– Подумать только, в этой стране изобрели всё! – восклицал он, широким жестом руки охватывая долину Нила. – Архитектуру, астрономию, математику, земледелие, медицину… – Он немного преувеличивал, но, как восточный человек, жаждал убедить меня немедленно. – С приходом ислама все кончилось. Полная интеллектуальная пустота. Мы стали нищими. Нищая вшивая страна. А ну пошли отсюда!.. – Он погрозил мальчишкам, набежавшим клянчить деньги. – Вспомните, месье, – Он свободно изъяснялся на пяти иностранных языках: французском, немецком, английском, испанском и русском, – что ислам пришел из пустыни, где живут лишь скорпионы, верблюды да хищники. Знаете, как я называю мусульман? Гнусы сахарские. Лучшего они не заслуживают. Разве мог бы ислам возникнуть в этом прекрасном краю? – И он снова с восхищением указал на долину Нила. – Нет, месье. Ислам мог зародиться лишь в бессмысленной пустыне у чумазых бедуинов, которые только и умели, что, извините меня, верблюдов трахать. Обратите внимание, месье: чем ближе религия к монотеизму, тем она бесчеловечней, а из всех религий именно ислам навязывает самый радикальный монотеизм. Не успев появиться на свет, он заявляет о себе чередой захватнических войн и кровавых побоищ; и пока он существует, в мире не будет согласия. На мусульманской земле никогда не будет места уму и таланту; да, среди арабов были некогда математики, поэты, ученые, но это те, кто утратил веру. Уже первые строчки Корана поражают убогой тавтологией: «Нет Бога, кроме Бога единого» и так далее. Согласитесь, на этом далеко не уедешь. Переход к монотеизму есть не взлет на новую ступень абстракции, как утверждают некоторые, а падение, возвращение к скотскому состоянию. Заметьте, что католицизм – религия утонченная, уважаемая мною – очень быстро отошел от изначального монотеизма, ибо знал, что человеческой натуре потребно иное. Через Троицу, культ Девы и святых, через признание роли адских сил и сил небесных (ангелы – это же восхитительная находка!) он постепенно восстановил подлинный политеизм и только поэтому смог украсить землю бесчисленными шедеврами. Единобожие! Какой абсурд! Бесчеловечный, убийственный!.. Этот бог бесчувствен, кровав, ревнив, ему не следовало высовываться за пределы Синая. Насколько наша египетская религия была, если вдуматься, глубже, человечнее, мудрее… А наши женщины? Как они были прекрасны! Вспомните Клеопатру, пленившую великого Цезаря. Посмотрите, что с ними стало… – он показал на двух проходивших мимо особ женского пола с закрытыми лицами, они едва волочили ноги, сгибаясь под тяжестью тюков с товарами. – Мешки какие-то. Бесформенные кули жира, замотанные в тряпье. Как только они выходят замуж, ни о чем, кроме еды, уже не думают. Жрут, жрут и жрут! – И он раздул щеки в комедийной манере де Фюнеса. – Уж поверьте мне, месье, в пустыне родятся только психи и кретины. Назовите мне, кого в вашей благородной западной культуре, которой я восхищаюсь, которую я уважаю, – кого влекло в пустыню? Педерастов, авантюристов и негодяев. Полковник Лоуренс
[18]
? Но это же смешно: декадент, гомосексуалист, позер. Или этот ваш омерзительный Анри де Монфред
[19]
, жулик бессовестный, аферист. Но не людей благородных, великодушных, здоровых, не тех, кто радел о прогрессе и возвышении человечества.
– Понятно, в Египте делаем «Приключение», – сухо подытожил Жан Ив. Он принес извинения за то, что прервал мой рассказ, но пора было переходить к Кении. С ней случай непростой. – Пожалуй, я бы написал «Приключение», – предложил он, полистав свои записи.
– Жалко, – вздохнула Валери, – кенийские женщины хороши.
– Откуда ты знаешь?
– Ну не только кенийские, все африканки хороши.
– Женщин везде полно. А в Кении есть, кроме того, носороги, зебры, гну, слоны и буйволы. Я предлагаю в Сенегале и в Кот-д'Ивуаре сделать «Афродиту», а в Кении оставить «Приключение». Потом, знаете, бывшая английская колония – это плохо вяжется с эротикой, а для «Приключения» подойдет.
– Женщины в Кот-д'Ивуар хорошо пахнут, – мечтательно заметил я.
– Как это?
– Они пахнут сексом.
– А… – и он прикусил свой фломастер. – Тоже тема для рекламы. «Берег Слоновой Кости – берег дивных ароматов» или что-нибудь в этом роде. А изображена потная взлохмаченная девица в набедренной повязке. Запишем.
– «И сонм невольников нагих, омытых в мирре». Бодлер – наше всё.
– Это не пройдет.
– Знаю.
С другими африканскими странами сложностей не возникло.
– С африканками всегда все просто, – заметил Жан Ив. – Они готовы трахаться бесплатно и даже беременные. Надо только запастись в гостинице презервативами, а то они их не жалуют, – и он подчеркнул два раза в своем блокноте: «презервативы».
Мы быстренько разобрались с Тенерифе. Результаты тут были не ахти, однако, по словам Жана Ива, остров имел стратегическое значение для англоязычных стран. Тут ничего не стоило наладить сносное «приключение» с восхождением на вулкан Тейде и экскурсию на глиссере на остров Лансароте. Инфраструктура гостиниц опасений не вызывала.
Затем, наконец, мы добрались до двух клубов, которые виделись нам гвоздями всей программы: Бока Чика в Санто-Доминго и Гуардалавака на Кубе.
– Хорошо бы поставить кровати «кинг сайз», – предложила Валери.
– Решено, – не задумываясь ответил Жан Ив.
– И джакузи в номерах, – размечтался я.
– Нет, – отрезал Жан Ив. – Будем придерживаться средней категории.
Все улаживалось само собой, без колебаний и сомнений; мы наметили также договориться с руководителями городков об упорядочении тарифов на проституцию.
Потом сделали короткий перерыв на обед. В это самое время менее чем в километре от офиса два подростка из рабочего предместья Куртильер бейсбольными битами размозжили голову шестидесятилетней женщине. На закуску я съел скумбрию в белом вине.
– А в Таиланде вы что-нибудь планируете? – поинтересовался я.
– Разумеется, у нас строится гостиница в Краби. Это сейчас самое модное место после Пхукета. Надо ускорить строительство, чтобы за кончить все к первому января и устроить торжественное открытие.
Всю вторую половину дня мы обсуждали, какие изменения требуется внести в работу городков. Разумеется, первое и основное – разрешить приводить проституток в номера. Понятно, никаких детских программ; лучше всего было бы запретить проживание в гостиницах детям до шестнадцати. Валери придумала хитроумный ход: за основу взять стоимость одиночного номера, а для пар ввести десятипроцентную скидку, то есть в принципе установить порядок, обратный общепринятому. Не помню кому, кажется мне, пришло в голову провозгласить политику «геи с нами» и пустить слух, что в наших клубах до двадцати процентов гомосексуалистов; такого рода информация их обычно привлекает, а они, как никто, умеют внести эротический душок. Дольше всего мы размышляли над слоганом рекламной кампании. Жан Ив придумал простой и доходчивый лозунг: «'Эльдорадор – Афродита': не отказывай себе ни в чем!»; но в конце концов большинство голосов получил мой: «'Эльдорадор – Афродита': человек имеет право на удовольствие». Со времени натовской интервенции в Косово понятие права снова стало основополагающим, пояснил Жан Ив с легкой иронией в голосе; в действительности он говорил серьезно и только что прочитал по этому поводу статью в журнале «Стратежи». Все кампании последнего времени, которые строились на теме права, имели успех, будь то право на нововведение или право на совершенство… Право на удовольствие – это ново, заключил он грустно.
