка жука.
— Дулькамара! — проговорила Кайя, поднимаясь. — Мои друзья хотят поговорить с Ройбеном.
— Может быть, — ответила та, испытующе глядя на девушку. — После поединка.
— Им надо поговорить с ним сейчас! Прошу тебя. Ройбену нельзя сражаться. Он должен любым способом отменить дуэль.
Дулькамара лизнула острие своего клинка, и он окрасился кровью.
— Я передам ему ваши слова, — сказала она. — Говорите.
— Дай поговорить с ним одну минутку! — выступил Корни. — Всего минутку. Он меня знает.
— Все смертные — лжецы, — ответила Дулькамара и ухмыльнулась.
Ее зубы были такими же острыми, как и у русалок, но не полупрозрачные пластинки, а полноценные клыки.
— Такова ваша природа.
— Давай я пойду, — предложила Кайя. — Я же не смертная.
— Тебе нельзя, — сказал Луис, кладя ей руку на плечо. — Забыла? Ему не позволено с тобой видеться.
«Все смертные — лжецы».
— В самом деле, — кивнула Дулькамара. — Даже не пытайся к нему подобраться. Больше никаких выходок с ореолом, как при Летнем дворе!
Ее слова крутились в голове Кайи. Лжецы. Неправда. Ложь. Смертные. Мертвые. Кайя подумала о шахматах фейри, о которых рассказывал Корни. Ей надо поменять правила игры и выполнить Задание. Но как соврать без вранья?
Кайя взглянула туда, где стоял Ройбен. За спиной у него висел меч, длинные платиновые волосы были заплетены в две косы. Он выглядел бледным, словно страдал от боли.
Кайя выдохнула и взвилась в воздух.
— Стой! — закричала Дулькамара.
Но Кайя уже летела, хаотически молотя по воздуху крыльями. На миг она увидела цепочку огней вдалеке, на Сити-Айленде, отсвет большого города на облаках и осознала, что умеет летать. Девушка ударила крыльями, чтобы взлететь еще выше, но вместо этого свалилась рядом с Ройбеном, прямо ему под ноги.
— Ты! — сказал он с непонятным выражением на лице.
Эллебер схватил Кайю за запястье и вывернул руку, заломив ее за спину.
— Пикси здесь не место!
Руддлз торжественно указал на нее когтистой лапой.
— Явившись перед очами нашего повелителя, ты тем самым даешь понять, что выполнила Задание. Если это не так, то обычай повелевает…
— Подожди с обычаем, — сказал Ройбен, отмахиваясь от дворецкого.
Затем он без всякого выражения посмотрел на Кайю и спросил:
— Где моя сестра?
— Ее забрала Силариаль, — запальчиво ответила та. — Насчет Этайн я и хотела с тобой поговорить.
В первый раз после десятины ей стало страшно рядом с Ройбеном. Раньше Кайя была уверена в том, что он никогда не причинит ей вреда, но теперь она в этом засомневалась. Этот новый Ройбен был способен на все.
«Лижи руку королевы Летнего двора, Рат Ройбен Ривен! Лижи ее, как собака!»
— Повелитель! — сказал Руддлз. — Позволь мне заметить, что эта пикси не имеет права находиться здесь, в вашем присутствии. Она еще не выполнила Задание, данное вами.
— Я сказал, отстань от нее! — закричал Ройбен.
— Я могу лгать.
Кайя задыхалась. Ее сердце стучало, как барабан, земля плыла под ногами. Все вокруг замолчали. Она понятия не имела, что из этого выйдет.
— Я могу лгать. Я — фейри, которая может лгать.
— Глупости, — ответил Руддлз. — Докажи.
— Так ты говоришь, что я не могу лгать? — спросила Кайя.
— Ни один фейри не может.
— Хорошо, — ответила Кайя, пытаясь успокоить дыхание. — Если я говорю, что могу лгать, а ты говоришь, что я не могу, значит, один из нас врет, верно? Значит, я или ты и есть этот лживый фейри. Выходит, что я выполнила Задание.
— Гм. Это напоминает шараду, но я не усматриваю ошибки, — согласился дворецкий.
Ройбен издал какой-то звук, однако не похоже было, чтобы он возражал. Возможно, это был подавленный смех.
— Неглупо. — Руддлз улыбнулся зубастой улыбкой. — Ответ принят.
— Что ж, тебе повезло, — тихо сказал Ройбен. — С этого мига твоя судьба связана с Зимним двором. Ты разделишь со мной трон.
— Скажи им, пусть отпустят меня, — попросила Кайя.
Она выиграла, но победа оказалась пустой, как яичная скорлупа.
— Прикажи им сама, — сказал Ройбен, не встречаясь с ней взглядом. — Они не посмеют тебя ослушаться.
Не успела Кайя открыть рот, как Эллебер отпустил ее руку.
Она повернулась к нему и дворецкому и приказала, стараясь говорить твердо:
— Идите.
Оба они взглянули на своего повелителя и, повинуясь его кивку, отошли в сторону. Кайя осталась рядом с Ройбеном не то чтобы наедине, но по крайней мере была к нему ближе прочих.
— Зачем ты пришла? — спросил он.
Кайе хотелось умолять его снова стать тем Ройбеном, которого она знала раньше. Который сказал, что она единственное, что ему нужно на свете. Который никогда не предавал ее и не смотрел на нее с ненавистью.
